За все время плавания состояние здоровья как гг. офицеров, так и команды было весьма удовлетворительно. Механизмы как главные, так и вспомогательные работали хорошо. Все плавание, начиная от Суэца, совершено безостановочно до 1 час. 30 мин. пополудни 27 июня, когда пришлось застопорить машину, так как нашел сильный туман, закрывший весь горизонт и не давший возможности увидеть остров Джебель-Теир. В 5 час. 30 мин. туман рассеялся, увидел острова и продолжил плавание благополучно до Перима. о чем Вашему Императорскому Высочеству доношу.
От 1 августа 1900 г.
По приходе 20 июля в г. Сингапур я застал такой наплыв судов в гавани, что пришлось бы ждать очереди для входа и погрузки угля; при этом единственное удобное место по углублению для крейсера было занято германским крейсером “Furst Bismark”. Приняв эти обстоятельства во внимание, чтобы не затягивать погрузку угля, я сделал распоряжение о доставлении его на шаландах к борту, и. хотя этот способ оказался много медленнее, нисколько не помешал своевременному выходу, так как пришлось сделать запасы мокрой провизии. Становясь на якорь почти одновременно с итальянским крейсером “Vittor Pisani”, который я нагнал в пути и затем шел совместно, я увидал, что он приспустил флаг, гюйс и вымпел, и вслед за сим приехал офицер и объявил, что все это сделано по случаю кончины Его Величества короля Гумберта. о чем они сейчас же по постановке на якорь получили известие. Вслед за ним приехал английский офицер со станционера “Brish” и объявил о кончине Его Высочества Герцога Альфреда Кобургского. Распорядившись приспустить флаг, гюйс и вымпел на крейсере, я послал офицера выразить итальянскому командиру полное сочувствие горю, постигшему нацию, а, делая визиты на берегу, я передал местному губернатору лично чувства соболезнования по поводу кончины герцога.
21-го числа, т.е. на другой день, вышел крейсер “Бисмарк”, и, таким образом, к 22 июля собрались военные суда четырех наций, носящих траур вследствие родственных отношений царствующих домов. При таком положении дел не считал удобным приглашать суда к участию в праздновании дня тезоименитства Ее Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны. а только объявил командирам всех судов, что в 8 часов утра подниму флаг, гюйс и вымпел до места, а по окончании торжественного молебства все опять приспущу. Утром 22-го приехал английский офицер и заявил, что по случаю погребения Его Высочества герцога Альфреда Кобургского в 11 час. утра они произведут погребальный салют в 55 выстрелов через минуту и просил принять участие.
Считая долгом исполнить эту вежливость относительно памяти почившего, я, окончив молебства к этому времени и поздравив всех сослуживцев с радостным днем тезоименитства нашего Августейшего Шефа, в 11 часов по второй пушке с английского станционера произвел вышеуказанный салют, что было сделано и остальными судами, и затем все оставил приспущенным, так как итальянский командир ждал известий о дне погребения своего короля.
23-го числа крейсер “Furst Bismark” ушел в море, а на рейд пришел итальянский крейсер “Strombolli”, на другой день ушел в море итальянский крейсер “Vittor Pisani”, а 25-го. окончив все расчеты с берегом, в 5 часов пополудни с вверенным мне крейсером вышел в Гонк-Конг. так как-накануне получил предписание начальника соединенных сил в Китае вице-адмирала Алексеева.
Переход за первые двое суток сопровождался штилем, и по временам набегали шквалы с дождем Пользуясь штилевыми днями, я на другой день по выходе произвел испытание установок бортовых башен, которые в первое испытание на переходе в Порт-Махон имели погрешности, а теперь дали вполне хорошие результаты, а на другой день в полдень спустил щит и произвел первую подготовительную стрельбу из орудии, в которой крейсер юже нуждался, так как после выхода из Специи и до сих пор не встречалось более удобного случая. В 2 часа 20 минут пополудни, окончив стрельбу и подняв щит, я продолжал плавание.
В 2 часа ночи 31 июля подошел к Гонк-Кон-гу и шел малым ходом до рассвета. В 5 часов утра, пользуясь створами маяка “Vaglan” и оконечностью острова “Putoi”. начал работы по уничтожению девиации компасов, так как после переходов оказывалась необходимость сделать эту проверку. В 7 час. 30 мин. утра, окончив работу с компасами, дал полный ход и в 10 час. утра стал фертоинг на Гонк-Конгском рейде. При входе салютовал нации и флагу командора, поднятому на блокшиве “Thea”. на каковой и получил ответ равным числом выстрелов. Из военных судов на рейде застал: блокшив “Thea” под флагом командора; крейсер 2 класса “Iris”: транспорт “Humber”; минный истребитель “Handy”; итальянский крейсер 2 класса “Vittor Pisani”: американский броненосец береговой обороны “Monteray” и французскую канонерскую лодку “Alouette”. За все время плавания механизмы, как глав-ные, так и вспомогательные, работали хорошо. Здоровье гг. офицеров и команды вполне удовлетворительно. Упомянув выше, что я делал визит губернатору города Сингапура, считаю своим нравственным долгом донести Вашему Императорскому Высочеству, что при сношении с представителями английской нации дела все же не обходятся без инцидентов. В Коломбо, за отъездом губернатора во внутрь острова, единственным представителем местной власти остался начальник гарнизона генерал-майор Hobson, который в день моего прихода прислал своего адъютанта сказать, что генерал теперь занят инспекторским смотром и может меня принять только через два дня в полдень.
Предполагая, что генерал Hobson действительно желает меня видеть, я согласился только потому, что число дней стоянки превосходило назначенный день. В назначенный день и час, сопровождаемым замещающим нашего консула г-м Щербачевым, я был у генерала Hobson на его вилле, но. не застав его дома, оставил карточки ему и его супруге и расписался по местным обычаям в раскрытых уже визитных книгах, а затем просил г-на Щербачсва выяснить этот вопрос. Г-н Щербачев сейчас же отправился к колониальному секретарю для объяснений, а я уехал на крейсер. На другой день утром прибыл ко мне адъютант генерала с его визитной карточкой взамен личного визита и передал мне. что генерал ждал моего визита не у себя дома, а в Office. На следующий день я был на берегу и. возвращаясь на пристань на свой вельбот, у консульства был настигнут консульским чиновником с письмом от г-на Щербачева. который пишет, что генерал Hobson сидит в консульстве и просит меня зайти для объяснений, и при этом Щербачев сообщает, что генерал, кажется, намерен отделаться визитом мне в консульстве. Так как я был одет в штатское платье, то я написал г-ну Щербачеву. чтобы он передал генералу, что мой костюм мешает мне при официальных объяснениях и что я уехал на крейсер. Через десять минут после моего возвращения на крейсер прибыл генерал Hobson с адъютантом для официального визита и при съезде получил подобающие чину почести и салют.
В Сингапуре я делал визит местному губернатору Sir Alexis Swetenhem в его губернаторском доме в приемный час и был принят. Был назначен день и час. когда губернатор меня посетит для ответного визита, но в назначенный день прибыл только один его секретарь и со смущенным видом передал мне, что по случаю почтового дня губернатор быть не может и присылает карточки мне п в кают-компанию.
Случилось это на крейсере в присутствии нашего консула барона Кистера. а потому, пригласив секретаря к себе в каюту, мы начали объяснения. Я заявил, что почтовые дни все известны заранее и что. если губернатор забыл, то мог визит отложить, прислав меня предупредить, а что получение карточки взамен визита меня не удовлетворяет, так как я на рейде единственный представитель Русского Императорского флота, и, командуя кораблем I ранга, могу рассчитывать на личный визит, тем более что за время плавания мне приходилось получать эту любезность даже от высочайших особ, как. например. Его Высочества принца Генриха Прусского, сделавшего мне в г. Киле ответный визит лично, и просил секретаря передать это губернатору.
