— Вас оформят, не беспокойтесь, — пробормотал
Шувалов, вдыхая запах ее волос и волнуясь все больше.
— Отвезите меня домой, — жалобно попросила
она. — Я хорошенько высплюсь, и все будет в порядке.
— Вас дома кто-нибудь ждет? — жестко спросил
Шувалов.
— Никто, — голосом бедной сиротки ответствовала
Василиса.
— Но я не могу оставить вас одну!
— У вас ведь телефон с собой? Я вызову свою сестру. Она
приедет и поухаживает за мной.
Шувалов заботливо усадил Василису на переднее сиденье. Когда
он наклонился, чтобы пристегнуть ремень, взгляд его снова упал на две
вздувшиеся дырки, обезобразившие ее нежную шейку.
— Боже! — пробормотал он, стискивая зубы. Неужели
Вова Дудасов сумасшедший? Если он к тому же расскажет кому-нибудь об их
договоренности… Шувалов даже не хотел думать, что тогда будет.
Василисе ничего не оставалось делать, как позвонить с дороги
своей сестре.
— Светик! — воскликнула она, когда та сняла
трубку. — Ты сейчас одна? Слушай, ты не могла бы подъехать ко мне? Да,
прямо сейчас. Понимаешь, тут такое дело… — Она начала крутить и мяться и так
заинтриговала свою любопытную сестру, что та пообещала выехать немедленно.
Подвезя Василису к дому, Шувалов снова вознамерился тащить
ее на руках, но та наотрез отказалась и повисла на его локте. Он бережно обнял
ее за талию. «Ни в коем случае нельзя включать свет в коридоре, он слишком
яркий, — думала Василиса, шагая по ступенькам. — Надо побыстрее
сплавить товарища. Но как это сделать? Если только вывести из состояния
равновесия. А как вывести? Разве что поцеловать?»
Василиса и представить себе не могла, какое сокрушительное
впечатление произведет на Шувалова ее озорство. Вставляя ключ в замочную
скважину, она с облегчением сказала:
— Теперь я в безопасности. Благодарю вас! — После
чего повернулась и, выдохнув:
— Игорь Михайлович! — встала на цыпочки и с пьяной
непосредственностью припала к губам Шувалова.
Шувалов превратился в статую. Василиса все рассчитала точно:
в такой ситуации он не станет ни отталкивать ее, ни орать. Впрочем, самой
Василисе произведенный эффект так понравился, что она положила ладошки
подопытному кролику на грудь и продолжила эксперимент с огромным увлечением.
Шувалов продолжал стоять столбом. Когда Василиса наконец оторвалась от него,
глаза бедняги выражали неподдельное страдание. «Наверное, он поборник
нравственности, — подумала она, усмехаясь. — И, не будь я изранена по
его милости, оттолкнул бы меня, отчитал, а то и унизил».
— Завтра я выйду на работу, — шепнула Василиса,
войдя в коридор и придерживая дверь так, чтобы оставить своего спутника за
порогом.
— Даже и не думайте! — очнулся тот.
— Выйду! И, умоляю вас, не делайте из случившегося
сенсацию! Я не люблю быть в центре внимания. Прошу вас… Пообещайте мне!
— Обещаю, — выдавил из себя Шувалов.
Когда Василиса закрывала за собой дверь, он все еще стоял на
лестничной площадке.
Минуты две ему потребовалось на то, чтобы прийти в себя и
двинуться вниз. Из машины он позвонил домой Людочке Чечевицыной, чтобы узнать у
нее домашний номер уборщика, — секретарша главного имела под рукой
телефоны абсолютно всех сотрудников. Телефон Дудасова долго не отвечал. Когда
Вова все-таки поднял трубку, Шувалов был уже весь в пене.
— Вова! Что, черт побери, произошло сегодня в
офисе? — вскричал он, заслышав знакомый голос.
— Не знаю, Игорь Михайлович! — промямлил
тот. — Как мы и договаривались, я собирался попугать вашу секретаршу. Пока
соображал, как это сделать, услышал в коридоре женский крик. Я выскочил и тут
получил по голове чем-то тяжелым. Когда очнулся, на этаже никого не было.
— А Василиса? Новенькая?
— Ее тоже не было. Или, может, я ее просто не нашел. У
меня голова разбита, Игорь Михайлович!
— Ты в милицию звонил?
— Нет, зачем? Что я стану рассказывать?
Когда я очнулся, все было уже тихо-спокойно.
Я подумал, что, пока валялся без памяти, ваша новая
секретарша просто ушла домой. А зачем меня по башке огрели? Так, может, кто
невзлюбил.
«Логика маленького человека, — подумал Шувалов и,
ободрив Вову, положил трубку. — Значит, это не он. Значит, в офисе
действительно орудовал какой-то придурок!» Недолго думая, Шувалов набрал номер
Таланского.
Босс должен узнать о происшедшем прямо сейчас.
Глава 4
Кудесников нервно кружил вокруг столба, на котором висели
большие часы, и негодовал про себя. Когда стрелка, задрожав, делала очередной
скачок, изо рта Кудесникова вырывалось новое ругательство. «Где эта
безответственная девчонка? — думал он. — В офисе ее нет, дома тоже.
Куда она подевалась?» Он сам себе не хотел признаваться, чего боится.
Мысль о маньяке занозой сидела в его голове.
Вдруг у этого типа наступил кризис, и он решил нападать на
всех молодых девиц, которых злая судьбина занесла в «Метеорит»? Впрочем,
задушенная Василиса не рисовалась перед его мысленным взором. Легче было
представить маньяка, задушенного ею. Но может, он и не прав. Такие девицы —
огонь, покуда не доходит до дела. И куда только потом девается их дурацкий
гонор?
Мобильный телефон загудел и затрясся в кармане. Кудесников
рявкнул: «Да!», уверенный, что это его пропажа. Однако нет, это был Таланский.
— Послушайте, Арсений! — закричал он в трубку с
неподобающими для руководителя такого ранга визгливыми интонациями. —
Приезжайте скорее в офис «Метеорита»! Там вашу помощницу покусали!
— Покусали?!
— Да, да!
— Она что, кого-нибудь раздразнила?
— Я не знаю. Мне позвонил Шувалов, сказал, она в
ужасном состоянии.
— Она что, в больнице? — закричал Кудесников,
гигантскими прыжками двигаясь в направлении своего автомобиля.
— И этого я тоже не знаю. Шувалов сказал, что сам он
возле офиса. Я уже еду туда.
— Я тоже еду!
— Буду ждать вас внизу у входа.
Кудесников сел за руль, достал из «бардачка» усы, в которых
появлялся в «Метеорите», и кое-как прилепил их себе под нос. Усы сели криво,
придав ему до странности ухарский вид.
Однако он даже не удосужился посмотреть в зеркальце.
Таланский, Шувалов и Кудесников втроем вышли из лифта и
остановились, с опаской оглядываясь по сторонам. Таланский представил Арсения
как своего родственника, который оказался вместе с ним в машине, когда его зам
позвонил со своим сенсационным сообщением.
Дверь в приемную Шувалова была распахнута настежь, на полу
возле нее валялась пустая бутылка из-под коньяка. По всей длине коридора лежали
одинаковые круглые кучки чего-то зеленого и отвратительного. По стенам сползала
пузырящаяся жижа, похожая на слюну. И она омерзительно воняла. Таланский
приблизил лицо к одному из потеков и некоторое время рассматривал его, сузив
глаза. В конце концов он выпрямился и тихо спросил:
