— Никакая я не принцесса!
— Принцесса! Самая настоящая принцесса! — не отступал Люциус.
— В тебе течет королевская кровь. Если бы тебя воспитали должным образом, ты
была бы готова властвовать. Вместе со мной. — Он ткнул пальцем себе в грудь. —
Но ты росла невежественной девчонкой!.. Мне придется провести вечность с
неразумным младенцем!
По моей спине пробежал холодок.
— Ты сумасшедший...
Он подошел к книжным полкам и потянулся наверх:
— А ты невыносима.
Я вскочила со стула:
— Что ты делаешь?
— Достаю книгу, которую обещал тебе показать. — Люциус смял
с полки огромный том в кожаном переплете. Пружины кровати жалобно скрипнули под
тяжестью фолианта. — Присядь, прошу тебя.
— Спасибо, я постою.
Люциус нахмурил брови, сел и с насмешливым видом постучал по
месту рядом с собой:
— Испугалась? Вампиров боишься?
— Нет.
Я села рядом. Он придвинулся так, что наши ноги почти
соприкоснулись, и положил книгу нам на колени. На этот раз я сообразила, что
она на румынском. Не первой странице ветвилось генеалогическое древо.
— Это твоя семья?
— Все вампирские семьи. По крайней мере, самые знатные. —
Люциус начал перелистывать хрустящие пергаментные страницы. — Вот мой клан, а здесь
наши ветви пересекаются. — Он постучал по месту соединения двух линий. — Люциус
Владеску и Антаназия Драгомир.
Опять он за свое...
— Да видела я уже все это в дурацком вонючем свитке.
Люциус посмотрел мне в глаза:
— Вот и будешь смотреть до тех пор, пока не перестанешь
произносить бездумные слова вроде «дурацкий вонючий свиток». Пока не осознаешь,
кто ты такая.
Я не стала спорить — что-то в его глазах меня остановило.
После долгого молчания Люциус вернулся к книге. Я поняла,
что задержала дыхание и мне нужен воздух. Черт, опять живот скрутило! На
мгновение я забыла о генеалогии и посмотрела на профиль Люциуса: высокий лоб,
прикрытый прядью иссиня-черных волос, дрожащие мускулы под скулами... Там, где
Люциус потер лицо, бежал едва заметный шрам.
Честь. Дисциплина. Сила.
Что же Старейшие с ним сделали?
И мой приемный отец, и отцы моих соучеников были обычными
людьми, одевались в удобные брюки и футболки, играли с детьми в бейсбол и на
Рождество повязывали галстуки с забавным рисунком. Люциус отличался от этих
мужчин так же, как его коллекция оружия отличалась от маминых «народных
поделок». Обаятельный и обходительный с виду, под маской вежливости он скрывал
жесткость.
— Вот твои родители, — продолжил Люциус тихим голосом.
Я посмотрела на страницу. Имена Микаэла и Ладислав
находились прямо над моим именем.
Моя родная мать. И родной отец. Вот Дата их смерти.
Я подавила стон отчаяния и гнева. Ну почему мы должны все
время возвращаться к моим кровным родителя? Этот год обещал стать для меня
счастливым, беззаботным, но появление Люциуса возвратило мое прошлое. Незваный
гость не просто ошеломил меня бредовым рассказом о вампирах и помолвках, он
пытался накинуть на мою шею удавку прошлого — и протащить по кладбищу.
Присутствие Люциуса заставляло думать о том, кем я была бы в Румынии. Думать о Микаэле
и Ладиславе Драгомир.
Я их совсем не знала... Я не буду скорбеть по ним…
Меня охватила непрошеная печаль.
Горе смягчило голос Люциуса. Он провел по незнакомым мне
именам Валериу и Ревека:
— А это мои родители.
Я хотела найти слова утешения. Правильные слова. Однако не
знала, что будет для нас правильным.
— Люциус...
— Посмотри на дату, — продолжил он, не поднимая глаз. — На
дату помолвки под нашими именами. Ее написали наши родители. По крайней мере,
один из них. — На губах Люциуса появилась задумчивая улыбка. — В этот знаменательный
день кланы Владеску и Драгомиров объединились в мире.
— Но это всего лишь слова...
— Это закон. — Люциус со стуком закрыл книгу. — Мы предназначены
друг для друга. Неважно, что мы друг к другу испытываем. Неважно, как сильно ты
меня презираешь.
— Я тебя вовсе не презираю...
— В самом деле? — Он иронически приподнял бровь и язвительно
улыбнулся. — Ты неплохо притворяешься.
Я решила перевести стрелки:
— Знаешь, ты тут говоришь о долге, обязанностях и рыцарстве,
а у меня не складывается впечатления, что я тебе нравлюсь. И незачем
утверждать, что хочешь на мне жениться, если сам называешь меня неразумным
младенцем!
Люциус долго молчал, выбирая слова.
— Джессика, ты для меня загадка,— в конце концов произнес
он. — Тайна. Но я, но крайней мере, готов разобраться в том, чего не понимаю.
В его черных глазах отразился полумрак; мы сидели так близко
друг к другу, что я могла различить тень щетины на его щеках. Большинство моих
знакомых мальчишек совсем еще дети. Интересно, Джейк когда-нибудь брился? Но
Люциус… Он уже пересек эту черту. И я рядом с ним на кровати. Одна. В темной
комнате. Обсуждая, как он собирается разбираться в моих так называемых тайнах.
— Что произойдет, если мы не поженимся? — Я отодвинулась,
пытаясь сменить тему и удалиться на безопасное расстояние. — Чем все может
кончиться?
Люциус тоже отодвинулся:
— Скорее всего, разразится полномасштабная воина: твой клан
против моего. Пять миллионов вампиров начнут бороться за власть, создавать
коалиции, избирать и свергать правителей, сея смерть и разрушения. А когда идет
война вампиров... Как говорится, «армия путешествует на своем желудке».
Мне это высказывание было незнакомо, так что пришлось
спросить:
— Что это значит?
— Бойцам нужна пища, — пояснил Люциус. — Прольется
человеческая кровь, воцарится хаос, погибнут миллионы... А может, ничего и не
стучится. Вампиры весьма непостоянны. Это наша лучшая и одновременно худшая
черта. Однако рисковать не стоит.
— Почему Владеску и Драгомиры так друг друга ненавидят?
— По той же причине, из-за которой возникают международные,
национальные, расовые и религиозные конфликты: власть, территориальные
претензии, жажда превосходства. Так было всегда, пока пакт не сделал возможной
призрачную мечту о мире, об объединении равных. Если мы с тобой нарушим
соглашение, война начнется по нашей вине.
Перед моими глазами возникли картины залитых кровью улиц. Я
вскочила и встряхнула головой, отгоняя видения:
— Глупости какие!
— Неужели? — Глаза Люциуса стали непроницаемыми, он тоже
поднялся. — Значит, не веришь?
