— Правда?
— Антаназия, ты красавица, — прошептал он. — Просто
красавица.
Не успела я напомнить ему, что мне не нравится это имя, как
Люциус приблизился ко мне вплотную и, откинув мои кудрявые непослушные локоны, застегнул
молнию до конца:
— Женщинам всегда требуется помощь с застежкой на спине.
У меня перехватило дыхание. Похоже, у него большой опыт.
— Спасибо.
— Это честь для меня. — Люциус неожиданно зарылся пальцами в
мои кудряшки и собрал из волос большой узел на затылке. Моя шея словно
удлинилась. — Вот как должна выглядеть румынская принцесса, — сказал он,
нагнувшись к моему уху. — Не смей никогда говорить, что ты чего-то недостойна,
Антаназия. Или некрасива. Или, чего доброго, слишком полна. Если у тебя возникнет
соблазн подвергнуть себя столь нелепой критике, вспомни этот момент.
Никто раньше не говорил мне таких комплиментов.
Целую вечность мы стояли и любовались мной. В зеркальном
отражении наши глаза встретились. На долю секунды я смогла представить нас...
вместе.
Потом Люциус отпустил мои волосы. Кудри рассыпались по
плечам, и волшебство исчезло.
Я взглянула на ценник:
— Ой, мамочки! Нужно немедленно снять платье, а то я вся
потная, испачкаю...
Люциус с досадой закатил глаза:
— Если ты хочешь сказать, что вспотела, используй выражение
«покрыться испариной». Впрочем, лучше вообще ничего не говорить.
— Люциус, я не шучу. Меня покрывает испарина при мысли о
цене.
Люциус наклонился, поглядел на ценник и пожал плечами.
Я поспешила в примерочную, натянула джинсы и грязные
кроссовки. Теперь я вовсе не походила на принцессу, Я неохотно вернула платье
продавщице.
— Я его упакую, — сказала она, аккуратно складывая черную
кашемировую шаль.
Люциус стоял у кассы, постукивая о прилавок кредиткой.
— Оно слишком дорогое, — прошептала я, подбежав к нему.
— Считай, что это благодарность за помощь в Покупках. Подарок
тебе к рауту.
В его глазах не было ни иронии, ни сарказма. Чтобы это
значило? Люциус Владеску отказывается от своих намерений? Сомнительно. Хотя...
— Спасибо, — пробормотала я.
Ли-Энн аккуратно упаковала платье и шаль.
— Носите с удовольствием, — вежливо сказала она, протягивая
мне пакеты.
Платеж по карточке прошел!
— Хорошего дня, Ли-Энн. — Люциус подтолкнул меня к выходу.
— Слушай, у меня слов нет, — запинаясь, произнесла я, когда
мы вышли на улицу. — Такой роскошный подарок! Одно платье чего стоит... А
шаль... Это же настоящий кашемир!
— Скорее всего, ночь будет прохладной, а к платью джинсовая куртка
не подойдет.
— Спасибо.
— Я же говорил, у каждой женщины должны быть красивые вещи,
— сказал Люциус, оглядывая магазины торгового центра. — Надеюсь, коротышка тебя
оценит. Сока хочешь?
Глава 17
— Ну, Джейк, много сена запасли в этом году? — спросил отец,
пытаясь завязать светскую беседу.
— Ага. — Джейк замер под изучающими взглядами моих
родителей, и ему с трудом дался даже этот простой ответ.
— Если тебе интересно, я продемонстрирую наши методы
истребления паразитов натуральными средствами.
— Папа, ты же обещал, — перебила я. — Никаких лекций о
защите окружающей среды!
Зачем родители настояли на ужине с Джейком? Сторонники
личного пространства и автономии, когда дело коснулось моего первого свидания,
изменили своим убеждениям и решили познакомиться с моим кавалером поближе, хотя
Джейк жил неподалеку от нашей фермы и каждые несколько недель доставлял нам
сено. Мне было неловко. Вдобавок Люциус пребывал в дурном расположении духа, и
это осложняло ситуацию.
— Еще соевого молока? — предложила мама.
— Нет, спасибо, — быстро ответил Джейк.
— Да, оно не всем по вкусу, — с сочувствием заметила я.
— Я больше привык к обычному.
— Видишь ли, обычное молоко — продукт эксплуатации коров, —
начал папа, увлеченно размахивая вилкой. — Бедные животные! Их рядами запирают
в особые станки, к соскам присоединяют и модные трубки...
К соскам?!
— Пап, можно обойтись без деталей?
— Почему? — Папа развел руками с видом оскорбленной
невинности. — Джейк живет на ферме и прекрасно знает, как выглядят соски
коровьего вымени.
Кровь прилила к моим щекам. Только отец способен обсуждать
анатомию коров во время первого ужина с моим парнем. Он говорит о знакомстве
Джейка с эквивалентом женской груди у животных так, будто Джейк с ними
встречается.
Я тайком посмотрела на Люциуса, ожидая увидеть на его лице
насмешку. Он разглядывал салат, изучая помидоры черри, выращенные отцом, словно
покрытую слизью инопланетную форму жизни, которая случайно оказалась на его
вилке.
— Нед, пожалуй, стоит сменить тему разговора, — вмешалась
мама. Я облегченно вздохнула, но мама повернулась к Джейку: — Вы сейчас
проходите «Моби Дика»?
— Ага.
— В твоем возрасте я была влюблена в эту книгу. Мне
нравилось читать о приключениях в море. Какая пища для размышлений?.. Кто он,
белый кит? Что он призван символизировать? Бога, природу, зло или просто
человеческую гордыню Ахава?
Последовало долгое молчание. Бедняга Джейк напряженно
пытался понять вопрос, что требовало не меньших усилий, чем глоток соевого
молока.
— Ну… наверное, все перечисленное? — в конце концов выдавил
Джейк.
— Мы читаем сокращенную версию, — не к месту сказала я. Жизнь
с работниками умственного труда превращала каждый наш ужин в разгадку
какой-нибудь шарады, но зачем мама мучает Джейка? — Возможно, там утеряны
какие-нибудь метафоры...
— Кит воплощает неистовые силы разрушения, которые жаждут
прорваться на поверхность добропорядочного мира, — сказал Люциус.
— Чего? — в растерянности переспросил Джейк.
— Мне нравится кит, — мрачно продолжил Люциус, глядя в
тарелку. — И Ахав тоже. Они знали, что такое настойчивость. Знали, что такое
терпение. — Он бросил из меня взгляд — острый, как его клыки. — И принимали
свою судьбу, какой бы мрачной она ни была.
Я замерла. Если Люциус заведет речь о помолвке, Джейк сбежит.
И почему Люциус утверждает, что его судьба мрачна? Неужели жениться на мне так же
ужасно, как бить прикатанным к умирающему киту?
— Люциус, а как твои занятия баскетболом? — спросила я в тщетной
надежде перевести разговор в безопасное русло.
