— Я видел тебя на тренировке, — заметил Джейк. — Ты просто
рожден для баскетбола. Броски — супер!
— Ах да, тренировки... — скучающе протянул Люциус.
— Ну да. Чем больше тренируешься, тем лучше результат. Без
них никуда.
— Тренировки — это скучно, — сказал Люциус, не глядя на
Джейка. — Предпочитаю Соревнования.
— Джейк, ты занимаешься реслингом? — спросил отец, передавая
ему блюдо припущенного шпината со специями.
Мои родители увлеклись индийской кухней, а потому на закуску
полагался шпинат, или сааг, как его гордо называл пала. Мы же не могли, как
обычная семья, приготовить к приходу гостей барбекю.
Джейк настороженно посмотрел на зеленую кашицу, но миску
взял:
— Да. Недавно меня выбрали капитаном.
— Это так по греко-римски — на матах елозить, — сухо заметил
Люциус, поддев на вилку порцию шпината. Зеленая кашица медленно сползла в
тарелку.
Джейк смущенно на меня посмотрел. Я пожала плечами: дескать,
чего взять с иностранца?
— Люциус, помоги мне на кухне, — сказала мама, бросив
салфетку на стол. На просьбу это было мало похоже.
Уф, пронесло! Я мысленно поблагодарила маму, пообещав
прибрать в доме или устроить внеочередную стирку.
Люциус вышел в кухню, а за столом возникла неловкая пауза,
во время которой мы делали вид, что не слышим обрывки разговора («веди себя
вежливо», «недалекий человек» и «избавь нас от своего общества»).
Через пару минут мама вернулась. Одна.
— А вот лепешки, попробуйте! — мрачно предложила она, не
потрудившись объяснить, куда исчез невоспитанный румын.
На тарелке Люциуса остывал нетронутый шпинат...
***
Ужин закончился, Джейк ушел, а я направилась к гаражу.
Люциус бросал мяч в прикрученную к стене баскетбольную корзину, о существовании
которой все давно забыли. На десятом броске я решила обнаружить свое
присутствие.
— Привет!
Люциус повернулся, зажав мяч под мышкой. В футболке (подарок
моей мамы) он удивительно напоминал обычного американского подростка. Но едва
он раскрыл рот, как всякое сходство испарилось.
— Добрый вечер, Джессика. Чем обязан твоему визиту? Надеюсь,
ты приятно провела время?
— Джейк ушел, у него дела.
— Какая жалость! — Люциус не глядя, швырнул мяч прямо в
корзину.
— Какая муха тебя укусила? Все слышали, как ты на кухне
распинался, Джейка оскорблял.
— Правда? — удивился Люциус. — Я не нарочно. Хамство — удел
мужланов.
Я скрестила руки на груди:
— Мы с Джейком тебе не угодили? Так и скажи прямо, а не загадками
о китах и о судьбе.
— А что говорить? Ты свое мнение уже составила.
— Не знаю, чего ты добиваешься, — призналась я. — Когда ты
подарил мне платье, я решила, что тебе безразлична, встречаюсь я с Джейком или
нет.
Люциус выронит мяч и долго поднимал его с земли, избегая
смотреть мне в глаза.
— Знаешь, сегодня я увидел, как он на тебя смотрит …
— Что?! — Неужели Люциус ревнует?
— Джессика, он мне не нравится, — в конце концов сказал
Люциус. — Он недостаточно хорош для тебя. Неважно, что ты думаешь о наших отношениях,
но я прошу тебя, не разменивайся на недостойного тебя мужчину. На мальчишку.
— Ты совсем не знаешь Джейка, — сердито возразила я. — Ты
даже не попытался узнать его поближе. За ужином он старался быть с тобой
вежливым.
Люциус пожал плечами:
— Видишь ли, ему с трудом даются основы английской
литературы, что уже говорит о многом…
— Джейку не нравится «Моби Дик». Ну и что? Мне тоже не нравится.
— Джессика, сегодня у меня странное настроение, — не то
разочарованно, не то грустно произнес Люциус, снова избегая моего взгляда. —
Прости, мне лучше побыть одному.
— Люциус...
— Джессика, пожалуйста. — Он повернулся ко мне спиной и
небрежно послал мяч в корзину.
— Ладно, ухожу.
Через час я выглянула на улицу. Уже стемнело, однако Люциус
все еще тренировался при свете прожектора, висевшего на гараже. Я хотела
окликнуть упрямого румына, но передумала: Люциус с пугающим упорством без
единого промаха засаживал мяч в корзину, словно срывая на нем свою злость.
Глава 18
Дорогой дядя Василе!
Мои поздравления, связанные с приближением Дня Всех Святых.
Американцы с некоторой наивностью изображают вампиров, полагая, что наша раса
состоит в основном из бледных мужчин неопределенного возраста с врожденной
предрасположенностью к облысению и привычкой злоупотреблять гелем для волос.
Однако к делу. Признаюсь, ситуация медленно, но верно
выходит из-под моего контроля. Я уже испробовал многочисленные «американские»
стратегии в попытке завоевать симпатию Антаназии: теперь я ношу джинсы (удобное
одеяние) и играю в баскетбол — спорт для тех, кто хочет добиться популярности
(называй меня «номер двадцать три»).
Мои старания Антаназию не впечатлили. Она и вправду
увлеклась крестьянином (Василе, если бы ты слышал его жалкие потуги поддержать
разговор... Это невыносимо! Я бы предпочел набить уши вездесущей чечевицей,
только бы не слушать бредни этого невежи больше двух минут подряд).
Если честно, я не понимаю Антаназию. На днях я решил, что мы
наконец-то продвинулись в нужном направлении. Я купил ей восхитительное платье,
в котором она действительно походит на принцессу, и мне даже покололось, что мы
чего-то достигли. Ах, кок она рассматривало себя в зеркале! Антаназия словно
изменила свое отношение ко мне и...
Не тут-то было! Крестьянин прилип к ней, будто пиявка или
клещ, от которого нельзя избавиться. И что Антаназия в нем нашла? Почему она к
нему благосклонна? Я могу дать ей намного больше: могу поддержать любой
разговор, я остроумен, привлекателен, будущий глава рода. У меня есть замок,
слуги... все, что она пожелает! Все, что она заслуживает...
Прости, я отвлекся.
Видишь ли, Василе, я боюсь, что, если Антаназия откажется
признать пакт и принять меня как своего мужа, ты во мне разочаруешься.
Признаюсь, твоего разочарования я не переживу, а потому должен держать тебя в
курсе событий, чтобы возможная неудача не стала для тебя неожиданностью. Я
продолжу попытки завоевать расположение Антаназии, пусть даже и безуспешные.
Твой смиренный племянник Люциус.
P.S. Если тебе предложит отведать сааг, откажись, по
возможности не нарушая правил хорошего тона. Умоляю, пришли мне пару
замороженных зайцев!
