Что ж, за неимением сверхбыстрой связи придется
воспользоваться услугами авиапочты. К сожалению, новости у меня неприятные:
пакт вряд ли будет заключен.
Сегодняшний вечер... С чего начать? Как рассказать?
Понятия не имею, что мне остается делать. Если Антаназия не
ощутила того же, что почувствовал я, если у нее хватило присутствия духа отпрянуть
и крикнуть «нет!» в тот миг, когда я полностью растворился в ней... Я, честно,
не знаю, как бить дальше.
Полагаю, ты догадываешься, что произошло — хотя бы в общих
чертах. Я не уроню своего достоинства и не оскорблю чести Антаназии, описывая
произошедшее в подробностях, вдаваться в которые было бы не только унизительно,
но и не по-джентльменски. Я уверен, ты понимаешь.
Неужели мне и вправду предпочли крестьянина? Низкорослого,
тупого, никчемного простолюдина.
Надеюсь, с утра ситуация перестанет казаться настолько
мрачной.
Пожалуйста, просвети меня на предмет наказания, которое мне
предстоит, если я провалю свою миссию? Хочу морально подготовиться, особенно
если случится худшее. Я всегда предпочитал встречать судьбу с гордо поднятой
головой, как ты меня и учил.
Твой племянник Люциус, растерянный и сконфуженный.
Глава 22
— Милая, у тебя все получится, — уверила мама, прикалывая
номер к лацкану моего спортивного жакета.
— Меня тошнит, — сказала я. — И зачем я только записалась?
— Потому что, преодолевая себя, мы развиваемся, — ответила
мама.
— Понятно.
Через пару минут моя очередь. Я выведу Красотку на арену, и
мы будем прыгать через барьеры.
Все займет максимум три минуты.
И почему только мне так страшно?
«Потому что ты можешь упасть. Красотка может заартачиться. И
вообще, ты не спортсмен, а ботаник...» — пронеслось в голове.
— Надо было вырастить теленка, как в прошлом году, —
простонала я. — Проведешь его мимо судей — и жди, получишь ли ленту победителя.
— Джессика, ты прекрасная наездница! — Мама заглянула мне в
глаза. — Ты и раньше выступала перед публикой.
— Да, на олимпиаде по математике! — возразила я. —
Математику я знаю хорошо.
— И на лошади ты великолепно держишься.
Я подумала о Фейт и Люциусе:
— Но не лучше всех.
— Значит, сегодня отличный шанс превзойти саму себя. Подумай
о втором или третьем месте.
Я посмотрела на другую сторону поля, где Люциус гарцевал на
кобыле, которую он назвал Чертика. Xa-xa-xa, как смешно.
Она давала до себя дотронуться только хозяину, я Люциус
утверждал, что ее никто не понимает. По-моему, проблема заключалась во вздорном
характере лошади.
Мама вздохнула, проследив направление моего взгляда:
— Вот Люциус на самом деле рискует! Надеюсь, с ним все будет
в порядке. — Судя по ее голосу, она имела в виду не только соревнования. — Ему
тоже надо приколоть номер, — добавила она, прикрыла глаза от солнца и помахала
Люциусу.
Он поднял руку, показывая, что понял, подъехал к нам,
спешился и привязал лошадь к столбику забора. Чертовка не из тех, что спокойно
ждет без привязи.
Люциус слегка поклонился:
— Здравствуйте, доктор Пэквуд. Привет, Джессика!
Я неуверенно помахала ему рукой:
— Привет, Люциус.
Мама приколола ему номер и обняла, как только что меня.
Люциус удивился, но ответил на ее объятия. Интересно, когда они успели
подружиться. Наверно, в Хеллоуин... После неловкого происшествия на крыльце мы
с Люциусом сторонились друг друга.
— Удачи, — пожелала нам мама, смахнув невидимую пылинку с
его безупречно подогнанного пиджака. — Шлем не забудь.
— Разумеется, безопасность превыше всего, — саркастически
заметил Люциус. — Что ж, отправлюсь на поиски шлема. — Он равнодушно взглянул на
меня: — Удачи тебе, Джессика.
— Тебе тоже.
Люциус отвязал поводья и увел Чертовку. Мама озабоченно
посмотрела ему вслед.
— Все будет хорошо, — успокоила я.
— Надеюсь.
— Я выступаю второй, так? — уточнила я.
— Да. После Фейт.
Отлично. Сразу после самого серьезного соперника. Фейт
выступала не только на соревнованиях местного уровня, но и в более серьезных.
У меня снова засосало под ложечкой.
— Ты справишься, — повторила мама и еще раз меня обняла.
Объявили начало соревнований.
— Пойдем.
Конечно же Фейт на своем вышколенном скакуне по кличке Танцор
выступила без единой ошибки и с уверенностью прошла по дистанции. Танцор Легко
взлетал над барьерами, в том числе и над пятым, невероятно высоким.
От волнения мне захотелось в туалет, однако времени уже не
было: Танцор, выполнив все упражнения, прогарцевал мимо.
Я вскочила в седло:
— Следующей выступает Джессика Пэквуд, школа имени Вудро
Вильсона, на Красотке, пятилетке-анпалузе.
Я нервно перевела дух, услышав свое имя.
С трибуны мне улыбнулся Джейк. Я выдавила ответную улыбку.
Люциус, опершись о забор, тоже смотрел на меня
проницательным, оценивающим взглядом.
Я поежилась. Хорошо бы куда-нибудь спрятаться!.. Увы, пути
назад не было.
Собравшись с духом, я вонзила шпоры в бока лошади. Копыта
Красотки процокали по арене мимо притихших трибун. Почувствовав мощь своей
кобылы, знакомую уверенность ее шага, я сосредоточилась. Приближалось первое
препятствие: изгородь. Лошадь перешла в галоп и прыгнула.
«Так же, как дома», — с облегчением подумала я.
Мы преодолели следующие препятствие, и нервозность уступила
место радостному возбуждению. На нас все смотрели, и мы отлично справлялись.
Красотка перенесла мена еще через две изгороди, даже не коснувшись их копытами.
Показался пятый, самый высокий барьер, и мое сердце затаилось. Кобыла
подобралась, взлетела над препятствием и мягко приземлилась.
Прекрасное выступление. Ни единой ошибки. Все идеально. Мое
лицо озарила широкая победная улыбка. Ну, съел, румынский выскочка?
Родители восхищенно аплодировали, Джейк свистел, засунув два
пальца в рот. Я отыскала взглядом Люциуса, который с энтузиазмом бил в ладоши.
Одними губами он проговорил: «Отличное выступление».
Я отвела лошадь к коновязи и вернулась посмотреть на
выступление Люциуса.
Он с легкостью держался на спине Чертовки, как будто был
рожден для этого. Вороная кобыла вела себя на удивление спокойно. Слегка тронув
ее бока, Люциус улыбнулся и пустил лошадь рысью, потом в галоп, с бешеной
скоростью приближаясь к первому барьеру. Чертовка перелетела через препятствие и
мягко приземлилась. Казалось, лошадь и всадник стали одним целым. Над всеми
препятствиями Чертовка пролетала с огромным запасом. Зрители аплодировали,
гикали и восхищенно орали.
