Люциус вел себя безрассудно, на грани безумства. На лицах
моих родителей читался ужас. Внезапно мне тоже стало страшно.
Едва Люциус перелетел через пятый барьер, кто-то схватил меня
за руку. Я подпрыгнула от неожиданности.
— Ты только посмотри... — сказала Фейт, ни к кому конкретно
не обращаясь и словно не осознавая, чью руку взяла. Все внимание Фейт поглотил
Люциус. Она с отстраненным видом постукивала по голенищу сапога рукояткой
хлыста в такт со стуком копыт.
Я отдернула руку.
— Извини, — пробормотала Фейт, не отрывая взгляда от
Люциуса.
Чертовка взяла последнее препятствие; объявили следующего
участника.
Люциус остановился возле ворот, спешился и снял перчатки с
таким видом, будто только что вернулся с прогулки. Казалось, он не замечал
аплодисментов.
Хвастун.
— Пойду поздравлю, — заявила Фейт.
В глазах будущей королевы шкального бала мелькнуло странное
выражение.
Фейт растворилась в толпе и направилась к выходу, следуя за
Люциусом. Только тогда я вспомнила о ее хлысте. Чертовка не выносила ни
хлыстов, ни кнутиков. Люциус даже предупреждающий плакат на дверь конюшни
повесил...
— Фейт, подожди! — крикнула я и бросилась за ней.
Поздно! Фейт, небрежно размахивая хлыстом, приблизилась к
Люциусу и Чертовке. Хлыст задел бок лошади, и Чертовка в ярости взвилась,
вырвав поводья из рук Люциуса.
— Брось хлыст! — крикнул он Фейт, но кобыла уже встала на
дыбы, колотя воздух передними копытами.
Я вскрикнула.
Люциус оттолкнул Фейт и упал под копыта лошади.
Послышался тошнотворный хруст, Чертовка всей своей тяжестью
обрушилась на ноги и ребра Люциуса. Все было кончено в считаны с секунды.
Люциус неподвижно застыл на траве, как сломанная кукла. Кровь пропитала
белоснежную рубашку, сочилась из-под кожаных ботфортов, пятнала бежевые бриджи.
— Люциус? — Я подбежала к нему и бросилась на колени. Я так
за него испугалась, что совершенно забыла о Чертовке, которая нервно била
копытами неподалеку.
— Поймай ее? — проговорил Люциус сквозь стиснутые зубы,
показывая на лошадь. — Ты сможешь. Пока она не...
Фейт сообразила, что произошло, и разрыдалась, но на нее
никто не обратил внимания. Чертовка застыла над Люциусом, храпя и мотая
головой, обдавая меня горячим дыханием. Мне стало страшно. Главное — не делать
резких движений.
— Джесс, ее надо притязать, — превозмогая боль, вымолвил
Люциус.
Я молча кивнула, медленно встала на ноги и повернулась.
— Тише, девочка, — прошептала я.
Лошадь вздрогнула. Я тоже.
Главное — сохранять спокойствие.
Я подошла поближе. Чертовка выкатила глаза, однако с места
не сдвинулась. Казалось, она понимает — что-то не так. Дрожащими руками я
потянулась к свисавшим поводьям:
— Тише, девочка.
Не отрывая глаз от лошади, я кончиками пальцев ухватила
поводья. Чертовка продолжала тяжело и быстро дышать, но не шевелилась. Люциус
застонал. Нужно было действовать быстрее. Дрожащими пальцами я привязала
Чертовку к коновязи. Все, дело сделано, кобыла ни на кого больше не бросится.
Я вернулась к Люциусу.
Он скорчился на траве, прижимая ладонь к переломанным
ребрам. Разбитая нога вывернулась под неестественным углом.
— Все будет хорошо, — пообещала я, опускаясь на колени перед
Люциусом.
Фейт замерла рядом, повторяя как заведенная:
— Это несчастный случаи, это несчастный случай!
— Позови на помощь, — приказала я ей. — Приведи кого-нибудь!
Немедленно!
— Нет! — запротестовал Люциус, что-то в его голосе
остановило Фейт. — Приведи родителей Джессики.
Фейт неуверенно посмотрела на меня.
— Позови врачей, — сказала я.
Что Люциус творит? Ему нужна медицинская помощь?
— Только родителей Джессики, — заявил Люциус командным
тоном, сжимая мою руку так, что я не могла вырваться.
— Я.., — начала Фейт.
— Ступай, — приказал Люциус.
Фейт убежала. Хоть бы она сообразила привести врачей!
— Чертовы переломы, — простонал Люциус с искаженным от боли
лицом и вновь сжал мне руку. — Побудь рядом, ладно?
— Я никуда не уйду... — Я тщетно пыталась унять дрожь в
голосе, спрятать свой страх.
Изо рта Люциуса скатилась капля криви, и я еле сдержала
слезы. Похоже, все плохо — открылось внутреннее кровотечение. Трясущимися
пальцами я вытерла алую каплю, и на его щеку упала моя слеза. Я и не заметила,
что плачу.
— Не надо. — Люциус поймал мой взгляд. — Помни, ты из
королевской семьи!
Я сильнее сжала его руку:
— Я не плачу. Держись.
Он пошевелился и вздрогнул:
— Ты же знаешь... не так легко убить вам...
Неужели Люциус даже сейчас утверждает, что он — вампир? Я не
верила, что он не может умереть.
— Лежи тихо.
Хоть бы Фейт сообразила...
— Моя нога, черт! — Он закашлялся.
Кровь. Много крови. Слишком много крови. Возможно, у него повреждены
легкие. Нам преподавали основы первой помощи, и я немного знала о несчастных
случаях. Я вытерла губы Люциуса рукавом, но только еще больше размазала кровь
по лицу.
— Помощь скоро придет, — пообещала я.
Не будет ли слишком поздно?
Повинуясь инстинкту, я погладила Люциуса по темный волосам.
Его лицо разгладилось, дыхание замедлилось. Я оставила руку у него на лбу.
— Джесс? — Он искал взглядом мои глаза.
— Помолчи.
— Я думаю... ты заслужила... победу.
Несмотря ни на что, я судорожно рассмеялась и поцеловала его
в лоб. Так вышло само собой.
— Ты тоже.
Он закрыл глаза. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.
— Джесс.
— Тихо.
— Не позволяй им ничего делать… с Чертовкой, — выдавил
Люциус, тяжело дыша. — Она ни в чем... не виновата. Просто испугалась хлыста...
— Я попробую, — пообещала я, зная, что ничего не получится.
Жить Чертовке оставалось недолго.
— Спасибо, Антаназия... — едва слышно промолвил он.
За конюшней послышался шум колес. Я вскрикнула от
облегчения: Фейт вызвала «скорую»!
Увы, к нам подъехал папин фургончик. Из машины выскочили
перепуганные родители.
