Я не спрашивала, а приемные родители сами об этом не
говорили. Я — Джессика Пэквуд, американка. Для меня Антаназия Драгомир больше
не существовала.
— Ты уверена, что он назвал тебя по имени? — переспросила
Минди.
— Нет, — призналась я. — Но мне послышалось...
— Джесс, — вздохнула Минди, — твоего настоящего имени никто
не знает. Тебе, скорее всего, действительно послышалось.
Мы вышли на школьный двор и стали ждать мою маму. В обед я
позвонила ей и сказала, что домой на автобусе не поеду.
— Знаешь, тебе стоит дать Люциусу шанс, — заметила Минди.
— Почему?
— Потому что... потому что он высокий, — объяснила Минди,
как будто высокий рост мог служить залогом хорошего характера. — И еще он из
Европы.
Тут подъехала моя мама на стареньком «Фольксвагене». Я
помахала ей рукой.
— Согласна. Гораздо приятней, когда тебя преследует высокий
европеец, чем американец среднего роста.
— По крайней мере, Люциус обратил на тебя внимание, —
хмыкнула Минди. — А на меня никто никогда внимания не обращает.
Мы подошли к машине, и я открыла дверцу. Не успела я
поздороваться, как Минди меня отпихнула и объявила:
— Доктор Пэквуд, у Джесс появился парень!
— Неужели? — озадаченно спросила мама.
Настала моя очередь отпихнуть Минди. Я забралась в машину и
захлопнула дверь, отгородившись от подруги. Минди засмеялась и помахала нам на
прощание. Мы с мамой отъехали от школы.
— Джессика, у тебя появился парень? В первый же день учебы?
— Никакой он мне не парень, — проворчала я, пристегивая
ремень безопасности. — Студент по обмену. К тому же ненормальный. Он меня
преследует.
— Джессика, ты преувеличиваешь, — сказала мама. — Юноши в
этом возрасте весьма неуверенно чувствуют себя в социуме. Наверняка ты не так
интерпретировала какие-то невинные знаки внимания с его стороны.
Как и все антропологи, мама уверена, что знает все о
социальном взаимодействии человеческих особей.
— Видела б ты его сегодня утром, — возразила я. — Он стоял
на остановке... в длинном черном плаще... А еще я порезалась, а он заметил и
облизнулся.
Мама резко ударила по тормозам, и я чуть не влетела в лобовое
стекло. Водители сзади сердито засигналили.
— Мам! Да что с тобой?
— Ох, прости, пожалуйста. — Побледнев, она снова нажала на
газ. — Просто ты сказала, что порезалась...
— Я порезала палец, а этот тип чуть слюной не изошел, как
будто смотрел на картошку фри с кетчупом. — Меня передернуло. — Жуть!
Мама побледнела еще сильнее, и я поняла: что-то не так.
— Так что это за юноша? — спросила она, когда мы
притормозили возле колледжа, где мама преподавала. — Как его зовут?
Было заметно, что она пытается изобразить незаинтересованность,
и я забеспокоилась еще больше.
— Его зовут… — И тут я снова его увидела.
Люциус сидел на низком заборчике, окружавшем кампус, и
смотрел на меня. Опять. На этот раз я разозлилась. Все, достаточно!
— Вот он! — воскликнула я, ткнув пальцем в окно. — И снова
на меня пялится! Думаешь, я неправильно интерпретирую невинные знаки внимания?!
Да он маньяк! Пусть оставит меня в покое!
Неожиданно мама подъехала к месту, где сидел Люциус
— Как его зовут, Джессика? — переспросила она, расстегивая
ремень безопасности.
Я подумала, что мама хочет с ним разобраться, и схватила ее
за руку:
— Не надо. У него с головой не в порядке.
Мама осторожно высвободилась:
— Джесс, как его зовут?
— Люциус, — ответила я. — Люциус Владеску.
— О боже!.. — пробормотала мама, рассматривая моего
преследователя. — Думаю, это неизбежно...
В ее глазах появилась странная задумчивость.
— Мам?!
Что «неизбежно»?
— Жди здесь, — строгим тоном приказала она, по-прежнему не
глядя на меня. — Не двигайся.
Спорить я и не подумала. Не говоря ни слова, мама выбралась
из «Фольксвагена» И направилась к зловещему незнакомцу, который весь день меня преследовал.
Она что, с ума сошла? А вдруг он сейчас убежит? Или, наоборот, кинется на нее?
Или с ним случится припадок?
Люциус грациозно спрыгнул со стены и церемонно поклонился —
по-настоящему, в пояс.
Чертовщина какая-то...
Я опустила окно и прислушалась, но они говорили так тихо,
что мне не удалось разобрать ни слова. Казалось, прошла вечность. Наконец они с
мамой пожали друг другу руки, а Люциус Владеску ушел. Мама села за руль и
повернула ключ зажигания.
— В чем дело? — ошеломленно спросила я.
Мама посмотрела мне в глаза:
— Нам с отцом нужно с тобой поговорить. Сегодня вечером.
— О чем? — спросила я. У меня заныло сердце. Плохое
предчувствие. — Ты что, знакома с этим парнем?
— Мы все объясним. Придется многое тебе рассказать — до
того, как Люциус приедет на ужин.
Мама потрепала меня по руке и нажала на газ, а я все еще
сидела раскрыв рот.
Глава 5
Моим родителям так и не представилась возможность все объяснить.
Когда мы добрались домой, отец как раз вел урок тантрической йоги для
престарелых озабоченных хиппи, так что мама попросила меня заняться домашними
обязанностями.
А потоп прибыл Люциус, слишком рано для ужина.
Я чистила стойла в конюшне, когда уголком глаза заметила,
что на пороге мелькнула чья-то тень.
— Кто там? — настороженно окликнула я, еще не успев прийти в
себя от последних событий.
Не получив ответа, я подумала, что, должно быть, это наш
вечерний гость. Я напомнила себе, что, раз его пригласила мама, вряд ли он опасен.
Ну конечно же это был он, заморский студент по обмену.
Несмотря на мамины уверения, я крепко сжала вилы:
— Что ты здесь делаешь?
— Ну и манеры, — высокомерно протянул Люциус. Каждый его шаг
поднимал с пола облачко пыли. Он подошел ко мне на расстояние нескольких футов,
и меня снова поразил его рост. — Настоящей леди не место на конюшне. И я не
услышал должного приветствия.
Да кто он такой, чтобы читать мне лекции по этикету?!
— Я спросила, что ты здесь делаешь, — повторила я, еще крепче
сжимая рукоятку вил.
— Хочу поближе с тобой познакомиться, что вполне
естественно. — Он обошел меня кругом, продолжая оценивающе разглядывать мою
одежду. Я старалась не выпускать его из виду и заметила, как он брезгливо
сморщил нос. — Ты, без сомнения, желаешь того же.
