«Джесс, прекрати. Перестань думать о ерунде — и выйдешь на
уровень штата».
Среди зрителей, рассевшихся вдоль стен кафетерия, я заметила
мистера Йегермана в синтетическом костюме отвратительного бурого цвета.
Математик улыбнулся мне и ободрительно кивнул. Рядом с ним сидел Майк Даннекер,
который вылетел во время предварительного раунда, не справившись с банальными
многочленами.
Майк приложил руки к губам.
— Не продуй! — прошептал он одними губами. Нот уж помог так
помог.
Ведущая закончила возиться с бумагами:
— Вопрос второй. Рассеянный банковский служащий перепутал
доллары и центы, обналичивая чек миссис Джоунс, и отдал ей доллары вместо
центов и центы вместо долларов. Купив чашку кофе за пятьдесят центов, миссис
Джоунс поняла, что у нее осталось в три раза больше денег, чем сумма чека. На
какую сумму она обналичила чек?
Я справлюсь. Диофантово уравнение, ничего сложного. Почему
же мои мозги отключились?
Чем сильнее я задумывалась, тем более незнакомым казалось
мне понятие уравнений, словно часть моего мозга заснула, а то и вовсе отмерла.
Этот процесс пошел недели две назад, когда я начала отдаляться от привычного
мира Джейка и сближаться с загадочным миром Люциуса, где так чудесно пахла
кровь. От вычислений у меня кружилась голова. Алгебра потеряла свою
привлекательность. Я стояла в комнате, полной сильных математиков, среди
которых я могла стать лучшей, и думала: «Доллары? Центы? Эх, кофе бы сейчас...
И где только они нашли кофе за пятьдесят центов?» На самом деле очень хотелось
попасть на олимпиаду штата.
«Думай, Джессика».
Ни одной мысли... Вернее, мысли были, но не те, что надо.
Может, кофе и вправду поможет?
— Нет! — Я не сразу поняла, что произнесла это вслух.
В зале воцарилась тишина, на меня уставились все
присутствующие. Я покрылась испариной, совсем как мистер Йегерман в жаркий
день. Мне стало очень стыдно.
— Простите, — пролепетала я, не обращаясь ни к кому
конкретно. На меня все еще смотрели мои соперники, члены моей команды, зрители.
Я оставила свое место и, надеясь, что сохраняю хоть каплю достоинства,
направилась к двери.
Выйдя из зала, я прислонилась к прохладной стене, выложенной
плиткой. Что происходит с моим левым полушарием? Часть, отвечавшая за анализ,
будто онемела, отмерла, как если бы ее начало пожирать правое полушарие — моя
интуитивная, нелогичная часть. Я прижала пальцы к вискам, пытаясь унять боль,
которая не имела ничего общего с болью физической.
— Джессика, что с тобой? — Из двери выбежал мистер Йегерман,
пыхтя и вытирая лоб платком. Я знала, о чем он думает: его породистый рысак
подвернул ногу на последнем метре забега. Математик годы на меня потратил, а я
не оправдала его надежд.
— Сегодня математика... дается мне нелегко, — попыталась
объяснить я, с отчаянием глядя на мистера Йегермана. — Не знаю, что со мной. Не
могу сосредоточиться.
— Дома... все в порядке?
От попытки поддержать нормальный человеческий разговор пот
потек с его лба ручьем. Мистер Йегерман галстуком промокнул подбородок.
— Или... проблемы... с мальчиками? — осмелился уточнить он.
Казалось, его вот-вот удар хватит. Как будто бы он залез в
глубокую пещеру и внезапно понял, что там нечем дышать. Если бы я и вправду
начала рассказывать, в чем дело, он упал бы в обморок, не сходя с места.
— Нет, это не из-за парня, — солгала я, чтобы спасти мистера
Йегермана от сердечного приступа.
— Вот и славно! — воскликнул он, прижав руку к груди, но тут
же сообразил, что это звучит весьма двусмысленно. — Я... то есть... конечно же
если дело в парне, ты можешь мне все рассказать...
— Нет-нет, не волнуйтесь, дело совсем в другом.
Однако дело было именно в этом. В парне. Впрочем, Люциус не
был парнем. Он был мужчиной, которого я хотела вернуть. Да, поздно
спохватилась, но я жаждала его вернуть, хотя и знала, что это безнадежно: ему
нужна Фейт.
— В следующий раз я справлюсь лучше, мистер Йегерман, —
пообещала я. — Завтра же засяду за книги. Я соберусь.
— Молодчина. — Мистер Йегерман хотел похлопать меня по
плечу, но замялся и убрал руку.
— Давайте вернемся, — набравшись мужества, сказала я. — Хотя
бы для себя задачки порешаю.
— Да-да, — с готовностью согласился он, обрадовавшись, что
момент откровения прошел. — Отличная мысль.
Я пошла за ним в зал. Если честно, в тот момент перспектива
решать задачки меня совсем не привлекала.
Глава 36
Дорогой Василе!
Знаешь ли ты, что проблема выбора в Америке стоит настолько
остро, что некоторым недалеким индивидуумам необходима психологическая помощь
(я знаю, ты будешь смеяться), чтобы не потеряться в возможностях, которые
предполагает самое незначительное действие.
Здесь, даже заказывая пиццу (наконец-то мне удалось найти
что-то съедобное!), нужно принять множество решений. Выбрать большую? Экстра? С
фрикадельками и пепеpoни? С овощами? Добавить побольше сыра? Поменьше сыра? Кстати
о сыре — сделать его незаметным под начинкой или запечь до корочки? Кстати о
корочке — толстую? тонкую? Хрустящую? Или отменить заказ и выбрать чикагскую
пиццу? Или сицилийскую?
На самом деле, Василе, заказ еды на дом (я в конце концов
обнаружил, что и здесь можно командовать толпой слуг, только виртуальной) требует
не менее стратегического подхода, чем во время битвы, когда должна пролиться
кровь, а не томатный соус.
Кстати, о крови. Я с сожалением узнал, что Драгомиры устали
ждать возвращения своей принцессы и соблюдения пакта. Что ж, они всегда
отличались импульсивностью и нетерпеливостью. Но обвинить меня в том, что я не
прилагаю никаких усилий для выполнения своих обязательств? Попытаться
уничтожить члена семьи Владеску в приступе гнева? Пожалуй такое поведение
спровоцирует неприятные стычки. Меня начинает утомлять вся идея в целом.
Неужели мы, вампиры, должны с такой готовностью склоняться к
насилию? Нельзя ли просто расслабиться за кружечкой освежающего пива, как
постоянно советует мне телевизор? (Между прочим, американские подростки
прилагают неимоверные усилия, чтобы достать пиво. Продажа любых спиртных
напитков несовершеннолетним здесь запрещена. А совершеннолетие наступает в
двадцать один год! Столько усилий ради ферментированного напитка — удивительно,
Василе. Можно подумать, это кровь.)
Но возвратимся к незначительным трениям между Драгомирам и
Владеску. Пожалуйста, посоветуй обеим сторонам набраться терпения, напомни, что
они — вампиры. К чему спешить, если впереди у нас вечность?
И пока мы обсуждаем горячность и склонность к насилию
семейства Драгомир... Наша будущая принцесса на днях влепила мне внушительную
пощечину. Ты лучше всех вампиров знаешь, как нелегко нанести мне удар, от
которого я хотя бы пошатнулся. Должен признать, ее сила вызвала у меня
восхищение. Очень авторитарно. И ее глаза сияли королевской гордостью.
