За столом оставался один пустой стул.
Дверь открылась, и в зал вошел Люциус. Я ожидала, что он,
как прежде, наденет бархатный плащ и черные бриджи, но он выбрал футболку и
джинсы. В его внешнем виде чувствовался вызов. Люциус медленно обошел вокруг
стола, вежливо пожимая всем руки:
— Дядя Василе. Дядя Теодор...
Вампиры неохотно отрывались от кровавого пиршества и
отвечали на рукопожатие. Люциус сел и подмигнул нам. Было заметно, что он
нервничает.
— Он напуган, — прошептала мама мне на ухо.
— Я тоже, — сказала я. — Ты с кем-нибудь из них в Румынии
встречалась?
Мама еле заметно кивнула:
— Мне знакомы два-три лица... но это было так давно…
— Ешьте, — приказал Василе, указав на нас вилкой. — Потом
поговорим.
Мои родители направились за салатами, и я последовала за
ними. Хотя я не смотрела на мясо, стейки манили меня. Запах крови... его нельзя
было не почувствовать. Несмотря на страх за Люциуса и за всех нас, запах крови
манил. Меня охватило раскаяние — слишком уж неподходящим был момент.
Когда мы вернулись, стало понятно, что наш приход прервал
жаркий, хотя и приглушенный спор. На блюде оставалась гора мяса, однако тарелки
унесли. Все смотрели на Люциуса, который словно окаменел.
— Обязательно ли Пэквудам присутствовать?
Мы стояли, крепко сжав тарелки с салатом, ожидая вынесения
приговора. Я не знаю, что бы мы сделали, прикажи нам Василе уйти.
— Да. Они должны остаться, — произнес он.
Мы сели и поставили на стол тарелки, которые громко стукнули
о столешницу во внезапно наступившей тишине.
— Ешьте, — снова приказал Василе.
Я проглотила лист салата и отодвинула тарелку — кусок
застревал у меня в горле.
Вампир по правую руку от меня наклонился ко мне. Если бы не
окровавленный стейк, его можно было принять за бизнесмена. Впрочем, в нем
чувствовалось что-то особенное — казалось, от него исходила угроза. Так вот
какие они, Старейшие...
— Ты не голодна? — спросил он с сильным акцентом.
— Нет, — ответила я, храбро встретив его взгляд.
Я не вздрогну и не покажу страх.
Неужели это мой народ? Моя родня?
Мои родители тоже отодвинули тарелки, и встали.
— Они закончили, — объявил Василе. — Позвольте представить
вас друг другу.
Он обошел вокруг стола, называя каждого из присутствующих;
впрочем, имена сразу же вылетели у меня из головы. Люциус напоминал
приговоренного, который в компании своих палачей ожидал казни на электрическом
стуле.
Опустив свое длинное тело в кресло, Василе сложил тонкие
узловатые пальцы:
— Так что же нам делать с этими молодыми людьми?
— Не с молодыми людьми, — перебил Люциус. — Только со мной.
Во всем виноват я.
— Молчать! — прошипел Василе, резко обернувшись к
племяннику.
— Слушаюсь, сэр, — уступил Люциус.
Василе посмотрел на моих родителей:
— Знаете, Люциус, опьяненный воздухом свободы, заявил нам,
что больше не намерен следовать пакту.
Мы кивнули.
— Он сообщил нам о своем решении, — сказал отец. — И мы
поддерживаем его выбор. Люциус может остаться с нами, если захочет.
— Вы поддерживаете ею выбор?! — с недоверием переспросил
Василе. — Вы поддерживаете его бунт?
— Послушай, Василе... — Папин голос дрожал, но я гордилась
своим приемным отцом. — Они всего лишь дети.
— Не знаю такого слова!
— Дети. Молодые люди. Подростки. Оставьте их в покое!
Василе стукнул кулаком по столу, и стейки подпрыгнули на
блюде.
— Оставить их в покое?!
Мама сжала мне руку.
— Да, — храбро сказала она. — Если Люциус решил, что не
хочет следовать договору... Ваш пакт составляли давно, Люциус был совсем
ребенком. Глупо надеяться, что двое подростков влюбятся и заключат брак в угоду
пакту.
Люциус не отрывал взгляда от дяди.
— Любовь? — рявкнул Василе. — При чем здесь любовь? Мы
говорим о власти.
— Мы говорим о наших детях, — возразил отец. — Люциус
встречается с девушкой, а Джесс готовится к поступлению в колледж.
Отец нечаянно выдал страшную тайну. При словах «встречается
с девушкой» Василе вскочил и занес руку над Люциусом, будто хотел ударить его
невидимым хлыстом. Люциус вздрогнул, как от пощечины.
— Встречается с девушкой? — прорычал Василе. — В нарушение
пакта?!
— По собственному выбору, — сказал Люциус, используя слово,
которое так полюбил. — Джессика была согласна следовать договору, но я решил
по-другому.
Хотя я и знала, что он пытается меня защитить, от его слов
мне стало больно. Люциус даже не взглянул на меня.
Повинуясь знаку, которого я не заметила, четыре старших
вампира встали с мест, схватили Люциуса и куда-то поволокли. Один из вампиров
приобнял Люциуса за плечи, но я догадывалась, что племянника ожидают не просто
добродушные упреки доброго дядюшки.
— Куда вы его ведете? — требовательно спросила мама.
— Не волнуйтесь, доктор Пэквуд, все в порядке, — уверил
Люциус. Он высвободился из-под руки Старейшего, как будто бы хотел идти
навстречу судьбе, сохраняя достоинство. — Пожалуйста, не вмешивайтесь в
семейные дела.
— Люциус, постой! — Я вскочила со стула.
Он на секунду повернулся ко мне:
— Джессика, не смей...
Его снова схватили и потащили к двери. У меня сжалось
сердце: четверо на одного... Подлецы!
Я хотела броситься за ними, но меня удержала мама:
— Джессика, успокойся!
— Пожалуйста, сядьте, — произнес Василе вкрадчивым голосом.
— Даже если бы вы захотели пойти за ним... вы бы его не нашли. Со своей семьей
он в безопасности.
— Что ж, нам пора, — сказал отец, поднимаясь.
Мы с мамой пошли за ним.
— Это еще не конец, — заявил Василе, указав на нас тонким,
как у скелета, пальцем. — Люциус вернется в другом настроении. И вы не
откажетесь выполнить договор.
— Моя дочь не станет ничего делать против своей воли, —
возразила мама.
— В ее воле — выйти замуж за того, кому она предназначена.
Она это знает. Выражаясь вашим языком, она его любит.
Папа взглянул на меня:
— Джессика, о чем он?
— Понятия не имею, — заикаясь, ответила я.
