— Твоих родителей убили, потому что они были проклятыми
кровососами. Так понятнее?
— Фрэнклин Дорманд, прекрати немедленно! — взвизгнула миссис
Вильхельм и, вцепившись в плечи Фрэнка, оттащила его от Люциуса.
— Ты обвиняешь меня в том, что я вампир? — Люциус сделал шаг
к Фрэнку. — Потому что я и на самом деле...
— Прекратите! — крикнула я и бросилась к Люциусу. — Фрэнк
нарочно старается тебя разозлить, — шепнула я.
Он в ярости развернулся, но, едва наши взгляды встретились,
к нему вернулось самообладание. В глазах появилось странное смирение, и он
осторожно высвободился. Мы с Люциусом смотрели друг на друга. Я безмолвно
умоляла его не говорить ничего лишнего, чтобы не спровоцировать настоящий
скандал. Люциус упрямо насупился, словно повторяя: «Мне нечего терять».
Все ученики и миссис Вильхельм уставились на нас, с
испуганным любопытством ожидая, что будет дальше. Наступил переломный момент.
Ми стояли на пороге хаоса... или спокойствия.
Невероятным усилием воли Люциус вернул себе былую выдержку.
— В следующий раз, если захочешь мне что-то сказать, говори
прямо, — обратился он к Фрэнку. — И запомни: получив ответ, ты наверняка
пожалеешь, что тебе не хватило ума промолчать.
— Ты мне угрожаешь? — Фрэнк резко обернулся к миссис
Вильхельм. — Он мне угрожает! Его надо выгнать из школы!
— Фрэнк, хватит, — сказала миссис Вильхельм. — Угомонись.
Охранник ворвался в класс и обнаружил, что атмосфера хоть и
напряженная, но под контролем.
— Что происходит? — спросил он.
Миссис Вильхельм не стала ничего объяснять.
— Ничего особенного, — дрогнувшим голосом ответила она. —
Небольшое недоразумение. Все в порядке.
Фрэнк ошалело выпучил глаза:
— Мне только что угрожал вот этот...
— Молчать! — скомандовала миссис Вильхельм. — Фрэнк, тебя
никто не спрашивает!
Учительница защищала Люциуса, своего любимого ученика,
единственного, кто любил литературу не меньше самой миссис Вильхельм. Для нее
он оставался юношей, понимавшим скрытые метафоры, смутный символизм и тайные
страсти, обуревавшие Хитклифа. Пока Люциус посещал уроки литературы, миссис
Вильхельм готова была стоять за него горой.
К несчастью, Люциус не мог провести всю жизнь в кабинете
английской литературы.
Ученики начали выходить из класса. По накрашенным губам Фейт
Кросс змеилась злобная удовлетворенная улыбка.
Глава 54
— Джесс, задуй свечи.
Мой восемнадцатый день рождения должен был стать одним из
самых счастливых дней в моей жизни, но оказался самым ужасным из них, самым
печальным. Ко мне никто не пришел, и вечеринка не состоялась. Единственным
гостем стал дядя Дорин, о котором нам с Люциусом пришлось рассказать родителям.
Дорин с довольным видом сидел за столом.
— Как мило! Высший класс
— Воск капает, — заметила мама, подтолкнув меня.
Она приготовила вегетарианский торт из яблочного пюре,
рисового сиропа и соевого молока. Настоящий деликатес. Чтобы порадовать маму,
свечи я задула, но желание загадывать не стала.
— Ура! — воскликнула мама, пытаясь оживить обстановку, и
разрезала псевдоторт.
Люциус смотрел на меня с другой стороны стола.
Вампир с непроницаемым выражением лица и пустым взглядом
гораздо хуже сердитого вампира. Интересно, о чем он думает? Если бы он только
поговорил со мной... Ему, наверное, очень одиноко. В школе его обходили
стороной, перешептывались, распускали всевозможные слухи, пересказывали доклад
Фрэнка. Поведение Люциуса на уроке литературы ситуацию не улучшило, и в стенах
школы имени Вудро Вильсона нередко раздавалось слово «вампир», произнесенное
шепотом.
— Очень вкусно, — сказал отец, пробуя торт.
— У нас для тебя подарок! — Мама протянула мне коробку,
обернутую помятой розово-желтой бумагой: эту обертку каждый год использовали
для подарков — с тех пор, как мне исполнилось десять.
Дорин захлопал в ладоши:
— Обожаю подарки!
Я осторожно развернула бумагу. В коробке оказались
навороченный калькулятор и подписка на журнал для любителей математики. Я
озадаченно посмотрела на родителей. Они ведь знали, что я ушла из
математической сборной.
— Мы уверены, что любовь к математике к тебе вернется, —
сказала мама.
Мои бедные родители надеялись, что я снова стану сама собой,
забуду Люциуса и жизнь пойдет своим чередом.
— Спасибо, отличный подарок!
Дорин подтолкнул Люциуса локтем:
— Эй, а ты что подаришь Антаназии?
Люциус очнулся от тайных раздумий:
— Ах да! Сейчас...
Подарок? Мне? В последнее время Люциус настолько отстранился
от меня, что никаких подарков я от него не ожидала.
Люциус вытащил из кармана коробочку, обитую красным
бархатом. В таких коробочках обычно дарят... обручальные кольца.
У родителей перехватило дыхание. У папы изо рта вывалился
кусок ужасного торта. Мое сердце восторженно забилось.
Люциус положил коробочку на стол:
— Вот. С днем рождения. Желаю всего наилучшего.
— Ох, может, не... — воскликнула мама.
Дрожащими пальцами я взяла коробочку и открыла крышку.
Неужели Люциус передумал и мы выполним договор?
На маленьком квадратике белоснежного бархата лежало ожерелье
с подвеской из темно-красного, почти черного, камня.
Оно было прекрасно.
Мне хотелось завыть от отчаяния.
Разочарование сковало грудь, стало трудно дышать. При виде
коробочки я решила, что Люциус передумал. Перед глазами промелькнуло наше
будущее: я, Люциус, мир среди вампиров. Если мы вместе, нам не страшны угрозы
Старейших. На миг я поверила, что коробочка мне все это подарит. К сожалению,
мои надежды оказались смехотворны. Люциус совсем не походил на мужчину,
готового сделать предложение. Погруженный в глубокую задумчивость, он напоминал
не жениха, а скорее вампира, ждущего неминуемой гибели.
Словно капризному ребенку, получившему не ту игрушку, мне
хотелось завизжать и отшвырнуть ожерелье. Увы, следовало вести себя с достоинством,
которого я не ощущала.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я, захлопнула коробочку и
отставила ее в сторону. — Чудесный подарок. Знаете, я очень устала. Надеюсь, вы
не будете возражать, если я поднимусь к себе.
Мне стало жаль родителей: они волновались и переживали из-за
моих страдании, беспокоились о Люциусе и выглядели совершенно изможденными.
