Мы вышли на край утеса, разглядывая этот окаменевший символ
гнева.
— Впечатляет? — спросил Дорин.
— Да. — Слова застряли у меня в горле. Увидев замок, я
испугалась — один вид его пробудил во мне животный ужас.
Боюсь ли я замка — или мужчину, которого не ужасает
необходимость в нем жить?
В одном окне загорелся свет.
— Должно быть, слуги, — предположил Дорин. — Или наш мальчик
вернулся домой переночевать.
— Поедем, — попросила я, вцепившись в руку дяди. —
Пожалуйста, давай уедем отсюда побыстрее.
Я вдруг испугалась, что натворю глупостей: брошусь к замку,
постучу в ворота — или сбегу домой, в Лебанон, и никогда больше сюда не
вернусь.
— Садись в машину, — сказал Дорин.
Глава 61
Хорошая новость: у Драгомиров тоже был впечатляющий
фамильный замок. Плохая новость: четыре дня в неделю в нем проводили экскурсии.
Еще одно проявление наших «стеснённых обстоятельств», как Дорин называл
финансовый кризис.
— Экскурсии начинаются в десять утра, — успокоил меня Дорин,
помогая втащить чемодан в пахнувшее плесенью имение. Ему пришлось обойти
многоязычные таблички, гласившие «Курить запрещено! Фотографировать со вспышкой
запрещено!». — В этом году наш замок пользуется популярностью. Румынские власти
наконец-то начали уделять внимание рекламе. Количество автобусных экскурсий
выросло на шестьдесят семь процентов.
Мда...
— Конечно же мы живем в частном крыле, закрытом для
посещений. Туристам туда доступа нет, — заверил Дорин, увидев мое
разочарование. — Хотя время от времени американские туристы добираются и до
туалетов. Думаю, все дело в непривычной еде... В любом случае, не пугайся, если
вдруг откроешь дверь и увидишь, что на унитазе примостился один из твоих
земляков. От них никакого вреда. Это даже трудно назвать настоящим неудобством.
Они за собой смывают. Ну, по большей части.
Туристы? В туалетах моего замка?! В замке Владеску наверняка
подобного не происходит...
— Дорин!
— Да? — Дядя тащил мой чемодан вверх по винтовой лестнице.
На стене висела дешевая имитация факела, в котором мигала
электрическая лампочка. Гарантирую, в замке Люциуса факелы настоящие — принц
Владеску не станет мириться с подделками.
Я снова коснулась камня на цепочке, и в сознании возникло
слово «неприемлемо». Если я и вправду встану во главе клана, я превращу наш замок
в крепость, достойную рода Драгомиров. И никаких туристов!
Мы добрались до последнего пролета, и я посмотрела на
сводчатые потолки когда-то величественных коридоров. Да, все можно исправить...
Эта мысль меня взволновала.
— Что дальше? — спросила я Дорина, следуя за ним в огромную
полутемную спальню.
Дядя с грохотом уронил чемодан:
— Тебе нужно познакомиться с семьей. Твоему приезду все
рады, и гости соберутся очень скоро.
Я вспомнила устрашающих родственников Люциуса:
— Сколько человек будет за ужином? — Только бы не пришлось
знакомиться со всеми сразу...
— Человек двадцать, только ближайшая родня. Мы не
планировали перегружать впечатлениями твой первый день здесь, но все жаждут
увидеть нашу долгожданную наследницу. Наверное, ты захочешь принять душ и переодеться?
— намекнул Дорин.
— Да, — ответила я, обрадовавшись предлогу остаться одной.
Подумать. Собраться. Все происходило слишком быстро.
Дорин прошелся по спальне и включил свет. Комната оказалась
пыльной и холодной, но вполне пригодной для жилья.
— Надеюсь, здесь тебе будет удобно, — сказал Дорин, положив
мою сумку на кровать с пологом. — Я вернусь через час. Если хочешь, вздремни.
— Спасибо.
— Чуть не забыл! — Дорин распахнул дверцу шкафа и достал
платье. Прекрасный, некогда алый шелк чуть изменил цвет, стал более темным и
насыщенным. — Платье твоей матери. Может, захочешь надеть его на ужин? Все-таки
важное событие, а мы уезжали в такой спешке, что забыли захватить наряды для
официальных приемов.
Я зачарованно пробежала пальцами по ткани:
— Это платье я видела на фотографии...
— Да! — улыбнулся Дорин. — это любимое платье Микаэлы, ей
очень нравился цвет — яркий, как она сама. Она часто надевала его на пышные
приемы. — На секунду показалось, что он вот-вот заплачет, потом глаза дядя
прояснились. Антаназия, ты наденешь его и провозгласишь начало новой эры. Я
уверен, скоро мы все снова будем счастливы, и самая страстная мечта твоей
матери — мечта о мире между Владеску и Драгомирами — станет явью.
Я снова погладила ткань:
— Говоришь, можно его надеть?
— Не просто можно. Нужно. Обязательно.
Дорин ушел, и я осторожно положила платье на кровать. Я
носила мамино ожерелье, я собиралась надеть ее платье, я стояла в ее комнате.
Но смогу ли я стать достойной наследницей Микаалы Драгомир? Я настоящая
принцесса — или ее призрак, бледная, незначительная копия, как подумал старик в
магазине? Нет смысла давать волю сомнениям. Люциус верил, что я похожа на нее
во всём…
В ванной я скинула джинсы и футболку и долго простояла под
горячим душем. Потом завернулась в пушистое полотенце, осторожно сняла Платье с
плечиков и расстегнула длинный ряд перламутровых пуговиц на спине. Я надела
платье и почувствовала прикосновение из прошлого — объятия матери.
Платье сидело прекрасно, словно было для меня сшито.
При свете полной луны я рассматривала свое отражение в
зеркале.
Так ли смотрела на себя Микаэла? При свете луны? Перед этим
же зеркалом?
Высокий воротничок почти касался подбородка, но глубокий
вырез открывал взгляду кроваво-красный камень. Шелк облегал грудь и каскадом
ниспадал к полу, словно водопад, бегущий по утесам Карпатских гор. Длинный
шлейф тихо шелестел при каждом движении. Великолепное облачение говорило за
свою хозяйку: «Я наделена властью, я красива. От меня глаз нельзя отвести».
У меня не было серебряного обруча, так что я собрала свои
черные кудри в хвост на затылке. Локоны струились по мерцающей алой ткани,
заявляя о моем праве на королевский наряд.
Молодая женщина с темными глазами, сиявшими при свете луны,
и вправду напоминала принцессу — решительную, смелую и могущественную.
В дверь постучали.
— Гости прибыли. Ты готова? — спросил Дорин.
— Входи, — пригласила я.
Дорин заглянул в комнату и изумленно уставился на меня,
словно потеряв дар речи.
— Да. Ты и в самом деле готова, — наконец произнес он.
Он сделал шаг в сторону и поклоном придержал дверь.
