— Давай поговорим, — в конце концов сказал Люциус и
стремительно вышел из зала, похожего на склеп.
Я следовала за Люциусом по бесконечным коридорам, по
просторным залам, под низкими арками и по крутым винтовым лестницам. Замок строился
не как гостеприимный приют, а как цитадель, способная запутать и отпугнуть
врага. Чем дальше мы шли, тем уже становились коридоры, тем круче делались
ступени. Я с беспокойством поняла, что оказалась во власти Люциуса и никогда не
найду дороги назад. Пути к отступлению не осталось.
Люциус резко остановился и распахнул передо мной дверь:
— Добро пожаловать.
Я настороженно на него посмотрела и вошла в комнату:
— Спасибо.
Люциус вошел следом.
Я огляделась:
— Люциус, это прекрасно...
В сердце цитадели Владеску находился богато украшенный
кабинет, бледное подобие которого Люциус воссоздал в нашем гараже. Огромный
турецкий ковер устилал каменный пол, вдоль стен высились книжные шкафы. Другого
я от Люциуса и не ожидала. Потертые кожаные кресла свидетельствовали о долгих
приятных часах, проведенных над Бронте, Шекспиром и Мелвиллом. На полке стояла
статуэтка баскетболиста — награда за победу в соревнованиях по броскам в
корзину.
— Ты привез свой приз! — улыбнулась я, радуясь, что Люциус
сохранил что-то от жизни американского подростка.
— Дорин притащил! — с недоброй улыбкой огрызнулся Люциус. —
Пусть стоит, напоминает, каким я был идиотом...
Я не поверила ему, но не стала настаивать.
Люциус скинул плащ и подбросил дров в камин. Взметнулись
искры, пламя снова пробудилось к жизни.
«Так, кол в чехле на поясе. Как только Люциус повернется ко
мне спиной, можно выхватить у него кол и...» — мелькнуло в голове.
— Даже и не думай, — небрежно заметил Люциус, носком сапога
поправляя поленья в камине.
— И мысли такой не было, — ответила я.
Люциус повернулся ко мне с понимающей улыбкой, вытащил кол и
проверил его кончик на остроту.
— Ты все еще собираешься меня уничтожить? — спросила я.
Люциус взял меня за руку и вывел на середину комнаты, где
замысловатые узоры на ковре сплетались в бледный круг.
— Смотри, — приказал он неожиданно хриплым голосом. Его
хватка на моем запястье стала еще жестче.
Я увидела темное пятно. Кровь... Похоже, никто даже не
пытался отмыть ее следы.
— Это...
— Да, здесь все и произошло. Здесь я уничтожил Василе.
Глаза Люциуса сузились и снова почернели. Заглянув в его
зрачки, я неожиданно прочла его мысли — так умеют только настоящие вампиры. В
голове Люциуса роились такие ужасающие образы, что я вздрогнула, читая в его
глазах свой приговор.
— Люциус, не...
Он оказался за моей спиной, одной рукой прижимая меня к
себе, другой — направляя кол мне в сердце. Острый кончик разорвал алую ткань
платья и оцарапал кожу.
— В чем заключается твое предложение? — прохрипел Люциус.
Я теснее прижалась к его груди, подальше от кола:
— Утром клан Драгомиров обнаружит мою записку с сообщением,
что я отреклась от престола. Моим последним приказом стал приказ подчиниться
тебе без борьбы.
— Это не сделка, — засмеялся Люциус. — Это поражение.
Я покачала головой, и мои кудри защекотали его подбородок.
Рука Люциуса на моей груди потяжелела... В другое время — при других
обстоятельствах — чувствовать его так близко стало бы блаженством. Он как будто
меня защищал.
— Если ты не уничтожишь меня сейчас, я вернусь в замок
Драгомиров, прежде чем Дорин проснется и прочитает записку. Война продолжится.
Люциус задумался.
— У клана Владеску нет причин опасаться войны.
— Тогда уничтожь меня. Принеси меня в жертву, предотврати
войну. Я прошу тебя, Люциус! Если ты стал таким жестокосердным, сделай то, что
ты собирался со мной сделать!
Все чувства, которые так долго во мне копились: страх,
ярость, злость на его упрямство, его отказ признать нашу любовь, — вырвались на
свободу, и я изо всех оттолкнула Люциуса.
— Не провоцируй меня! — воскликнул он с неистовством в
голосе.
Острие кола надорвало мне кожу.
Я вскрикнула и оперлась затылком о плечо Люциуса:
— Я испытываю тебя! — Я пыталась воспользоваться малейшим
проявлением его слабости. — Я рискую жизнью, чтобы доказать: ты — не Василе,
твоя душа не почернела, ты любишь меня и не причинишь мне вреда. Ты спасешь
меня от любой, самой страшной угрозы.
Я никого не могу сласти! — прорычал Люциус, и его
сдержанность исчезла в одно мгновение. Рука на моей груди задрожала. — Моя
судьба — жестокость. Я уничтожил своего дядю! Из-за меня чуть не пострадали
твои родители, погибла моя лошадь, погибли мой отец с матерью— Вот и тебя
уничтожат, а я не в силах этого предотвратить. Я не в силах от тебя отказаться —
и не желаю привести тебя в мой мир, где вокруг меня все гибнет!
Люциус обессиленно зарылся лицом в мои кудри, кол выпал из
руки.
Я победила.
Я поставила на кон все — и выиграла.
Не высвобождаясь из объятий Люциуса, я нежно обняла его,
притянула его голову себе на плечо, погладила тонкий шрам на скуле.
— Антаназия, а ведь я мог...
— Нет, не мог.
— Что, если однажды...
— Никогда, Люциус.
— Никогда, — согласился он и утер мне слезы. Я даже не
заметила, что плачу. Интересно, как долго я плакала? — Только не тебя.
— Я знаю, Люциус.
Он снова притянул меня к себе, склонил голову мне на плечо,
и мы долго так стояли.
— Антаназия, часть моей души навсегда останется темной.
Этого не изменить. Я — принц вампиров, правитель древнего рода. Запомни это,
если желаешь остаться со мной.
— Я не хочу, чтобы ты менялся, Люциус, — сказала я,
посмотрев ему в глаза.
— Наш мир не для тебя. У принцессы из рода Драгомиров
появятся безжалостные враги, которые захотят отнять у тебя власть и без
колебаний сделают то, чего не смог сделать я.
— Ты меня защитишь. Хотя я и сама могу за себя постоять.
— Да, ты сильнее меня, — признался Люциус с полуулыбкой. — Я
хотел, чтобы все было по-моему, но ты, как истинная принцесса, настояла на
своем.
— Люциус, ты мне нужен. Мне пришлось настоять на своем.
Мы стояли, обнявшись, на том самом месте, где был уничтожен
вампир, который хотел сделать из Люциуса чудовище. Горел камин, и я вспомнила,
что на шкальном рождественском балу видела в своем воображении именно этот зал.
