Около 9 ч вечера опять сгустился туман – началось уже туманное время года, с мая по август. Боимся за миноносцы: уж очень они малы и тихоходны, чтобы идти далеко с ними 15-ти узловым ходом. Около 10 ч действительно миноносцы исчезли в тумане. Уменьшили ход до 7 узлов и начали свистать; лишь часа в два ночи отозвались, один где-то впереди, а другой сзади.
11-го апреля, воскресенье. Утром туман, но "Громобой" все-таки виден сзади, миноносцы рядом с нами. Во время молитвы, около 10 ч, с "Богатыря" дали знать, что там получаются по беспроволочному телеграфу какие то знаки. Приложили присланный из Артура японский шрифт, студент по японскому отделению Восточного Института – переводчик при штабе адмирала, перевел: "густой туман мешает передвижению" и сообщения расстояний, направление и хода. Адмирал предположил, что встретившаяся нам японская эскадра прошла милях в 20-ти от нас. Вероятно, так и было.
По-видимому, шли с транспортами, так как туман не мог мешать движению эскадры военных судов. Больше телеграмм не было, значит, мы разошлись с ними, они шли на север, может быть, к Владивостоку. Если бы не было тумана, то послали бы миноносец обратно с предупреждением об неприятеле, но теперь посылать опасно, может нарваться. День прошел спокойно, к вечеру туман разошелся. С 2 до 7 ч вечера шли 7-узловым ходом, потом прибавили до 12-ти, чтобы подойти к Гензану завтра утром.
Бомбардировку Хакодате разработали серьезно: рассчитали число выстрелов на форты и город (6-ти дюймовым орудиям по 3 на форты и по 5 штук на город, а 8-ми дюймовыми по 2 на форты и по 3 на город). Стрелять будем не более получаса, в общем, с отряда будет выпушено около 400 снарядов. Дай-то Бог, чтобы бомбардировка удалась. Все ликуем.
12 апреля. Сегодня утром нас разбудили, в виду подхода к Гензану. Погода вначале была скверная; сыро и шел дождь, но к 8 ч утра прекратился. К этому времени мы подошли миль за 30 к Гензану; потребовали командиров миноносцев. Дана им инструкция идти в бухту Гензан, взорвать находящиеся там японские суда и поджечь, если есть на берегу, провиантские склады.-
Снабдили миноносцы всем необходимым, дали подрывные патроны, посадили бледных от волнения студентов-переводчиков. Около 9 ч миноносцы полным ходом отправились по назначению, а мы потихоньку пошли за ними в виде поддержки. На горах уже зеленеет трава, и с берега тянет весной. До 2 ч мы ходили взад и вперед, пока не вернулись миноносцы. Они донесли, что в Гензане никого не было, кроме небольшого японского парохода "Гойо-Мару", который они взорвали, и нескольких корейских лодок.
Своим появлением в бухте миноносцы произвели большой переполох – никто не ожидал русских. На пароходе японский флаг был быстро заменен корейским, на всех береговых зданиях, на лодках тоже подняли корейские флаги. Миноносцы подошли к пароходу, отправили шлюпки для осмотра судна и ареста капитана. Оказалось, что капитан был в это время на берегу, а остальная команда во время этого осмотра быстро села в лодки и удрала на берег. Это уже неосмотрительность командиров миноносцев, так как могли их арестовать и добыть полезные сведения. Заложили подрывной патрон, но взрыва почему-то не последовало, тогда миноносец № 206 миной затопил пароход. На берегу, рассказывают, собралась громадная толпа корейцев. Благодаря тому, что миноносцы в течение всего поиска ходили полным ходом, у них засорились трубки. Пришлось взять их на буксир и, идя 5-узловым ходом, направиться к бухте Шестакова. В 4 ч миноносцы исправили и стали у нас грузиться углем.
![Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922)](img/photo_books/77710/pic_71.jpg "Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922)")
У борта крейсера во время погрузки угля
В 5 ч дня увидели идущий навстречу пароход. "Богатырю" приказали поскорее осмотреть и взорвать пароход. Тот подошел к пароходу и сделал сигнал: "оставить судно в течение 15 мин". Адмирал напомнил сигналом о документах и с "Богатыря" отвалил к пароходу катер. Команда с парохода между тем на нескольких лодках подошла к "Богатырю", который стал их выгружать, а с "Громобоя", чтобы не терять времени, подошел катер с подрывными патронами взорвать пароход.
Долго мелькали на палубе огни, пока там не были заложены 18 ф патроны и шлюпка отвалила. Минут 6, пока горел шнур, все напряженно ожидали, время тянулось долго, и вдруг раздался негромкий звук взрыва, и большой огненный столб поднялся над погибающим судном. Уже начало темнеть, и картина взрыва была очень эффектна. Через 3 мин пароход затонул. Миноносцы между тем были снабжены провизией, инструкциями и письмами Командиру порта и отправлены во Владивосток. Все от души пожелали им благополучно вернуться домой, избегнув встречи с японцами. По нашим расчетам, неприятельская эскадра должна уже возвращаться на юг, извещенная о нашем пребывании в Гензане. Миноносцы ушли, а наши крейсера пошли 18-узловым ходом от берега на NO 81°, прямо на Сангарский пролив. Был уже 9 ч вечера. Мы все радостно беседовали в кают-компании о сегодняшнем успехе. Второй потопленный пароход носил имя "Хогинуро-Мару". Но больше всего было разговоров о предстоящей бомбардировке.
Время летело быстро, и когда мы около 11 ч хотели уже расходиться по каютам, влетает в кают-компанию вахтенный унтер-офицер и докладывает старшему офицеру, что прямо по носу открылся идущий нам на пересечение большой пароход без огней. Кто уже спал, вскочил, и все мы быстро очутились наверху. Сразу после светлой кают-компании ничего не видно. Подошли поближе и сделали холостой выстрел. Пароход открыл отличительные огни, он перешел нам на правую сторону, застопорил машину и находился от нас кабельтова 1,5. С нашего мостика спросили по-английски: "Какой нации?". С него довольным голосом отвечают: "Японской!". "Катер к спуску". В него садятся вооруженные матросы, два офицера, лейтенант П. и мичман Д., и катер отправляется на пароход за капитаном. Привозят нескольких японцев, один, в военно-морской форме, отдает при входе на трап старшему офицеру свою саблю. Вид у них ошеломленный. Оказывается, мы остановили военный транспорт в 4000 тонн "Кинчиу-Мару". Сколько на нем человек – спрашивают у японца. Отвечает – 210. Предложили ему передать на судно, чтобы все оттуда перебирались поскорее на наши крейсера.
Между тем на транспорте шел аврал: бросали что-то за борт, спускали шлюпки, одна за другой, и они стали приставать к нам и к "Громобою". Пленных японцев оцепили караулом и пересчитали. В основном, были кули и команда парохода, военных матросов немного и несколько солдат. Всех морских офицеров посадили в наши пустые каюты и приставили часовых. Я вглядывался в выражение их лиц, но ничего не мог прочитать. Некоторые из них оказались говорящими по-русски, многих – бывших обывателей Владивостока – все больше содержателей притонов, узнали наши матросы.
Между тем, выгрузка пленных кончилась, собиравшиеся было улизнуть шлюпки поймали, и адмирал приказал послать катер на транспорт взорвать его, предварительно убедившись, что, согласно словам японского капитана, там никого не осталось. Взяли капитана с собой и отправились. Катер отвалил от крейсера. Вот на палубе транспорта замелькали фонари – это наши его осматривают. Прошло несколько минут, и оттуда слышен голос П.: "на транспорте вооруженные солдаты, сдаваться не хотят!" Через несколько мгновений катер вышел из-за кормы транспорта. П. с него кричит: "на транспорте четыре 47-мм пушки!" Тотчас наша команда была убрана вниз, на верхней палубе оставлена лишь артиллерийская прислуга, верхней батареи, и та положена. Катер спрятался за крейсер, а мы приготовляемся выстрелить миной. Вот минный офицер командует: "ПЛИ!". Мина вылетает из аппарата. Попадет или нет? Попали в угольные ямы; поднялся черный столб, и транспорт стал садиться.
