Между тем, орудия были уже заряжены, снаряды разнесены; в шлюпки налита вода, броневые крышки опушены – и крейсер готов к бою. Подняли сигнал: "Приготовиться к бою". Офицеры толпятся на возвышенных местах и рассматривают неприятеля. Вскоре мы могли опознать шедшие впереди в кильватерной колонне 4 броненосных крейсера 1 -го класса: впереди шел "Идзума", сзади другой, вторым "Адзума", третьим типа "Асама"; за ними и немного сзади, три больших корабля, по- видимому броненосцы, но распознать их не смогли. При крейсерах держалось несколько контр-миноносцев. Увидев против себя такую почтенную силу, мы последовательно повернули назад и перестроились в строй пеленга, чтобы принять бой на отступлении, если придется; прибавили ходу до 18-ти узлов и начали уходить. Неприятель, между тем, открыл огонь из своих башенных орудий. Их снаряды не долетали, так как расстояние было около 100 кабельтовых. Мы не отвечали. Ну, думаем, удастся уйти или нет; неужели догонять? Четыре крейсера – еще ничего: отстрелялись бы с успехом, а как подойдут отставшие их броненосцы, тогда плохо придется. Кажется, расстояние пока не уменьшается, но и не увеличивается.
"Рюрик" начинает отставать; пришлось ход уменьшить да 17, а потом и 16 узлов. Неприятель стал заметно приближаться к нам. Уже начинало темнеть. Японские крейсера выбрасывали снопы пламени, а через некоторое время к нам долетал ряд тяжелых звуков выстрелов. В первый раз мы видели неприятельские суда в таком большом количестве; свой берег далеко, неприятельские порты близко – жуткое чувство проникало в душу. Команда с серьезными лицами толпилась на юте, нередко, впрочем, то там, то здесь слышались взрывы смеха – наш матрос везде найдет что-нибудь, над чем можно подшутить. Все торопятся посмотреть на "япошку".
Проходит еще час, полтора, нам из-за "Рюрика" приходится еще уменьшать ход, неприятель нагоняет и стреляет почти без перерыва. Но скоро уже будет совсем темно, и нам удастся уйти. В виду форсированного хода послали в помощь машинной команде строевых матросов. Все успокаиваются, стоят на юте и поглядывают на неприятеля; его уже плохо видно, лишь дым да вспышки выстрелов показывают его место.
Вдруг кто-то вглядывается вперед, кричит: "миноносцы, слева по носу!" Пробили отражение минной атаки, моментально открыли огонь изо всех орудий. Открыли миноносцы мы совершенно неожиданно, кабельтовых в 20 от себя. Если бы было темнее, то, вероятно, подпустили бы их; они стояли на линии нашего курса и не дымили, так что издали их, кто и видел, то в сумерках этот ряд точек принимал за рыбачьи лодки. Миноносцев было 11, из них 7 однотрубных шихаусского типа, остальные двухтрубные – все береговой обороны. Гул наших выстрелов превратился в общий рев, весь крейсер опоясался огненными смерчами, прожекторы раскинули свои лучи, нащупывая и обнаруживая противника. Стреляли хорошо, не горячась, ни на минуту не прерывая огонь. "Громобой" и "Рюрик" принимали под свои обстрелы отбитые нами миноносцы. Нас атаковали с левой стороны восемь, но были отбиты; вот на нескольких, один за другим, столбы дыма, пара и огня – взрывы; по уверениям команды, два или три потонули. Между тем, другой отряд из трех миноносцев атаковал с правой стороны, но попал под носовой огонь всех трех крейсеров, смешался и прошел вдоль нашего левого борта кабельтовых в 8. Через восемь минут атака была уже отбита и отбита с уроном для неприятеля; впечатление такое, будто мы атаковали миноносцы, а не они нас.
Между тем, японская эскадра на время замолкла, потом, минут через 10 после того, как отбитые миноносцы пошли к своей эскадре, там вдруг открыли страшный огонь и стали светить прожекторами. Стреляли минуты 3, потом все замолкло. Очевидно, они стреляли по своим миноносцам. Мы же, потушивши все огни, изменили курс и в полной темноте, уже опять увеличивши ход ("Рюрик" исправил повреждение), продолжали уходить от противника. Он шел прежним курсом, и до 2 ч ночи мы иногда видели его сигналы.
План японцев задуман был хитро: сзади нас была их эскадра в двух отрядах; завяжи бой с одним из них, то вскоре подойдет и второй отряд; а спереди нас атакуют миноносцы, зная, что все внимание у нас сосредоточено в корме. Стоит им повредить один из наших крейсеров, мы задержимся, и неприятельская эскадра настигнет нас. Теперь вопрос заключался лишь в следующем: не пошлют ли они бывшие при крейсерах контр-миноносцы, чтобы вторично нас атаковать. Никто поэтому, разумеется, вниз не спускался, прислуга по очереди спала у своих орудий, офицеры чередовались на своих постах. Вероятно, хорошо отбили их первую атаку, что не решились произвести второй: ночь была темная. Когда рассвело, неприятеля уже не было видно.
19 июня. Утром, около 9 ч, встретили английский коммерческий пароход "Chentelham" с грузом железнодорожных материалов для Японской железной дороги в Корее, задержали его и отправили призом во Владивосток. Хорошо, что не с пустыми руками придется возвращаться. Вот тебе однако и Желтое море и Чемульпо! Жалко, что нас не прозевали, и хорошо, что нам удалось благополучно улизнуть.
20 июня. Шли 15-узловым ходом во Владивосток. Отчего нас встретило столько больших судов в Корейском проливе, не произошла ли какая-нибудь перемена под Порт-Артуром? К 5 ч дня пришли в бухту Золотой Рог.
28 июня. Стояли во Владивостоке и к сегодняшнему дню погрузились углем, исправили кое-какие повреждения в машине, приняли провизию и приготовились к походу. В Уссурийском заливе начинают находить японские мины: сегодня одна взорвалась при тралении. Когда только они успевают бросать, или это все апрельские?
2 июля. Сегодня в Уссурийском заливе взорвался там, где было поставлено наше заграждение, немецкий коммерческий пароход и тотчас же пошел ко дну. Команду спасли.
3 июля. В 11 ч утра в Уссурийском заливе на японскую мину наскочил и взорвался миноносец '№ 204. Команда, кроме 2 человек, осталась цела, судно затонуло.
4 июля. Во время обеда неожиданно поднят сигнал в штабе: "крейсерам приготовиться к 4 ч дня к походу". У нас в это время сидели гости, которые сейчас же поторопились разъехаться, а офицеры разбежались делать последние приготовления к походу. Суета порядочная вышла. В 4 ч были готовы к походу, а в 4 ч 30 мин начали разворачиваться и выходить из бухты. Как удачно будет на сей раз наше крейсерство? Последние были, можно сказать не хвастаясь, лихие набеги в чужие моря, к самым неприятельским берегам. Собственно, наши удачи объясняются нахальством: ведь нельзя же ожидать трех крейсеров в таких местах, как, например, у самого входа в Симоносекский пролив и неоднократного появления их в Цусимском проливе.
К вечеру цель нашего похода сделалась известной: идем через Сангарский пролив к Йокогаме, откуда должны, по некоторым сведениям, выйти в Корею двенадцать транспортов с войсками под конвоем всего лишь двух крейсеров и одного броненосца; а мы должны их ловить на пути из Иокогамы в Японское Средиземное море.
5 июля. Идем 10-ти узловым ходом по прежнему направлению. Погода хорошая. Все довольны, боимся только, что в Сангарском проливе, ведь он в одном месте сужается до 10 миль, нас заметят и задержат отправку войск.
Ну, да ничего, и без того нам работы будет достаточно. С нами опять идет адмирал Иессен.
