После боя
Судьба “Рюрика”, результаты боя Порт-Артурской эскадры с японским флотом, причины, почему Камимура оказался на том месте, где владивостокские крейсера рассчитывали встретить своих, – не скоро выяснились ответы на эти и многие другие вопросы, которые задавали себе наши моряки. Что же происходило в эти дни там, в Желтом море?
Гибель С.О. Макарова и опоздание в Порт-Артур назначенного на его место Н.И. Скрыдлова усугубили положение эскадры. Оказавшийся на месте командующего флотом контр-адмирал В.К. Витгефт, ранее занимавший должность начальника Морского штаба наместника (на одном из совещаний прямо заявивший: “Я не флотоводец”), как и большинство командиров кораблей, считал гибельными попытки эскадры прорваться во Владивосток, на чем постоянно настаивал наместник. Несмотря на нараставшую угрозу уничтожения кораблей под огнем японских осадных батарей, эскадру заставила выйти в море лишь прямая директива наместника со ссылкой на “высочайшее приказание”. Все считали необходимым продолжать помогать обороне крепости и не верили в успех прорыва. Формально исполняя приказ о прорыве всей эскадрой, В.К. Витгефт, несмотря на высказывавшиеся в штабе предостережения, отказался оставить в Порт-Артуре тихоходные броненосцы “Полтава” и “Севастополь”.
Шести эскадренным броненосцам и четырем легким крейсерам (единственный броненосный “Баян”, подорвавшийся на мине, оставили в Порт-Артуре) нашей эскадры противостояли четыре эскадренных броненосца и два, а во второй половине боя уже три броненосных крейсера японцев. Внешне – примерное равенство сил, фактически – подавляющее превосходство новой техники (японские корабли были “моложе” наших, лучше, если не считать “Цесаревича”, бронированы), вооружения, боевой подготовки.
Ведь все, что мешало вести бой владивостокским крейсерам, сказывалось, понятно, и на кораблях Порт-Артурской эскадры. Сверх того, в непосредственной близости от места боя держались, готовые к атаке, еще три боевых отряда (9 крейсеров и 1 броненосец) японского флота и только в пределах видимости маячило до 30 миноносцев!
Матросы с “Рюрика” в японском госпитале. Нагасаки 1904 г.
Первую фазу боя русские выиграли – японцы отстали, прекратив стрельбу. Но наша эскадра не могла развить полной скорости (особенно задерживала отстававшая “Полтава”), и японцы уже на подходе к мысу Шантунг догнали русских. В возобновившемся ожесточенном бою В. К. Витгефт был убит, флагманский “Цесаревич из-за поврежденных приводов управления вышел из строя, а находившийся на “Пересвете” младший флагман контр-адмирал князь П.П. Ухтомский не смог остановить начавшуюся дезорганизацию эскадры (это потом объясняли невозможностью поднять сигнал о вступлении младшего флагмана в командование из-за сбитых на броненосце стеньг). Ухтомский не показал примера неукоснительного исполнения приказа о прорыве, и хотя именно его корабли “Пересвет” и “Победа” с их увеличенными скоростью и запасами топлива располагали для такого прорыва наибольшими возможностями, они повернули в Порт-Артур. За ними последовали броненосцы “Ретвизан”, “Полтава”, “Севастополь”, крейсер “Паллада” и три из восьми миноносцев. Утром 29 июля русские корабли пришли в Порт-Артур.
В это самое время миноносец “Решительный”, вышедший из Порт-Артура вечером 28 июля (чтобы быть уверенным, что эскадра не вернется, как это произошло при неудачной попытке прорыва 10 июня), только еще доставил в Чифу для передачи во Владивосток шифрованную телеграмму с вызовом крейсеров навстречу. Таким образом, необходимость похода Владивостокского отряда отпадала, но попыток предотвратить отправку телеграммы (есть сведения, что с консулом в Чифу из Порт-Артура поддерживали радиосвязь) или остановить выход крейсеров сделано не было. Версия о посылке якобы через два часа вдогонку за крейсерами миноносца, который не смог их догнать, не подтвердилась.
Передовая страница газеты “Новое Время”, посвященная подвигу крейсера “Рюрик”
Реальную возможность предупредить отряд имели прорвавшиеся сквозь японскую эскадру самые быстроходные русские крейсера “Аскольд” и “Новик”. Но контр-адмирал Н.К. Рейценштейн на “Аскольде” и капитан 2 ранга М.Ф. фон Шульц, командир “Новика”, ничего не знали о вызове владивостокских крейсеров для соединения с эскадрой.
В ночь на 29 июля “Новик” из-за угрозы выхода из строя холодильников главных машин вынужден был остановиться. Его сигнал ратьером на “Аскольде” не разобрали и решили, что “Новик” с его преимуществом в скорости перед всеми японскими кораблями пошел на прорыв Корейским проливом, пока там еще не стало известно о результатах боя. “Аскольд”, не рассчитывавший на прорыв – его скорость упала до 15 уз, из двенадцати 152-мм орудий стрелять могли только четыре – ушел на юг в Шанхай, где и был интернирован.
“Новик”, встретившись утром с осуществившими прорыв крейсером “Диана” и миноносцем “Грозовой” (они затем интернировались – первый в Сайгоне, ныне Хошимин, второй в Шанхае), пошел в Кяо-Чао, чтобы пополнить запасы угля для прорыва во Владивосток вокруг Японии. Здесь на рейде (в 17 ч 25 мин) застали миноносец “Бесшумный”, в 18 ч 30 мин пришел “Цесаревич”. Попытки получить с него уголь, как и ранее с “Дианы”, видимо, не предпринимались. С германского парохода (после получения разрешения губернатора) грузить уголь начали только в 21 ч. В 3 ч 30 мин 30 июля, приняв только 250 т, погрузку прекратили: командир “спешил уйти из порта до рассвета. В 4 ч были уже в море. Как раз в это время (на 1 час позже!) отряд К.П. Иессена выходил из Владивостока…
Через сутки, утром 31 июля, “Новик” был на траверзе о-вов Цусима, в 150 милях от него и в 420 милях от спускавшегося к югу Владивостокского отряда. Но судьба не готовила им встречи. Курс “Новика” был проложен по восточную сторону Японии, и в день боя 1 августа он был в Тихом океане на широте Токио, в районе недавнего крейсерства Владивостокского отряда. Нехватка угля заставила “Новик” утром 7 августа зайти для его пополнения в пост Корсаковский, но и здесь погрузку пришлось прервать – японцы “засекли” появление русского корабля. В дневном бою с подоспевшим более мощным японским крейсером “Цусима” “Новик” заставил его отойти, но и сам получил тяжелые повреждения. Надежды на прорыв были потеряны; к ночи крейсер затопили на рейде.
В день боя 28 июля эскадра вице-адмирала Камимуры находилась на своей базе Озаки (на северном берегу южного о. Цусима). По приказанию Того 29 июля она, разделившись, перешла на юг к о-вам Росс и Квельпарт для перехвата прорвавшихся на юг “Аскольда” и “Новика”, а 30 июля, встретив отправленный за ними в погоню отряд легких японских крейсеров 3-й эскадры, вернулась в Корейский пролив. Утром 31 июля, получив приказание Того быть готовыми к бою с владивостокскими крейсерами, отряд Камимуры вышел в район севернее о-вов Цусима. Здесь он рассчитывал перехватить прорывавшийся па север “Новик”, о выходе которого из Кяо-Чао было уже известно, и шедший на помощь, как предполагали японцы, Владивостокский отряд. Из крейсеров входившего в состав эскадры Камимуры 4-го боевого отряда (контр-адмирала Уриу) “Нийтака” остался у южной оконечности южного о. Цусима, а остальные – “Нанива”, “Акаси”, “Такачихо” и авизо “Чнхайя” (посыльное судно) – развернули линию дозора по параллели 35°. Миноносцам было приказано присоединиться утром к броненосным крейсерам севернее о-вов Цусима.
