Мальчик с деревянной костью поднял руку.
– Элеанор?
– Да, Кристофер?
– Почему ваша дверь осталась там же, где была, а наши исчезли? – Он покусал губу и добавил: – Это как-то несправедливо. Нам всем должны дать возможность вернуться.
– Постоянные двери, такие, как у мисс Уэст, встречаются реже, чем временные, – сказала Ланди, снова почувствовав под ногами знакомую почву. – Большинство детей, которые прошли через них, остаются там – либо сразу, либо после короткого возвращения в свой изначальный мир. Поэтому, хотя у нас зафиксировано несколько таких случаев, шансы найти постоянную дверь, которая резонирует с нужной вам историей, невелики.
– А как же Нарния, например? – спросил Кристофер. – Там дети через какие только двери не проходили, и каждый раз оказывались у своего говорящего льва.
– Потому что эта твоя Нарния – христианская аллегория под видом фантастического сериала, дубина, – сказал другой мальчик. – Клайв Степлз Льюис никогда не проходил через двери, он и не знал, как это бывает. Захотел сочинить сказку, что-то слышал, наверное, о таких детях, вот и набрехал всякой ерунды. Так все писатели делают. Брешут и становятся знаменитыми. А мы говорим правду, так за это родители засовывают нас в эту разрекламированную психушку.
– Здесь не принято использовать такие термины, – сказала Элеанор. В ее голосе прозвучала стальная нотка. – Это не приют, и вы не сумасшедшие – да если бы и были сумасшедшими, что с того? Этот мир беспощаден и жесток к тем, кого считает хоть на долю отклоняющимся от нормы. Если кто-то должен быть добрым, понимающим, принимающим, любящим по отношению к другим таким же изгоям, так это вы. Вы все. Вы – хранители тайн Вселенной, вы любимые дети миров, которых большинству людей и во сне никогда не увидеть, не то что наяву… Разве не ясно, что это ваш долг перед самими собой – быть добрыми? Заботиться друг о друге? Никто за пределами этой комнаты никогда не поймет вас так, как понимают те, кто сейчас рядом с вами. Это не ваш дом. Мне ли об этом не знать. Но это стоянка на вашем пути, ваше убежище, и вы будете относиться к своим товарищам с уважением.
Оба мальчика поникли под ее взглядом. Кристофер опустил глаза. Другой пробормотал:
– Извините.
– Все в порядке. Уже поздно, мы все устали. – Элеанор встала. – Вам всем надо поспать хоть немного. Я понимаю, это будет нелегко. Нэнси, ты не могла бы…
– Я уже сказал, что переночую у нее сегодня, – сказал Кейд. Нэнси накрыло волной облегчения. Она боялась, что ей придется перейти в другую комнату, а она за это короткое время уже привыкла засыпать в знакомой постели.
Элеанор задумчиво посмотрела на Кейда.
– Ты уверен? Я-то думала предложить ей перейти в комнату к кому-нибудь из соседок, а ты бы запер сегодня свою дверь. Слишком много беспокойства для тебя.
– Нет, все в порядке, я сам вызвался. – Кейд коротко улыбнулся. – Мне нравится Нэнси, и она была подругой Суми. Думаю, какая-никакая стабильность пойдет ей на пользу, и это совершенно искупает для меня все неудобства. Я хочу помочь. Это мой дом. – Он медленно обвел комнату взглядом. – Мой дом навсегда. В прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать, родители не хотят меня видеть, и обратно в Призму меня не пустят, даже если я захочу. Поэтому для меня важно, чтобы мы позаботились об этом доме так же, как о нас здесь заботились с первого дня, как мы сюда попали.
– Идите спать, мои хорошие, – сказала Элеанор. – Утром все будет по-другому.
Тело лежало во дворе, покрытое тонкой пленкой росы, лицом вверх к равнодушному небу. Мертвые умеют видеть – Нэнси сразу сказала бы, если бы ее спросили, – но это тело ничего не видело, потому что у него не было глаз – вместо них чернели залитые кровью пустые глазницы. Руки были аккуратно сложены на груди, очки зажаты в остывающих пальцах. Лориэль Янгерс никогда не найдет свою дверь. Дверь все это время ждала ее дома, в углу ее собственной спальни, в полудюйме от пола, и не исчезала, потому что на нее действовала самая изощренная магия, на которую только была способна Королева Пыльцы, приемная мать Лориэль. Она будет ждать еще полгода, а потом чары снимут, и королева на целый год удалится в свои покои и погрузится в траур. Никогда больше ей не видеть новых захватывающих приключений, никогда больше не спасти очередной мир. Ее роль в истории закончилась.
Она лежала неподвижно, а солнце поднималось, и звезды гасли одна за другой. Ворона приземлилась на траву возле ее ноги, осторожно наблюдая. Лориэль не двигалась, и ворона запрыгнула ей на колено, ожидая ловушки. Но Лориэль по-прежнему не двигалась, и тогда ворона взмахнула крыльями, подлетела к голове и деловито просунула клюв в кровавую дыру на месте левого глаза.
Анджела – хозяйка расчлененной морской свинки, та, что когда-то бегала по радугам в волшебных кроссовках, – вышла на крыльцо, протирая сонные глаза, и уже хотела выругать свою соседку за то, что убежала одна – ведь они же должны были держаться вместе! Лориэль иногда просто не успевала заснуть – никак не могла заставить себя так долго держать глаза закрытыми, а еще у нее была привычка бродить по всей территории в поисках пропавшей двери. Не в первый раз ее видели спящей на лужайке. Поначалу мозг Анджелы упорно не желал замечать в неподвижном теле Лориэль ничего необычного.
Но тут ворона вытащила окровавленный клюв из глазницы и закаркала на Анджелу, сердясь, что ей помешали завтракать.
От крика Анджелы ворона шарахнулась и, хлопая крыльями, взвилась в рассветное небо. А Лориэль так и не проснулась.
6. Нами погребенные тела
Всех учеников собрали в обеденном зале. Почти всех их поднял с постели вопль Анджелы или стук в дверь. Нэнси проснулась от того, что Кейд тряс ее за плечо. Его лицо было так близко, что можно было разглядеть тонкий филигранный узор на радужке глаз. Она дернула плечом, покраснела и плотнее закуталась в простыню. Кейд только рассмеялся и отвернулся, как джентльмен, пока она вставала и одевалась.
Теперь, сидя за столом с тарелкой остывающего омлета, Нэнси поймала себя на том, что старается удержать в памяти этот его смех. У нее было такое ощущение, что теперь здесь долго никто не будет смеяться. Может быть, никогда.
– Лориэль Янгерс найдена мертвой сегодня утром на лужайке перед домом, – говорила Ланди. Она стояла перед ними – прямая, как палка, руки скрещены на груди. Она походила на фарфоровую куклу – казалось, вот-вот упадет и разобьется. – Я не хотела вам больше ничего говорить. Я считаю, что такие страшные подробности не для юных ушей. Но это школа мисс Уэст, и она считает, что вам следует знать, что произошло – может быть, это заставит вас серьезнее отнестись к ее распоряжению держаться вместе. Когда мисс Янгерс обнаружили, у нее не было глаз. Они были… извлечены. Сначала мы подумали, что это дело хищных птиц, но более пристальное изучение тела показало, что глаза были извлечены с помощью какого-то острого предмета.
Никто не спросил, какого именно предмета. Даже Джек, хотя Нэнси видела, что ее так и подмывает спросить – она еле сдерживалась, прямо дрожала вся. Джилл, напротив, казалась совершенно безмятежной и была одной из немногих, кто действительно ел, а не просто сидел над тарелкой. Должно быть, годы, проведенные в фильме ужасов, основательно притупили ее чувствительность.
