– Вы мне расскажете, как дальше хотите действовать?
– Конечно! Вот протокол закончу и с радостью. Побудьте пока здесь!
– Ой, спасибо огромное! Громадное-прегромадное!
– Всегда пожалуйста! – Следователь, как говорится, «поплыл». Женщины вообще не обращали на него внимания – некрасив, мал ростом, зануден и тощ, да еще и ведет себя как закомплексованный подросток. А тут женщина-сказка, кинобогиня сошла со своего Олимпа и хочет побыть с ним, Сергеем Уткиным, рядом. Да еще и помощи просит.
Настя, поняв, что дело сделано и мыслить здраво Уткин просто не способен, начала подбираться к гипотетической улике – телефон лежал на тумбочке у кровати. Изящным движением опытного фокусника она смахнула аппаратик в карман и перевела дух.
– Ой, вы знаете… я вспомнила, мне же надо идти… наши, наверное, меня потеряли, – будто спо-хватилась девушка, глубоко опустив руку в карман и крепко сжимая телефон.
– Вы же хотели поприсутствовать? – обиделся Уткин. – Мы с вами еще встретимся? У меня могут возникнуть новые вопросы к вам, как к свидетелю!
– Я обязательно отвечу на все ваши вопросы, Сергей! – и маняще улыбнулась на прощание. Разве жалко?
От такой улыбки в сочетании с его именем, произнесенным нежным голоском, Уткина бросило в жар:
– Не уходите, Анастасия!
Но Анастасии уже и след простыл. А ему так хотелось показать питерской актрисе, как ловко он умеет вести диалоги со свидетелями! Впрочем, может, и хорошо, что ушла. Свидетели попались так себе: директор гостиницы вообще никакой не свидетель – убитого видела один раз издалека, охранник тоже ничего вразумительного сказать не мог – про актеров из Питера знал, но в десять часов вечера сдал смену и ушел домой.
На вопрос, почему в отеле нет круглосуточной охраны, директриса обиделась:
– А вы не скажете, где деньги брать на ночную охрану? У нас администратор есть дежурный. Если надо, полицию вызовет. Только пока таких случаев не было.
Пришлось отпустить и директора, и охранника. Горничная в белом фартучке казалась более перспективной свидетельницей, потому что заметно волновалась и смотрела на следователя испуганными оленьими глазами, теребя оборку натруженными руками.
– Горничные ведь очень наблюдательные люди, – начал Уткин издалека.
Женщина кивнула.
– И подмечают то, на что другие внимания не обратят.
– Да, вы правы. Я сегодня пораньше на работу пришла, чтобы ковер на первом этаже пропылесосить. Постояльцам шум не слышен, а спустятся к завтраку, все сияет чистотой.
– Ну и… – нетерпеливо продолжил Уткин.
– А потом на второй этаж поднялась – там у нас в подсобке моющие средства стоят. Ну и видела, как она зашла в его номер, а потом буквально через минуту выскочила.
– Кто она?! Из какого номера?
– Актриса эта сериальная. Анастасия Капцова! Рано утром она зашла и выбежала из этого номера, где мужик убитый жил.
– Вы ничего не путаете?
– Нет, не путаю! – неожиданно успокоилась женщина, перестав терзать передник.
Сергей Уткин сел на стул посередине комнаты. Похоже, у него появился шанс стать режиссером, и совсем скоро его пьеса приблизится к кульминации.
Глава 11
Осень в редакции ничем не отличается от других времен года, только вот нынче еще не включили отопление и все сотрудники облачились в теплые кофты и свитера.
Мила Сергеевна обсуждала с коллегами публикацию о новой акции зоопарка «У каждой клетки есть хозяин» – любая организация или просто неравнодушный человек могли взять шефство над одним из обитателей зоопарка, ежемесячно выплачивая определенную сумму на его содержание. А зоопарк обещал рядом с каждой клеткой установить табличку с названием фирмы или фамилией попечителя животного, проживающего в этой клетке.
– Может, мы редакцией тоже на кого-нибудь «подпишемся»? – интересовалась ответственный секретарь, – опять же статью об этом сделаем.
– Давайте возьмем павлина, – предложила Марина Коростылева. – Им в Сибири тяжело… А мы будем ходить смотреть, как он хвост свой распускает. Кстати, только самцы это делают.
– Ага, а павлин будет сидеть и тебя ждать, чтобы хвост распустить! Давайте лучше крокодила возьмем – он прикольный – или медведя. Мишка – символ России! Сорнева, а тебе какой зверь больше нравится?
– Никакой!
– Почему?
– Я котенка-найденыша не могу пристроить, а ты про медведя.
– Черствая у тебя душа, подруга! Медведя тебе не жалко.
– Не жалко, – согласилась она. – Его в зоопарке мясом кормят. Ты лучше бы котика помог пристроить.
– Ну, кого из зверья будем опекать? – не унималась Мила Сергеевна.
– Берите вы кого хотите! – отмахнулась Юлька. – Дел в редакции больше других нет, как медведя обихаживать.
Все сегодняшнее утро Юля Сорнева потратила на изучение прежней жизни Алика Царева. Если он действительно местный, то следы должны остаться, и она их обнаружит. Жил, в школе учился, друзья-приятели, родители опять же. А завтра Луизе Юнис пообещали скинуть на электронную почту скан-копию личного дела оператора, и это тоже пригодится. Еще девушка планировала встретиться со свидетелями из гостиницы: директрисой, охранником, горничной. Может быть, появилась новая информация.
Самой Юльке мужчина с камерой по фамилии Царев не понравился. У питерского оператора был наглый, бесцеремонный и липкий взгляд, словно он априори был уверен в том, что любая женщина готова немедленно пасть в его, неотразимого мачо, объятия. Таких Юля презирала.
Вчера, когда Луиза рассказала о романе Алика и Насти, даже Тымчишин отреагировал бурно:
– Во дает актриса! А сама за Погудиным бегает. Какое-то «переходящее красное знамя».
– Ты заметил? – удивилась Луиза.
– Я не слепой! Как у вас все просто – сегодня с одним, завтра с другим.
– Попрошу! Во-первых, без обобщений, а, во-вторых, без пошлостей. Что это еще за «вы»? «Мы», знаешь ли, тоже разные бываем. А актеры просто народ особенный, – заступилась за всех женщин в своем лице Юля.
– Это почему? – удивился Вадик. – Почему актеры, а не журналисты? Мы тоже не лыком шиты и любить умеем.
– Они же постоянно примеряют на себя чужую судьбу! А еще пробы! С ума можно сойти, как это бывает оскорбительно и унизительно.
– Ах, черт возьми! – воскликнул Вадик. – То-то ни в один театральный вуз и не попасть! Все хотят быть униженными и оскорбленными?
– Вадик, ну что ты к ней привязался?! – вступилась за Луизу Юлия.
– Нет, ты мне скажи! Почему у нас лицедеи стали «белой косточкой»?
– Вадик! Актер или журналист – это не важно, все зависит от человека. Кроме того, у нас вон Мила Сергеевна сколько раз замужем была? И как она своих мужей называет? «Муж номер Один», «номер Два» и «номер Три»! А Настя человек свободный, в активном поиске. Я, кстати, тоже, так что давай без гнусных комментариев.
