– Ты с ума сошел? Никогда! – задохнулся Мишка, вспоминая недовольное лицо Златы и мамины вздохи.
Оленин не относился к числу любителей обсуждать свои любовные истории, тем более неприглядные. Трезвым он так никогда и не поступил бы. Но сейчас, в хмельной иллюзорности, ему очень хотелось поделиться.
– Не хочу я на ней жениться! Случайно получилось все, я бы на нее никогда внимания не обратил, она сама спровоцировала.
– Ничего, – понимающе сказал Ким. – Меня тоже спровоцировали много лет назад. Живем. Две дочки растут.
– Я Настю люблю.
Васютин задумался. А знает ли Мишка, как его дама сердца волочилась за Царьком? Наверное, знает. Он, конечно, парень романтически-наивный, но ведь не слепой. Настя еще та выдерга (Ким успел подцепить местное словечко). Ей мужика с выкрутасами подавай, а такие, как Мишка, что будут оберегать, любить, заботиться, даром не нужны. Вот если бы он крутил любовь со всеми представительницами женского пола на съемочной площадке, не ставил их чувства ни во что, тогда бы Настя клюнула. Как говаривал классик: «Чем меньше женщину мы любим…»
Получается, чтобы привлечь женщину, мужчина должен вести себя необычно, ломая привычный именно для этой женщины сценарий. Например, если дама привыкла в всеобщему вниманию, то нужно ее игнорировать. Ким вспомнил, как давно снимал для какого-то сериала сценку: очередной кандидат на престижную должность, один из тысячи, получив от усталого рекрутера визитку, порвал и съел ее. Этим запомнился и в итоге именно он получил должность.
Тут Васютина осенило:
– Нужно сделать что-то такое, чего ты не делал никогда в жизни. Тебе надо привлечь ее внимание.
– Спрыгнуть в холодную реку с моста?
– Давай думать. Ты же актер, играешь по чужим сценариям.
– И что теперь? – до пьяного Оленина смысл доходил с трудом.
– Надо написать свой сценарий развития ваших отношений. Прописать сюжетные линии.
– Это как?
– Я не понял? Кто из нас актер? – возмутился Ким.
– Актер – это я! Я точно помню.
– Например, ты можешь взять и продемонстрировать Капцовой, будто ты безумно влюблен в другую. Безумно! Надо сыграть любовь! Мишаня! Страстную любовь сыграть можешь?
– Могу! Только кого мне надо любить? А Настя что подумает?!
– Так в этом и весь смысл. Она привыкла к твоему обожанию, а тут увидит – у тебя начался неземной роман. И сразу пожалеет, потому что роман-то не с ней. Зависть сработает.
– Ким! Ты тогда точно скажи, кого мне надо полюбить, – Мишке начала нравиться идея.
– А давай «влюбись» в Луизу Юнис. Они с Настей подружки.
– А потом как я выпутаюсь? А если Луиза поверит? И тоже меня это самое? Полюбит в смысле? – Михаил снова с ужасом вспомнил Злату.
– Сейчас придумаем. Главное – ввязаться!
Мужчины увлеченно начали придумывать и обсуждать любовный сценарий для Оленина, причем последний вдруг понял, как чувствует себя мотылек, бездумно летящий на огонь.
Глава 27
Когда шампанское закончилось, Луиза решила позвонить Насте.
– Ты ведь не отстанешь, Юля!
– Не отстану, – согласилась та. – Ты войди в мое положение! Мне очень нужно с ней поговорить, а без тебя она говорить не будет.
– Это как знать! – Юнис вспомнила, как сегодня Настя коршуном налетела на нее на съемочной площадке.
Капцова ответила сразу же и согласилась прийти.
– Сегодня наш день! – удивилась Луиза. – Но учтите, госпожа журналистка! Анастасия актриса, она сможет сыграть тебе все, что захочет: радость, грусть, разочарование, любовь.
– Это ты к чему? – не поняла Юля.
– Держи ушки на макушке и не особо верь ее словам, – пояснила Юнис.
Юля немножко обиделась. Подумала, Луиза ее недооценивает, ведь журналист, как и актер, – тоже профессия творческая. Но журналист оперирует фактическим материалом, самостоятельно добытой информацией, чтобы донести до читателя объективную точку зрения. А актер показывает жизнь, которая «могла быть» или «должна быть», творит. Актерство – вымысел, причем вымысел чужой. Актер интерпретирует образ, придумывает свою трактовку, но играет придуманное другими. Хотя… И хороший актер, и хороший журналист – не тот, кто хорошо играет, а кто существует в образе. Если журналист, например, начнет задавать вопросы, которые заранее не продумал и не прочувствовал, то собеседник почувствует фальшь и ответов такой журналист не получит. И будет это уже не журналист, а плохой актер. И чем больше актерских способностей у мастера пера, тем хуже для профессии. Но зачем тогда утверждают, что весь мир театр и люди в нем актеры? Этого Юля не знала и решила потом поинтересоваться у главреда Заурского.
Пришла Настя. Актриса была в отличном настроении.
– Все! С меня сняты все обвинения, все подозрения!
– Господи, да никто не сомневался! Зачем бы тебе Алика убивать?
– Может, он жениться не хотел? – осторожно спросила Сорнева.
– Что ты несешь? – разозлилась Анастасия. – Алик ни одной юбки не пропускал. На фига мне такой муж?!
– А любовь?! – уточнила Юлька. – Любовь обычно не выбирает.
– Луиза, она специально меня злит? – Настя подчеркнуто обратилась к Юнис.
– Ну, девочки, не ссорьтесь! У меня еще есть бутылка вина. И коньяк.
– Давай коньяк, – скомандовала актриса. – У меня наконец душа успокоилась. Напряжение ушло.
Нашелся вопрос и у Луизы Юнис:
– И все-таки, какого черта ты поперлась к Алику с утра? Интуиция?
– Уже все знают?
– А ты как думаешь? Горничная рассказала директрисе гостиницы, директриса мне.
– Ну деревня! Понимаете, девчонки, он мне вечером позвонил, в гости позвал. Скука, говорит, в этой дыре, давай посидим по-человечески. Я и согласилась, а потом перезвонил, мол, не получается у него. Я и не спросила, почему…
– Ничего не понимаю, – замотала головой Луиза. – Ты же по Лешке Погудину вздыхаешь уже месяц! На меня, как на врага, кинулась. Если ты одного любишь, зачем к бывшему любовнику в гости собираться?
– А твой Лешка на меня внимания не обращает! Это как, по-человечески?!
– Да не мой он! Отвяжись!
– Девочки, я вам не мешаю? – съехидничала Сорнева.
– Да так не бывает. Любишь одного, а бегаешь к другому, – не отступала Луиза. – Где логика?
– Нету логики, – согласилась Настя. – Только здесь скука смертная, тоска зеленая, а они дамы алогичные.
– Это из какого спектакля? – хмыкнула Юля.
– Из личных архивов, – срезала журналистку Капцова.
