– Дед, мне нужен твой совет, – сказал Роберт. – Я не знаю, хочу ли я его видеть. Какой он мне отец? Значит, раз он в Питере работает на киностудии, не пропал без вести, а бросил нас. Бабушка права – негодяй и подлец он.
Николай Иванович задумался. Так, значит, его беспринципный зятек приехал киношку снимать и ходит вон с той шумной толпою. Николай Иванович не признал его: видел-то несколько раз почти двадцать лет назад.
– Давай так, – сказал он внуку, – коль он тут, в нашей гостинице проживает, я все разузнаю и позвоню тебе завтра.
И услышал, как Роберт облегченно вздохнул. Видимо, не очень-то ему хотелось встречаться с посторонним человеком.
«Вычислил» Алика среди членов съемочной группы он просто. То, что у зятька оказалась другая фамилия, не удивило. Еще проще оказалось узнать, в каком тот живет номере. Николай незаметно взял дубликаты ключей от номера и двери «пожарного выхода». Ровно в десять часов охранник Иваныч попрощался с администратором, уткнувшейся в компьютер, а через час незаметно, через боковую дверь, вернулся в гостиницу. В коридоре не было ни души, где-то играла музыка, смеялись люди, а он ощущал удары сердца, волнуясь от предстоящей встречи. Ключ легко повернулся в замке, и Николай вошел в номер. В кресле сидел крепкий мужчина и смотрел телевизор.
– Какого черта? – спросил он.
– Если ты Алик Царегородцев, то я к тебе, – сказал Николай Иванович, уже понимая – это Алик. Постаревший, погрузневший, но Алик.
– Что надо?
Николай Иванович начал говорить и старался оставаться спокойным, постепенно эмоции овладевали им.
– Зачем тебе Роберт? Что ты хочешь от моего внука? Ты ему посторонний человек!
Всем своим видом Алик демонстрировал равнодушие и презрение.
– Не тебе решать, видеться мне с сыном или нет, – Алик грязно выругался и расхохотался. – Пошел вон отсюда! Мне надо, я увезу сына с собой! Это тебя не касается.
В голове у Николая Ивановича помутилось. Позже он и сам с трудом вспоминал, как схватил со столика вазу и ударил Алика по голове. Бывший зять потерял сознание и упал. Николай достал из шлевок ремень, сделал петлю и сдавил ею горло питерского гостя. Подержал несколько минут, проверил пульс, тщательно протер рукавом вазу и дверную ручку и вышел из номера. Ключи утром незаметно вернул на прежнее место, после чего позвонил внуку:
– Роберт, твой отец уже уехал назад, в Питер.
– Дед, спасибо! Ты снял камень с моей души, – обрадовался внук и добавил: – Я на месяц уезжаю на сборы в Сочи. Буду звонить. Вы с бабушкой не волнуйтесь.
– Роби! – попросил Николай Иванович. – Только ты бабушке ничего не говори про отца. У нее давление.
– Я и не собирался. Это наши мужские дела. Заметано, дед!
Глава 39
Николай Иванович затушил сигарету.
– Ну, милые дамы, хватит кудахтать! А вам, Юлия, я могу сказать следующее: о том, что некто Алик Царев… заметьте, не Царегородцев… проживал в нашей гостинице, я узнал утром. От администратора. Когда следователь появился, вопросы про убийство постояльца начал задавать.
– Коля! Какой Царев? Я ничего не понимаю! Ты видел Алика? – заволновалась Ольга Захаровна.
– Никого я не видел! А и видел бы, мимо прошел. Что мне у него спросить? Почему он бросил нашу дочь, своего сына и исчез?
– Коля!
– Я сказал – хватит, Олечка! Не начинай истерику. Наш зять того не стоит.
Николай Иванович, хоть и храбрился, но все же старался не встречаться взглядом с Юлей Сорневой. Девушка затихла. Наконец мужчина посмотрел ей в глаза и понял, что она ждет его вступления в разговор и объяснений. Тягостное молчание затянулось, и никто не решался его нарушить, будто произнесенные слова могли взорвать воздух. Наконец Юля вздохнула, потерла руками лицо и решительно поднялась с дивана.
– Ольга Захаровна, мне пора бежать на работу. Кстати, вам, как почитательнице Чехова, хочу сказать, что в Питере Алик хорошо продал автограф Чехова. Откуда он мог у него появиться?!
– Тетка, тетка Глаша!!! – всплеснула руками Ольга Захаровна. Ходили слухи про их семейку, что писатель у ее бабки останавливался, и я не раз пытала. А она в ответ: брешут люди. Значит, подлецу Алику отдала литературное мировое наследие. Тьфу!
– До свидания, – произнесла Юля, подхватила сумку и направилась в коридор.
Ольга Захаровна вздохнула облегченно.
– Надеюсь, больше вопросов нет? А Роберт будет только через месяц, он на сборах… – проговорила ей в спину учительница. – Он украл у русской литературы автограф, – продолжала сокрушаться она.
– Хорошо, хорошо. – Девушка вышла из квартиры.
Поиски Роберта лишились смысла. И без него все ясно. Как поступить в такой ситуации, Юля не знала, тем более и улик у нее нет никаких. Есть только молящий взгляд охранника гостиницы, который она прочитала так, как сумела. Она, конечно, расскажет обо всем главреду Егору Петровичу Заурскому. Но смысл? Николай Иванович ничего не скажет, он мужик-кремень.
– Подождите, девушка! Юля!
Журналистка обернулась – перед ней стоял запыхавшийся Николай Иванович.
– Вы, пожалуйста, ничего такого не думайте. Он с Робертом хотел увидеться, а внук спросил моего совета. Роби не хотел с ним встречаться. Кто этот Алик моему мальчику? Пустое место! Он мог увести нашего внука. Я хотел с ним просто поговорить! Я защищался.
– Поговорили?
Николай Иванович опустил голову.
– Я Роберту сказал, что он уехал из гостиницы.
– Роберт ничего не знает?
– Нет. И вы уж, пожалуйста, меня не подведите. Я защищался, и вы ничего не докажете.
Николай Иванович развернулся и пошел обратно. В его фигуре было столько достоинства и чего-то еще такого, щемяще-нежного, что на глаза навернулись слезы.
Черт возьми, она не судья! Как там по Библии? Не суди, да не судим будешь? Грехи тоже бывают разные, и не ей судить этих людей. Не ей определять, кто прав, а кто виноват. Правда может иметь слишком непредсказуемые последствия. Сомнения, конечно, оставались. Куда же без них? И Юля решила поскорее поговорить с главредом.
В редакции заканчивали подготовку макета следующего номера. Мила Сергеевна на все корки честила Вадика Тымчишина, припоминая ему прошлые ошибки.
– Я не посмотрю, что ты звезда сериала! Вкачу штраф!
– Правильно, Милочка Сергеевна! Если вкалывать, так пожалуйста, а если ошибку сделал, так никакой снисходительности.
– Ва-а-а-а-дик!!! – застонала ответственный секретарь газеты. – А счет нельзя было после матча уточнить? Журналист должен проверять информацию, а не писать разные глупости. Нам телефоны болельщики оборвали, требуют опровержения.
– И что делать? – Вадик и сам расстроился не на шутку.
