– Сидеть.
С него сняли колпак, свет ударил в глаза, сразу начало саднить нос. Он открыл глаза, чтобы увидеть кабинет и человека за столом.
Забродин!
Забродин в городе был кем-то вроде царя и бога. Ну а как? Он ведь все решал, он основной работодатель, ездит на машине, которую ему из Москвы привезли и которой никто в жизнь раньше не видел.
Легенды про него ходили.
– Здравствуй, Паша.
– Здравствуйте.
– Чайку?
У Паши еще губы саднили, и во рту был вкус блевотины, но он кивнул.
Забродин посмотрел на сопровождающих.
– Два чая.
…
– В общем, пробили мы тебя, Паша, по своим каналам. И решили, что ты, Паша, скорее всего, не при делах дьячковских. Это он без тебя мутит.
– Я им говорил! – вскинулся Паша.
– Так все говорят. А у них работа такая – не верить. Но вот я почему-то тебе верю.
…
– Зачем тебе в мутки влезать. У тебя работа. Жена.
Это как приветствие на Востоке – перечисляя родственников, давали понять, что в случае чего за тебя они ответят.
– В общем, так, Паша. Показания с тебя и другие снимут, а мне твое впечатление интересно. О Дьячкове. Ты с ним в рейс ходил, а это мало кому удавалось – у них своя компания, чужих они не любят. Вот ты мне про него и расскажи.
– А что рассказать, Виктор Васильевич?
– Люди его слушаются?
– Слушаются.
– Без вопросов?
– Без. Что он скажет, то и делают.
– Какой он? Трусливый? Смелый?
Паша задумался.
– Осторожный он.
– Поясни.
– Не торопится никогда. Где поесть останавливались – никогда все вместе не заходили и разом не обедали. Половина обедает, половина за пулеметами, потом менялись. Когда шли – он беспилотник постоянно поднимал – осмотреться.
– Пил?
– Водку?
– Ну а чего же? Вискаря сейчас нету.
– Нет.
– Что – совсем?
– Совсем.
Забродин хмыкнул.
– А люди у него?
– Ни грамма. В дороге – сухой закон.
– Конфликты в группе были?
– Нет.
– Драки?
– Совсем не было. Ничего такого.
– Хоть на доску почета заноси. Кто следующий по старшинству был?
Паша задумался.
– Саня был такой. У него не автомат был, а «Сайга-308», с ней так и шел. Он вроде военный или из ВВ.
– Они с Дьячковым цеплялись? Старшинство оспаривали?
– Нет.
– Что, совсем?
– Да не было!
– Интересно. Дербанили? На карман работали?
…
– Мне можешь не врать, Паша. Дьячков уже в розыске за хищения. Он на заводе левак дербанил. Тебя в этом деле точно нет.
– Я не видел, – вывернулся Паша.
Забродин задумчиво посмотрел на него, подперев ладонью подбородок.
– Что-то мне подсказывает, что ты мне фигню гонишь, Паша. Не бывает такого.
– Я правду говорю! – Паша попытался приподняться, рука надавила на плечо, заставляя сидеть. – Не пили они! И не левачили, по крайней мере я не видел…
– Удивительные дела… – повторил Забродин, – ну а жену ты себе как нашел? Только не ври, мы ведь и у других людей спросим.
Паша понял, что юлить бесполезно, кратко рассказал.
Забродин хлопнул в ладоши.
– Надо же! Прям Ромео и Джульетта, а?
За спиной сдержанно загыгыкали…
– То есть, получается, Дьячков крестный твой. Так?
…
– За какие такие услуги? Посторонний человек в конвое…
Со спины толкнули.
– Ответ!
…
– Ты зря молчишь. Узнать все равно узнаем, но от твоей искренности, не скрою, многое зависит…
– Он… про вас спрашивал, – решился Паша.
– Что спрашивал?
– Откуда машина у вас такая…
– А ты что ответил?
– Откуда мне знать…
Забродин потер подбородок.
– И правда. Откуда тебе знать. Но ты же ему что-то сказал?
– Ничего я ему не говорил. Сказал – в обязоне будешь, сделаешь, что попрошу.
– Понятно…
Забродин покачал головой.
– Слепой, разъясни человеку, что значит – быть в обязоне.
– Дурак, – прогудел кто-то за спиной, – он теперь имеет право с тобой что угодно сделать. Скажет замочить кого-то – замочишь, скажет очко подставить – становись…
– Вот так вот, Паша, – подытожил Забродин, – теперь у тебя один интерес с нами. Если Дьячкова замочат – обязона у тебя ни перед кем не будет. А умно себя поведешь – может, и поднимешься еще.
Забродин показал на неприметную дверь за собой.
– Вон там раковина есть, иди, Паша, умойся. А то рожа у тебя как у зомбака семидневного. Слепой, помоги ему…
Вечером Паша сидел за столом в своем доме и пил водку.
Один.
Водки в доме хватало – снабженец как-никак, потому и доступ был по госцене. А хорошая, фабричная водка сейчас – большая ценность, на пристань люди с других мест приходят, на нее можно все что угодно поменять.
Но сейчас он употреблял водку в изначальном ее понимании – он ее пил. Стакан за стаканом, почти не пьянея, чтобы залить водкой оставшуюся в доме и душе пустоту.
Гады…
Паша не был дураком и понимал – он жив только до тех пор, пока нужен Забродину. Даже того, что он видел, хватило понять – Забродин ходит под расстрельной статьей. А иначе никак не объяснить то, что рядом с ним – бандиты, отмороженные на всю голову.
Ирину забрали. Сказали, что посадили в КПЗ по подозрению, но по факту Паша понимал – взяли в заложники. Если он рыпнется – пострадает она. Но и ее уберут в любом случае, как и его. Свидетели лишние не нужны.
И то, что Забродин его за стол посадил, ужином накормил, говорил с уважением, ничего это не значит. Паша все же не дурак…
Он просто пьяница.
Как сосет изнутри. Ствол бы в пасть и… но Ирина пострадает.
Иришка…
Бывшая Россия, Удмуртия
Ижевск
Тысяча тридцать девятый день Катастрофы
Невесело в эту ночь было и в Ижевске…
