Открылась дверь, из конторы в сопровождении еще одного десанта вышел манагер – ну старший здесь, короче. Неприметный мужик, москвич моментально определил – бывший офицер. Судя по возрасту, еще до Катастрофы успел выслугу отбить.
Подошли ближе. Офицер ничего не говорил, просто стоял и смотрел.
– Заправиться надо, – начал москвич.
– Всем надо. Ты кто будешь?
Москвича начало это подбешивать.
– Слушай, а тебе не один хрен? У тебя товар, у меня деньги.
Офицер покачал головой.
– Не один. Назовись.
– Французом гонят. Коля Француз.
– Не знаю такого.
– А кого ты знаешь?
Офицер снова покачал головой.
– Кого я знаю, то моя печаль. А ты со своими блатными заходами мимо пролетай, тут таким не наливают.
Камбарский понял, что дело керосином пахнет, а ему жить еще хотелось. Москвичи явно не понимали, куда попали – у них там ход воровской, а тут людской.
– Я с камбарского торга. Никитин моя фамилия.
– Новенький?
– Ага.
– А старенькие где?
– Мы теперь будем ходить.
– Документы есть?
Никитин достал документы, подал офицеру. Тот посмотрел, вернул обратно.
– Ну чего, заливай. Раз так.
– Почем?
– По семь за тонну.
– По пять было!
– Было, да сплыло.
Москвич попробовал качать права.
– Чо за дела, по пять наливай.
Офицер посмотрел на него, потом кивнул вправо – там НСВ стоял, обложенный бетонными плитами. Хорошая штука, такое только артиллерией и развалишь.
– Коля. Я не торгуюсь.
– Не, чо у вас тут за дела? – москвич дал себе волю, когда они отвалили от заправки. – Чо они нас не бреют? Тут, что, надо замочить кого-то, чтобы тебя с респектом принимали?
– На таких заправках кому попало не наливают.
– Это как?
– Есть договоренность. Бандитам не наливать, которые по реке ходят, они же потом тебя и ограбят.
– А мы чо, бандиты?
– На лбу не написано. Если тебя не знают – могут и не налить.
– !!!
– Тогда надо будет идти к перекупам. А у них еще дороже.
– Пипец!
Прошли вверх по Волге, встали на ночевку, потом дальше пошли. Дошли до чего-то наподобие таможенного поста, от берега с вышкой отвалил катерок. На нем было несколько человек.
– А это еще кто?
– Черемисы.
– Кто?
– Черемисы. Лучше не связываться.
– А то чо? – москвич был настроен воинственно.
– А то сгорим. Там дальше гранатометы…
Черемис тоже был мелкий, неприметный, в рабочей одежде. Поднялся как хозяин, огляделся, хмыкнул.
– На Новгород?
– Да.
– С товаром?
– Ну не пустые…
– Ну, по однерке с контейнера и идите с Богом.
– Это вдвое!
Черемис пожал плечами.
– Жизнь дорогая.
Москвич шагнул вперед, ухватил черемиса за грудки.
– А если пришибу?
Черемис сказал что-то на своем языке.
– Че? Чего ты сказал?
– Ветер скажет.
Москвич какое-то время держал черемиса, потом отпустил. Черемис не боялся… и глупо все это было. Глупо и… страшно.
Сторговаться можно было бартером – черемисы брали все и по хорошей цене. Но надо было это знать, и надо было, чтобы знали тебя.
– Ну?
– Хрен с вами. Еще пожалеете.
Бывшая Россия
Нижний Новгород
Тысяча сорок пятый день Катастрофы
Град старинный на реке стоит,
Да на Волге – на высокой круче,
Столь веков он трубами коптит,
Нижний наш рабочий и везучий,
Столь веков он трубами коптит,
Нижний наш рабочий и везучий…
Здесь слияние двух России рек,
Тут Ока впадает в мать ту Волгу,
И трудом тут славен человек
И торговлей славился он долго…
В. Герун
Долго ли, коротко ли шли, а пришли в Нижний. Едва ли не столицу России теперь, потому что многие из Москвы сюда перебрались.
И блатные, и чиновники – многие…
Нижний – слово «Новгород» теперь не произносил почти никто – в Российской империи был примерно тем же самым, чем в США был Чикаго. Не столица, но карман страны. В Чикаго благополучие происходило от удобных водных путей и от огромных боен – все фермеры Среднего Запада торговали тут. В Нижнем издревле был торг, на который крестьяне со всего Поволжья собирались продать плоды своего труда и купить, что им было нужно.
Крайний раз Новгород воспрял после того, как сюда губернатором назначили Немцова. Совсем еще молодой, не похожий на тяжеловесов еще брежневского призыва, он смело взялся за реформы. Город стал развиваться, появились деньги, удалось не допустить развала промышленности – не просто так Немцова потом наверх забрали. Хотя… может быть, останься он здесь, был бы великим губернатором. А так…
Во время Катастрофы Новгород в основном уцелел. Пострадал сильно, но уцелел как город. Сыграло свою роль то, что здесь сходятся две крупные реки и можно отрезать от города огромные куски территории водой и не спеша зачистить. Снайперы на высотках – они немало зомбаков сумели зачистить. Ну и люди, конечно. Там, где выжили, там это всегда зависело от людей. Нашлись люди – выжили. Нет…
Так вот.
Нижний был всегда силен рекой. Рекой и торгом. Три года прошло со времени Катастрофы – а тут была жизнь. На реке – густо, один к одному стояли дебаркадеры. Это торговые дома. Они образовались как-то сами собой, хочешь купить-продать – тебе сюда. Или за торг плати. А за торг платить дорого, может себе позволить только тот, кто что-то ценное продает. Водку, например, настоящую. Стволы.
Порядки тут были свои. Не блатные и не людские, а так. Среднее. Была Дума – из крупных домов. Купеческих. Кто на общее благо вносил, тот и в Думу своего человека направлял. И был блаткомитет. Там, на Севере и Востоке зон много, у них свои порядки. Орган власти им какой-то нужен, но блатным в Думе делать нечего.
Власть делилась по факту. Блатные своим торговали, у них места были – кстати, в некоторых зонах нормально жить стали, как приперло – перековались. Кто с воровского пути не свернул – воровал, но попадешься – накажут. Причем по-настоящему. За что – на пострадавшего горбатить заставят или на общее благо. За что – к стенке.
