– Откуда мне знать?
– Не проводило. Иначе бы знал. Так вот, в этих народных фронтах подментованным был каждый второй. Это в лучшем для совести нашей интеллигенции случае. В худшем – каждый первый. Все и на всех стучали. И что – сохранило это Союз?
– Я не понял, это-то тут при чем?
– При том, Дим. У вас в Системе – системная ошибка есть. Если вы кого-то вербуете, заставляете стучать – подсознательно вы начинаете считать его безопасным. А это не так. Вы делаете запись в картотеку и думаете, что дело сделано. По количеству агентов оценивают вашу работу, так?
– Источников.
– Не придирайся к словам. Так вот враг, начавший стучать, не перестает быть врагом. И в условиях фронтальной слабости государства все разом выходит из-под контроля. И те стукачи делают то, о чем мечтали – вредят и разваливают. При этом чувствуя себя в безопасности и безнаказанности – вы же их и опекаете. Ты можешь каждого второго заставить стучать на каждого первого, но это не поможет.
– Не согласен.
– Дим, это так. Просто у тебя взгляд узкопрофессиональный. И корпоративная солидарность. А у меня нет. Ягафарова надо уничтожить. Он один из тех, кто не утратил контактов как с московскими структурами, так и с казанской братвой. Он не прекратит, пока мы не прекратим его. И это не обсуждается…
Бывшая Россия, Удмуртия
Ижевск
Тысяча пятьдесят пятый день Катастрофы
Основой договоренности должны были быть мои контакты с донецкими. В республике просто не было человека, кому они смогли бы доверять.
Кроме меня.
Размещать их стали на бывшем металлургическом заводе «Ижмаш» и вокруг него – там места полно было, можно и танки загнать, и все что угодно. Там такая махина… и варили-то спецстали, дорогой автомобильный лист. Восстановить бы, да раздербанили там все мощно. Успели, твари.
Игра шла уже во весь рост, нагло, кто что мог, то и делал, потому меня закинули в город на машине АСКО, в их офисе я и переночевал, чтобы не светиться в городе. Вряд ли кто-то ожидает, что я рискну сунуться в город, а в офисный центр АСКО никто просто так не полезет, что с ордером, что без. Их серьезные волкодавы охраняют, и крыша у них – никак не хуже.
Утром мне выделили тачку с водителем и охраной, но я отказался. Переоделся, поехал на обычном фургоне. Мало ли что, вломиться-то сюда не вломятся, но глаз все равно есть. Ехать было совсем рядом – вышли на Удмуртскую, прошли на Девятого января и задами ломанули на продолжение Автозаводской. Это последняя дорога, которую начинали до Катастрофы, а кое-как заканчивали уже после – она идет как бы прямым продолжением Автозаводской и уходит далеко в поля, чтобы выйти на Воткинское шоссе чуть ли не у самого «Италмаса». Тут застройка уже была, правда, не такая, как планировали, а деревянная. Двенадцатиквартирные и восьмиквартирные двухэтажные дома, чертежи которых были утверждены как типовые еще при Сталине…
В такие же селили и донецких. У нас – и у города, и у республики – был постоянный запас готовых наборов, поставить – неделя, если всем миром навалиться. И – живи, пусть не хоромы, но тепло, печка есть, соседи знакомые рядом, для детей – детсад, школка, на автобусе возят, к каждой квартире тридцать соток на поле неподалеку. Так многие мечтали бы сейчас пожить…
За донецкими, понятное дело, следили, но у меня форма была, и документы, и каталог – я типа от Центра, это сеть наша такая, одна из крупнейших в России сетей по продажам бытовой техники и электроники. У нас в городе начиналась. Сейчас она тоже работает, правда, со спецификой – раньше титаны были на дровах, и печки-буржуйки не предлагали, а вот сейчас приходится…
Так я не спеша пошел по домам, предлагать товар – внаглую. Бородой зарос – в офисе подравнял только – хрен кто узнает. На третьем адресе мне повезло – у Шаровых. Позывной Шар, в ДНР до целого майора дослужился. Сюда вербанулся военным советником, по отзывам, специалист по комбинированным атакам, взаимодействию танков, пехоты и артиллерии. Учился на собственном опыте…
Я как раз с его женой обсуждал достоинства дровяного титана перед газовым, когда хлопнула дверь. Зашел Шаров – я помнил его по переговорам еще в Донецке… на нем был рабочий комбез, какие у нас против зомбаков выдавали.
– Ната…
– На столе.
– А это кто?
– Титан вот предлагают. Дровяной.
– Еще печку можно посмотреть, – сказал я.
Шаров посмотрел на меня и осекся… вспомнил.
– Если титан взять, печку можно со скидкой рассмотреть. – Я снял с планшета лист бумаги, на котором все было написано и нарисовано, подал Шарову. – Купите, не пожалеете. Зима тут у нас уральская, вашей донецкой не чета…
В свое время у меня был участок тут.
Как раз напротив металлургического комплекса – тогда там было просто поле, истертое в пыль кировцами, и там работникам Ижмаша и прочим, кто в список попал, давали по шесть соток земли, чтобы они выращивали себе пропитание и не требовали зарплаты, которую тогда платили хорошо если раз в три месяца.
И я тут горбатил. А чуть дальше, и ниже – к озеру, – там были коттеджи, краснокирпичные. Как раз для разжигания классовой ненависти. Я тогда и не знал, что огорода тут у меня не будет, а вот коттедж как раз там будет…
У озера.
Пистолет мне дали в АСКО, но я еще свой раскопал, тайник у меня, понятное дело, был не один. Проверил, сунул за пояс, мало ли…
Со второго этажа я смотрел, как появились донецкие, двое. Шаров и еще один. Шли пешком от металлургического, тут недалеко – только дорогу перейти. Я наблюдал за ними, за тем, не идет ли кто за ними.
Понятно, что адрес я дал неправильный. Мужики ломанулись в дом, там жили, получили отлуп – я все это наблюдал. Когда злые и готовые материться вышли на улицу, я сунул два пальца в рот и, как в пацанском детстве, пронзительно свистнул…
– Ну, чего? Как вам Удмуртия?
Вскрыли авиационную. Только лизнуть – не дело, если с запахом в располагу возвращаться. Да и вопросы могут возникнуть.
– Богато живете.
…
– Не так, как мы до этого всего, но богато.
– Ну, ты хватил. Донецк – миллионник.
– Был до всей этой…
Помолчали.
– Про меня что знаете?
– Нам не доводят.
– А все-таки?
– Ну, вроде разговор, что вы вроде как откололись. Вольный человек.
– А почему откололся – не говорят?
– Да нам как-то по фиг. У нас своих атаманов…
Я вздохнул.
– Ну, слушайте меня. Расскажу, как на самом деле. Верить или нет, дело ваше – только прошу поверить. Врать-то мне все равно смысла нет…
…
