– Одна в голову, прямо в лоб, – сказал он. – «Макар», скорее всего. С глушителем. С близкого расстояния.
Собрались на третьем этаже, в зале, где когда-то заседали депутаты. Со стены внимательно смотрел чудом сохранившийся Путин, у открытого окна намело гору листьев…
Все были с оружием.
– Так чо, на хрен происходит? – сказал Салим. – У нас чо, крыша едет?
– Ты о чем вчера с Котом говорил? – спросил Ватник. – Я видел.
– Про телку ту. В Москве.
…
– Тыква говорил, он ездил потом. Могилу раскопали.
Наступило тяжелое молчание.
– Я чо-то не знаю? – спросил Кондрат.
– Тебя не было тогда, – нехотя сказал Ватник.
– И чо? Сейчас-то я здесь.
Все, кроме Кондрата, переглянулись. Решая, кому говорить.
– Короче, была такая тема, – сказал Салим. – Мы в Москве работали в командировке. Топтали за генералом ФСБ. Приняли его на горячем – снял малолетку, угостил наркотой, стал трахать, а она возьми да и двинь кони от передоза. Мы его закрепили все как положено, а телку ту закопали. Попцов приехал, все материалы ему отдали. Он сказал помалкивать, кому-то наверх отдал, а нам сказали – быть тихо.
Снова молчание.
– Тыква сказал, что могилу раскопали и трупа не было, – сказал Золотов, – значит, кто-то свой цинканул фээсбэшникам. Были я, Тыква, Салим, Ватник. Мы четверо знали. Всё.
– Б… – сказал Кондрат.
– Б… не б… а надо разбираться, – сказал Салим. – Тыквы нет, значит, трое. Кто-то из нас.
Молчание.
– Я чо-то не понял, – сказал Кондрат, – с какого перепугу вы пасли генерала ФСБ? Вы чо, охренели?
– Это не твоя тема, – нехотя сказал Салим.
– Да нет уж. Раз я с вами в одну парашу вляпался – моя.
Все снова переглянулись.
– Есть такая тема, Кондрат, – начал Ватник, – людей еще в учебке под нее отбирают. Тех, кто лучшие результаты показал…
– Хватить свистеть! – сказал Золотов.
…
– Отбирали тех, кто в дерьмо вляпался! Чтобы были верными, как собаки! И чтобы на каждого поводок был! Меня, например, на групповых тяжких телесных взяли. Потерпевший скончался, меня в свидетели перевели…
– Меня на групповом износе
[38]… – сказал нехотя Салим. – Телку сняли, она потом заяву на нас накатала. Ее потом следак обработал, сама, мол, за распространение венеры пойдешь, в КВД закатаем – забрала. Иначе бы…
– ДТП, – сказал Ватник, – учетное
[39]. Я за рулем был, бухой. Свалили на другого.
Молчание.
– Я с вас худею… – сказал Кондрат.
Снова молчание. Со стены улыбался Путин.
– И чо делать будем? – сказал Салим.
– Але, – вдруг сказал Ватник, – стволы у нас чистые, так?
…
– Это те, что при нас. А если в тачках поискать?
Огромная сумка – даффлбэг – стояла на столе в одном из кабинетов первого этажа. В соседнем на столе лежал Попцов. Это была та сумка, которую он забрал из шинки, в двух других было бабло и ценности.
Тусклая оружейная вороненая сталь, теплый янтарный цвет ореха и черный – пластика. Яркие коробки патронов…
Салим взял одну из коробок с кентавром на лицевой стороне.
– Семь шестьдесят два на пятьдесят четыре, винтовочные, – прочитал он, – повышенной точности боя. Двадцать патронов.
…
– А винтовки такой тут нет…
Все исподволь следили друг за другом, но ход сделал тот, от кого этого не ожидали, – и самый опытный из всех в плане применения оружия. Кондрат! Они не успели просечь, как это произошло, а Кондрат выхватил свой личный, не табельный «глок» и сделал два резких шага назад.
– Руки! Стреляю на первое движение!
Все замерли. Потом Салим неуверенно сказал:
– Кондрат. Ты чего?
– Того! Левой рукой, по очереди, выкидываете стволы за окно. Сначала ты!
– Ты чего… что с тобой?
– Того! Ну вас на хрен с вашими заскоками, разбирайтесь сами! А меня в эти ваши дела не впутывайте! Салим, ты чо, не слышал? Левой рукой ствол – и за окно. Только без резких движений, да? Делай!
Салим сделал как было сказано, пистолет переместился на Золотова:
– Теперь ты!
Золотов медленно сделал то же самое.
– Ты!
– Смотри, не пожалей, Кондрат, – сказал Салим.
– Уже жалею, что с вами связался. – Кондрат забрал сумку, без труда повесил ее на плечо. – Теперь за мной, руки держать на виду! Шаг влево, шаг вправо считается побегом, прыжок на месте – провокация!
Вместе – Кондрат шел спиной, держа их под прицелом, они за ним – они вышли в коридор.
– Вон туда.
…
– Дверь закрыли и тихо сидеть!
…
– По автомату оставлю. И машину тоже. Бывайте.
Когда закрылась дверь, Кондрат заметил, что в этом помещении на окне решетка железная. Он подтащил стол, потом стул, поставил враспор в коридоре. Пока будут выламывать, несколько минут у него будет. Этого хватит, чтобы уехать.
– Не… ну на хрен…
Он и раньше что-то подозревал… хотя его сам Попцов приблизил, но он чувствовал, что все остальные в группе чем-то связаны, какими-то общими тайнами, каким-то общим прошлым и молчат об этом даже на пьянках. А такое… да хрен им навстречу, пусть сами между собой разбираются в своих мутках.
Генерала ФСБ выпасли – надо же…
Интересно, кто из них шефа? И за что? Ведь это чисто психологически непросто сделать – взять и начальнику маслину в лобешник закатать. Но у кого-то же хватило. Пистоль с глушаком готовился, значит, заранее. Осознанно валил. И это кто-то из троих. Пусть теперь сами и разбираются, а он от этого маньячилы подальше будет. Да и бабки не делить, опять же…
Два автомата лежали под окном. Он поморщился… обещал в конце концов – выбросил из машины третий. Сел за руль «крузера» полковника, завел мотор.
Бывайте…
Машина плавно тронулась, покатилась по бывшей районной площади. Кондрат повернул руль, тут какие-то обломки были и яма, как будто вывернули что-то из земли.
Машину тряхнуло – и положенная под сиденье граната вывалилась из стакана и выкатилась под ноги. Кондрат ничего не понял и щелчка не услышал, потому что мотор работал. Только когда что-то стукнуло по ноге, он скосил взгляд вниз, но ничего увидеть не успел. Полыхнуло ослепительно-яркое пламя…
