Я поднялась по крутым ступенькам лестницы и прошла в приемную, где никого не было. Спустя несколько минут я услышала, как в дальнем конце коридора открылась дверь, и каблучки звонко застучали по паркету. Я внутренне сжалась, когда на пороге появилась высокая стройная темнокожая женщина и улыбнулась мне. Ее волосы были коротко острижены, а черные глаза были миндалевидной формы.
— Эмбер? — спросила Ванесса, и я кивнула, сжимая в руках сумочку.
Я не знала, почему я так нервничала. Я пришла сюда лишь за тем, чтобы сказать этой женщине, что со мной все в порядке и что я уже нашла способ оставить в прошлом то, что сделал Тайлер, и двигаться дальше. И что даже статистика ФБР укрепила меня в моей уверенности, что обращаться в полицию не имело смысла.
— Идите за мной, — сказала Ванесса.
Когда мы оказались в ее небольшом офисе, я стала оглядываться по сторонам, обратив внимание, что одна стена комнаты была кирпичная, а три других покрашены в светлый кремовый цвет. Высокое арочное окно выходило на Беллингхэм-Бэй. Стоял бодрящий солнечный осенний день, и вода и небо были одинакового ярко-голубого цвета.
— Красивый вид, — сказала я, все еще стоя у двери, которую закрыла за собой.
— Не правда ли? — спросила она, опускаясь в большое коричневое кожаное кресло. — Пожалуйста, садитесь.
Я посмотрела на диван, который был в том же стиле, что и ее кресло, и на котором лежало несколько больших пушистых красных и кремовых подушек. Я села в угол дивана как можно дальше от нее и прижала к груди одну из подушек.
— Итак, — сказала она, — можете мне вкратце рассказать, почему вы здесь?
— Моя мама записала меня к вам. Я уверена, что она уже все вам объяснила.
— Да, — сказала Ванесса. — Но мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне обо всем своими словами. И можете быть уверены, все, что вы произнесете в этой комнате, будет рассматриваться как строго конфиденциальная информация.
— На самом деле я не хочу находиться здесь, — заметила я, глядя в окно.
Мне было очень тяжело смотреть на Ванессу. Это слишком сильно напоминало мне о времени, проведенном в обществе Греты, когда я лежала в больнице несколько лет назад. Я не могла поверить, что снова оказалась в таком же месте. Мне нравилось думать, что я стала более сильной, чем была. И я думала, что стала намного умнее. Но то, что случилось с Тайлером, отняло у меня эту уверенность. Он отнял у меня все.
— Я сталкиваюсь с этим довольно часто, — сказала Ванесса, кладя руки на подлокотники своего кресла и скрещивая длинные ноги. На ней было облегающее льняное платье без рукавов, подол которого доходил до колен. — Люди обычно прибегают к помощи психотерапевта в самую последнюю очередь. Мы не находимся в самом верху списка интересных дел.
Я посмотрела на нее, и она снова улыбнулась, ожидая, что я заговорю. Но когда я продолжала молчать, она решила попробовать другой подход.
— Почему бы вам не рассказать мне немного о себе? Вы выросли в Беллингхэме? — Я кивнула. — У вас есть братья или сестры?
— Нет, — ответила я, а потом начала говорить о том, что я была чудом, которое появилось на свет на девять недель раньше срока. Я не спешила, останавливаясь на подробностях, стараясь занять как можно больше времени, чтобы тот час, который я, как предполагалось, проведу в этой комнате, поскорее истек.
— У вас было много друзей в детстве? — спросила она, и от этого вопроса у меня перехватило дыхание.
«Только один настоящий друг, — подумала я. — И это он стал причиной того, что я сижу на этой кушетке».
— Несколько, — наконец сказала я, когда почувствовала, что снова могу дышать.
— И они все еще живут здесь? — настойчиво продолжала расспрашивать меня Ванесса, склонив голову набок.
— Один из них.
Правда заключалась в том, что, когда Хизер уехала из нашего города и моя болезнь начала прогрессировать, остались лишь мы двое — Тайлер и я. Он был единственным, кто поддерживал меня, кто не обвинял меня саму в том, через что мне пришлось пройти. Даже Дэниэл не понимал меня настолько хорошо, насколько понимал лучший друг. А теперь я потеряла их обоих.
Ванесса ничего не сказала, и я поняла, что мама, должно быть, рассказала ей частично мою историю. О Тайлере. Я покачала головой, и в горле у меня защипало. Я несколько раз кашлянула, чтобы избавиться от этого ощущения, и из глаз выкатилось несколько слезинок.
«Черт, — подумала я. — Я могла бы с таким же успехом обойтись без этих вступительных речей!»
Я потянулась к коробке с салфетками, стоявшей на деревянном столике между нами, и вытерла глаза.
— Я не пошла в полицию, — сказала я, поджимая ноги под себя. Я принялась рвать салфетку на маленькие кусочки, которые падали на подушку, лежавшую на моих коленях. И я не поднимала головы. — Я не поехала в больницу на экспертизу. И у меня нет никаких доказательств того, что он сделал.
— А что он сделал, Эмбер?
Я снова покачала головой. Моя мама упорно называла это изнасилованием, но я все еще не могла так расценивать это. Обстоятельства, которые подвели нас к тому моменту в спальне, были чересчур запутанными. И я была во многом виновата сама в том, что случилось.
— Вы хотели заняться с ним сексом? — спросила Ванесса. У нее был низкий, тихий, успокаивающий голос профессионального психотерапевта.
— Думала, что хочу. Мы отчаянно флиртовали друг с другом с тех пор, как я вернулась домой на каникулы, но я была обручена с Дэниэлом, и даже если у меня были сомнения по поводу разумности этого брака, я ни за что не должна была так напиваться. Я не должна была целовать Тайлера или танцевать с ним так, как я танцевала.
За прошедшие несколько месяцев я так часто прокручивала в голове эти мысли, что уже не знала, как смогу поверить в какую-нибудь другую версию.
— Эмбер, в нашем обществе принято всегда обвинять жертву, а не насильника за сексуальные преступления. Принято говорить, что женщина не должна одеваться провокационно, или пить алкоголь, или флиртовать с мужчиной, потому что это означает, что она просит его сделать с ней то, что ему захочется, даже после того, как она скажет «нет». Только потому, что вы целовали его, это не означало, что вы хотели большего.
— Но я пошла за ним в спальню. Я позволила уложить меня на постель и прижаться ко мне своими бедрами. Я чувствовала, чего он хочет.
Я передернулась от омерзения, которое охватило меня при воспоминании о том моменте. И от отвращения к самой себе за то, что я была такой дурой, что позволила этому случиться.
— Ничего из того, что вы сделали, не оправдывает поступка Тайлера. Если вы сказали ему остановиться, в любой момент в этот вечер, а он не послушал и все равно занялся с вами сексом, это означает, что он вас изнасиловал. Если у вас был оральный секс, а после этого он сунул пальцы в ваше влагалище или занялся с вами сексом, в то время как вы не хотели заходить так далеко, это было изнасилованием. Если вы спали друг с другом уже много лет, и в этот единственный раз вы сказали ему «нет», а он проигнорировал, это было изнасилованием. Тайлер изнасиловал вас, Эмбер.
