— Мне очень жаль, — говорит он. — Но я не могу этого сделать. Я потеряю работу. Я потеряю все.
— А как насчет того, что потеряла я? — Я встаю с кресла, вытянув руки перед собой и крепко держа в них пистолет. — Тебе на это глубоко начхать, ведь так? Ты думаешь только о себе. Что может случиться с тобой. — Мне становится трудно дышать: я чувствую, как мое сердце начинает трепетать, и внезапно прихожу в ужас, что у меня может снова случиться приступ.
Но мне в голову тут же приходит мысль, что я уже зашла достаточно далеко, поборола слишком много препятствий, чтобы вот так просто взять и сдаться. Меня снова охватывает решимость. Я собираюсь восстановить справедливость. — Знаешь что, Тайлер? Ты говоришь в точности как твой отец. Как эгоцентричный, самовлюбленный ублюдок и насильник.
Он на мгновение закрывает глаза, и я отлично знаю, что ударила его по самому больному месту. «Отлично, — думаю я. — Я хочу причинить тебе боль. Я хочу, чтобы эта боль была такой сильной, чтобы ты думал, будто уже умираешь». Он только что сказал, что я не смогу застрелить его. Но в моей душе бушует такая боль и ненависть, что я чувствую себя способной на все, лишь бы заставить его сказать правду.
— Должен же быть какой-нибудь другой выход, — говорит он, явно стараясь изо всех сил казаться спокойным.
— Его нет, — отвечаю я, взводя курок. — Признай, что ты сделал. Скажи это. Пообещай, что пойдешь в полицию.
Если он откажется, мне останется только один выход. Один способ заставить его заплатить.
— Эмбер, я не могу. Ты должна понять. Если ты остановишься…
— Так же, как той ночью остановился ты?
Я делаю шаг вперед, и он замирает, понимая свою ошибку.
— Мы сможем найти другое решение. — Он тоже встает, и я чувствую, что он хочет поближе подобраться ко мне в надежде найти способ отнять у меня оружие.
— Нет, — отвечаю я, изо всех сил сжимая в руках пистолет. Учитывая, что я сняла его с предохранителя, достаточно лишь нервного движения пальца, чтобы он выстрелил. — Сядь на место. Немедленно!
Но он стоит, не шелохнувшись. Только его взгляд направлен то на мое лицо, то на мои руки. Я вижу большую голубую вену, пульсирующую на его шее. На лбу у него выступили капли пота, но он отказывается подчиниться. Я чувствую себя разъяренной.
— Ты не станешь стрелять в меня, — снова говорит он. — Отдай мне пистолет, Эмбер. Достаточно этих игр. Ты не сможешь доказать, что я принудил тебя к чему-то. Если бы ты могла это сделать, в настоящий момент я был бы уже под арестом. То, что ты привезла меня сюда, было ошибкой. И если ты сейчас остановишься, если мы просто сядем в машину и поедем домой, я не стану заявлять в полицию.
— Заявлять о чем? — с издевкой спрашиваю я, занимая позицию, как учил меня отец, когда я поступила в колледж.
«Лучше всего помогают получить контроль над ситуацией сильные ноги и натренированное крепкое тело», — сказал он мне тогда, и хотя я не верила, что мне когда-нибудь пригодится его совет, я тем не менее не забыла его.
— О том, что ты похитила меня, — говорит Тайлер, делая еще один шаг в мою сторону. Теперь мы находимся на расстоянии всего шести футов друг от друга. — Причем под дулом пистолета. — Он делает паузу и внимательно смотрит на меня. — Я полагаю, это потянет на больший срок, чем за изнасилование.
Когда я слышу, как он предполагает, что посадят меня, а не его, я взрываюсь от ярости, теряя остатки самообладания. Это не тот Тайлер, который сидел рядом с моей кроватью в больнице, помогая мне снова найти выход из того ада, в котором я очутилась. И это не тот Тайлер, который спас меня, когда я тонула. Тот Тайлер исчез навсегда, когда стащил с меня трусики и с такой силой вонзился в меня, что из меня потекла кровь. Этот Тайлер, который стоит передо мною, казался воплощением зла, мстительным и чудовищным двойником того парня, который когда-то был моим лучшим другом.
Осознав это, я встречаю его напряженный взгляд, и в этот момент все меняется. Мое дыхание замедляется, а тело расслабляется. Я больше не испытываю страха. Или неуверенности. Я становлюсь спокойной и исполненной решимости. Я в точности знаю, что произойдет дальше.
— Пошел ты к черту, — говорю я.
И когда он кидается ко мне, вытянув перед собой руки, я кладу палец на курок и, прицелившись, стреляю.
Тайлер
Пуля из пистолета Эмбер разрывает мое правое плечо, и я с болезненным возгласом падаю на пыльный пол. Воздух наполнен едким запахом пороха. Боль от раны невыносима — она прожигает меня насквозь, и мой мозг не в состоянии осознать случившееся. Я не могу даже пошевелиться.
— Сучка, — говорю я сквозь сжатые губы. Она выстрелила в меня. Моя лучшая подруга сделала то, во что я не мог до сих пор поверить. Я лежу на левом боку, испытывая невыносимую боль, но кое-как ухитряюсь дотянуться левой рукой до раненого плеча, зная, что мне нужно немедленно остановить кровь.
— Скажи это, — говорит Эмбер, стоя надо мной и все еще держа в руках пистолет. Признайся в том, что ты сделал. Пообещай, что пойдешь в полицию.
Она похожа на заводную куклу, призрачное создание из фильма ужасов, повторяющее одни и те же слова снова и снова.
Я закрываю глаза. Моя дельтовидная мышца горит огнем; я чувствую, как кровь стекает по моей спине, и надеюсь, что это означает, что пуля не застряла где-то внутри плеча, разрывая мои связки. Возможно, все будет в порядке, если она прошла навылет, хотя при этом она все равно могла раздробить кость. Вероятно, я долго не смогу оправиться от нервного потрясения, а может быть, и останусь калекой.
— Отвечай мне! — кричит Эмбер. — Скажи мне, что сделаешь все, чего я требую, и я прямо сейчас отвезу тебя в больницу!
— Сначала… достань аптечку… из моей машины, — с трудом говорю я, стараясь игнорировать тот факт, что жар от раны распространяется по всему телу. От металлического запаха собственной крови меня тошнит. Я ощущаю его даже в глубине горла.
— Нет!
— Эмбер, пожалуйста! — Я стараюсь говорить коротко и медленно, пытаясь глубоко дышать, чтобы контролировать боль. — По крайней мере… дай мне что-нибудь… полотенце или плед… что угодно, что поможет остановить кровь.
— Почему я должна это делать? — спрашивает она. — Ты можешь не видеть моих ран, Тайлер, но ты первый хотел убить меня.
«Наверное, у нее что-то случилось с головой», — думаю я. Та Эмбер, которую я знал, никогда не нажала бы на курок. Я старался быть предельно спокойным с того момента, когда мы сели в мою машину у станции. Я не хотел усугублять ситуацию, бросая ей вызов. Я не хотел еще больше усложнить положение моей тревожностью. Но когда мы приехали на место, я решил сменить тактику. Я думал, что смогу напугать ее. Я думал, что смогу убедить ее сдаться и отпустить меня.
— Мне жаль, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Я никогда…
