Кост широко открыл дверь кабинета.
— Парни из отдела внутренних расследований в зале заседаний. Если хочешь поговорить с ними, я тебя провожу.
Йоханна вышла из кабинета; он же предпочел отступить, чем воспрепятствовать ей. Что касается Сэма, тот перешел в критическую зону стресса.
— Как ты думаешь, что она сейчас сделает?
— Думаю, то самое и сделает. А еще думаю, что тебе пора завязывать с косяками, ты уже не подросток.
— Чувствую себя полнейшим ублюдком.
Вошел Ронан и бросил Сэму непрозрачную бутылку.
— «Гран Крю» две тысячи двенадцатого, употреблять в умеренных количествах. — Его улыбка стерлась. — Кого хороним?.. А Йо? Где она?
* * *
Выполнив требования окружного комиссара Абассиана, Кост вернулся к своей группе подводить итоги. По пути его перехватили.
— Капитан Кост?
Он обернулся. Мужчина, которого он увидел, был не отсюда. Кост понял, что в первый раз встречает знаменитого…
— Представлюсь: Люсьен Мальбер.
— Комиссар Мальбер, я рассчитывал переговорить с вами в течение дня.
— Комиссар, но на пенсии. Я здесь, чтобы помочь по административной части. Я угощу тебя кофе?
Перед автоматом Мальбер начал танец человека, ищущего по карманам несколько монет. Кост покормил автомат сам и разочарованным жестом пригласил Мальбера набрать желаемый номер. Томатный суп. Решительно, Мальбер сделал все, чтобы не понравиться. Дальнейшее укрепило капитана в этой мысли.
Согласно традиции, когда двое полицейских знакомятся, оба изучают своего собрата, как псы, нюхающие друг у друга под хвостом.
— Я работал в бригаде полиции нравов в Париже. В течение двадцати лет. Затем моя мать серьезно заболела — рак, — и я предпочел выйти на пенсию чуть раньше, стал заниматься ею. После ее смерти я подумал, что надо бы замутить с вами историю, чтобы не умереть со скуки.
Но Кост прекрасно понимал, что Мальбер здесь не только ради компании.
Во всяком случае, у Новьелло — энциклопедии уголовной полиции — была совсем другая версия карьеры якобы образцового сына. Там было куда меньше больной матери и куда больше грязных денег и проституток. Так или иначе, Кост слушал его, не перебивая.
— В начале года у вас было дело — пакистанец без документов, найденный замерзшим неподалеку от молитвенного дома сикхов, с пулей в горле. У меня несколько таких же случаев — убийства, совершаемые по приговору пакистанской мафии. Вот я и подумал, нельзя ли попробовать сопоставление в SALVAC.
Кост предложил продолжить разговор в кабинете, выделенном Мальберу, — в более спокойной обстановке дойти до сути дела. Едва закрылась дверь, как он схватил комиссара, прижал к стене и заорал тихим криком, сквозь сжатые зубы:
— Хватит! Никто ничего больше не прячет под сукно! Зови кого хочешь и скажи, что с этим покончено. Мы — полицейские, черт побери, это хоть что-нибудь еще значит?
Против всякого ожидания, Мальбер состроил широкую улыбку, и Кост, удивленный, выпустил его из захвата. Низенький человечек поправил пиджак и галстук кричащей расцветки. Так улыбаются только с полной победой в кармане.
— И что ты сейчас сделаешь, Кост? Пойдешь в отдел внутренних расследований? Тебе повезло — они сейчас в зале заседаний, и если хочешь поговорить про своего друга Матиаса Обена, я составлю тебе компанию.
Сукин сын… Кост позволил ему продолжать.
— Что, нащупал «код девяносто три» и это тебя мучает?.. Не потянешь справиться с этим, силенок маловато. Кого ты защищаешь, шлюх и бродяг?
— А ты ради чего крутишься? Не думаю, чтобы ты горел желанием поселиться в Анси.
— Да насрать мне на горы и теплое вино. У меня те же самые причины, по которым и был создан «код девяносто три», — бабло, все просто и обыкновенно. И я сразу прерву тебя: не надо тут вещать мне о чести и неподкупности, это я уже давно оставил в прошлом. Можешь считать, что в рай я не попаду, если тебе от этого и вправду станет легче. Хочу, чтобы ты знал: у меня ни единой догадки, что вызывает у них такое безумное желание уладить проблему со статистикой убийств. И, между нами, мне начхать.
Кост попытался возразить, одновременно осознавая, что этот раунд он проиграл:
— Я найду способ выкинуть тебя отсюда.
Мальбер с удобством устроился в кресле и продолжил:
— Ты ж знаешь, что твой друг Обен в дерьме по самые уши, — и все равно читаешь мне мораль… Ну так я сейчас выдам секрет, Кост: тебе только и остается, что согласиться — или подставить своего приятеля, потому что чем больше держишь рот на замке, тем больше становишься соучастником. Я почти уверен, глядя с высоты своего положения, что ты уже закопался слишком глубоко.
Он снова заговорил деловым тоном:
— Я жду, что твое дело в течение дня появится у меня на столе, если не возражаешь; тебе легко представить себе судьбу, которую я обеспечу замороженному пакистанцу. — Закончив фразу, он быстро придвинул к себе томатный суп, сознавая, что, возможно, через несколько секунд получит в морду. — Ты же не ударишь труса, да, Кост?
Нет. Этот тип вызывал у Виктора абсолютное отвращение. Подлый трусливый манипулятор и лжец — эти слова сами собой, без приглашения, возникали у него в сознании. Судя по всему, отныне им предстоит играть в одной команде, и это добивало окончательно. Кост вышел из кабинета немного ошеломленный и сильно на взводе.
Если первоначальная ложь Обена была взмахом крыла бабочки, в самом ближайшем будущем вызванное им землетрясение угрожало встряхнуть всю службу, а повторным толчком — и всю государственную полицию.
* * *
Оставшись один, Мальбер взял телефонную трубку и поделился с собеседником своим беспокойством. Звонок был воспринят очень серьезно, а вытекающие из него решения оказались радикальными.
37
Выражение лица Коста, когда тот вернулся в кабинет, яснее ясного советовало всем не задевать его. Он открыл собрание.
— Ну, и как прошло ваше воскресенье?
Вопрос не был обращен к кому-либо конкретно, но Сэм принял его на свой счет.
— Прессе было сразу сообщено насчет нашего обугленного, как было с Бебе Кулибали. Ты тогда просил меня проверить, нет ли видеонаблюдения вокруг телефонной кабины, откуда звонили Фарелю, журналисту.
— И каков результат?
— Кабина находится на улице Шевалере, тринадцатый округ Парижа, а эта улица не просматривается ни одной камерой наблюдения.
В разговор вступила Де Риттер и сразу же успокоила остальных коллег, дав понять, что, несмотря ни на что, является частью команды.
— У него может быть доступ к полицейским файлам со всех камер, работающих в Иль-де-Франс. Или же это счастливая случайность.
