— ДНК брали? Отпечатки пальцев?
— Ничего нет. За полграмма «герыча» до заключения под стражу дело не дошло, и все закончилось тем, что Камиллу просто занесли в базу. Наверняка службе уголовной регистрации не хватило времени, чтобы забрать всех, кого надо было. Такое случается. Часто.
— В тот день она была единственной?
Сэм еще раз быстро просмотрел досье.
— В деле упоминается какой-то тип, сопровождавший ее, но у него ничего не нащупали, и полиция отправила его восвояси. Нет ни его имени, ни фамилии. Если хочешь знать мое мнение, очень вероятно, что это был Франк Самой.
Продолжение рассказа Сэма было куда поучительней и вызвало у обоих мужчин чувство неловкости.
— Я позвонил в Ассоциацию родителей детей-жертв. У них нет никакой информации о Камилле Сультье. Я уточнил, что она могла болтаться в девяносто третьем — и они, судя по всему, в курсе. Объяснили мне, что с некоторых пор семьи пользуются услугами частных детективов. Учитывая страдания детей-жертв и то, что полицейские никогда не оправдывают ожиданий семьи, потерявшей ребенка, это вполне понятное поведение.
— Не знаю, по той ли это причине, которую ты только что назвал, но старая Сультье сделала то же самое.
— Да, знаю. Очевидно, наняла одного из лучших. Подожди… — Попросив Коста подождать, он принялся рыться в файлах. — Вот: месье Симон Бекрич. Он даже думал, что напал на след. В две тысячи одиннадцатом году. В сквоте. В Лила.
Между каждой из коротких фраз Сэм оставлял паузы — крохотные, но достаточные, чтобы Кост проникся. Напрасно. И, черт подери, какой смысл был говорить им? Признаваться Сэму, что они опасно приближались к наркоману, которого Обен просто-напросто стер больше года назад, а теперь то же самое произошло с девочкой из хорошей семьи? Уверять, что произошла ошибка, когда двадцать три человека последовали на свалку ради статистики и результатов? Он даже не знал, как облечь это все в слова, не почувствовав себя смешным. Кост не был готов говорить, а Сэм решился продолжать.
— Частный сыщик связался с Ассоциацией родителей детей-жертв, и ему посоветовали обратиться к полицейскому, который занимается этим делом, чтобы провести опознание тела в морге. Выстрел «в молоко» — семья не признала Камиллу.
— Благодарю тебя, Сэм.
— Ага, так ты там не один?
— Дай мне еще немного времени.
— Ты по-прежнему мой начальник.
— И последнее, Сэм. Найди мне все, что у тебя есть на семью Сультье. Сосредоточься на Люка Сультье — начинающем политике из Министерства финансов. И на его брате Гаэле — мать говорит, что он фармацевт в гуманитарной организации в Африке. А еще домашний прислужник, некий Брис, — он тоже меня интересует. Я выезжаю от матери Камиллы, Марго Сультье, и считаю, что меня оттуда некоторым образом вытурили.
— Ладно, сейчас займусь этим.
Кост разъединил вызов, когда машина покидала уютные владения семьи Сультье.
— В Институте судебно-медицинской экспертизы уже была?
— Один раз, во время учебы.
— Забей адрес в навигатор, нанесешь туда второй визит. А мне надо кое-что уточнить, перед тем как отпустить тебя…
44
Еще на приемной стойке он попросил предупредить доктора Маркван об их появлении. Та появилась — волосы стянуты в хвост, — и Кост, как и всегда, счел, что она возмутительно очаровательна в своем белом халате. Его сердце пропустило удар, когда Леа улыбнулась ему сквозь стекло двери, через которую вышла им навстречу. Он представил ей свою спутницу:
— Леа, это лейтенант Де Риттер.
Две женщины пожали друг другу руки, и, поскольку разговор все не начинался, Йоханна быстро почувствовала себя лишней.
— Ладно… хорошо. Кост, я позвоню домой, удостоверюсь, что мальчики уже за столом и что их уроки сделаны.
На первый взгляд новый лейтенант не представляла никакой опасности для такой женщины, как Леа Маркван, но Йоханне все же захотелось уточнить свое семейное положение, чтобы ее звонки больше не встречали с таким холодом, словно она является потенциальной угрозой.
— Должна признаться вам, Виктор, что я представляла ее более… ну, более…
Улыбаясь, капитан предоставил ей возможность самой разобраться с концом фразы.
— Проехали. Что у вас для меня сегодня — мумия, инопланетянин?..
— Знаю, что высоковато задрал планку ожиданий, но я пришел всего лишь чтобы заглянуть в досье. Дело десятимесячной давности. Труп молодой женщины, неопознанной, прибыла к вам шестнадцатого марта одиннадцатого года.
* * *
Доктор быстро пробежала глазами служебные архивы. Нашла год, затем месяц; движения Леа сделались медленнее, пока она не извлекла нужное досье. Затем спросила Коста, что конкретно ищет капитан.
— Фотографии вскрытия, чтобы кое-что уточнить, информацию о прибытии родственников на опознание…
Леа вынула из кармашка пачку фотографий с безжизненным телом молодой девушки и протянула их Косту. Затем просмотрела оставшиеся листочки.
— Родственники действительно прибыли в морг на опознание. Люка Сультье — как заявлено, брат, и Марго Сультье — как заявлено, мать. Результат опознания отрицательный.
— Кто из офицеров уголовной полиции сопровождал их?
— Лейтенант Матиас Обен из вашей службы.
Кост вынул одну из фотографий из отчета о вскрытии и положил на стол перед патологоанатомом.
— Это та самая «потеряшка» из сквота.
Из кармана куртки он достал вчетверо сложенный листок бумаги и разгладил его ладонью. Афиша с фотографиями исчезнувших детей.
— А теперь представляю вам Камиллу Сультье.
Леа не могла поверить.
— Черт, это же одна и та же девушка… Сильно избитая, но та же самая.
Кост предоставил ей возможность сделать умозаключение, к которому сам уже пришел. От удивления Леа перешла к ярости.
— И эта старая шкура, ее мать, уверяла, что не узнаёт ее?
— Приемная мать, если быть точным.
— И отпрыск, который поступил точно так же… Семейка психов!
— Не волнуйтесь, я только что от них, и мамаша Сультье сыграла мне ту же мелодию.
— Но как можно отречься от дочери или сестры, лежащей на смертном одре? И главное, по каким причинам?
— Вот как раз этим я и занимаюсь. А теперь мне хотелось бы знать, каким образом я могу заполучить это неопознанное тело, которому больше года. Вы, как и я, думаете, что на обеих фотографиях изображена одна и та же девушка; тем не менее требуется визуальное опознание. Чего я хочу, так это научно обоснованного доказательства, что Сультье смеются над нами. Чего я хочу — так это эксгумировать тело, где бы оно ни находилось, взять образец ДНК и сделать сравнительный анализ.
