— В мифологии гаитянского вуду их называют живыми мертвецами. Эта религия распространена в Африке и Южной Америке. Я нашел это на сайте, который называется «Dark Refuge». Зомби — это бедняга, жертва священника вуду, которого называют хунган, и он пичкает человека тетродоксином. Это такой наркотик, он есть в иглобрюхе или в тростниковой жабе, сильно подавляет восприятие и осознанную двигательную активность. В то же время жертва остается в сознании и продолжает слышать, что происходит вокруг нее. Бедняга похоронен, затем откопан и благодаря противоядию выходит из летаргии, чтобы сделаться рабом. Дальше автор сайта рассказывает, что в XXI веке еще существуют свидетельства, где упоминается использование рабов-зомби в фермерских хозяйствах.
Кост смягчился: его это немного убедило.
— Если не возражаешь, я сперва взгляну на результаты анализов крови, и, если все так и есть, сам оплачу тебе билет на Гаити.
Ронан подтвердил:
— Я участвую в расходах.
Кост обратился к Обену, смеявшемуся будто через силу:
— Им будет тебя не хватать, когда ты переберешься в Анси, разве не так?
— Тебе хорошо известно, почему я сматываюсь.
— В курсе, семья. Конечно, это важно.
— Да ты-то что об этом знаешь? — вежливо оборвал его Обен.
7
Кост оставлял за собой право одному ходить на вскрытия. Ронан, настоящий вундеркинд в том, что касается отношений мужчины и женщины, быстро отметил присутствие некого электричества между его капитаном и патологоанатомом. Демонстрируя хитрую улыбку и протягивая Косту руку с телефонной трубкой, он подмигнул, давая понять, что на том конце провода находится не кто иной, как доктор Леа Маркван.
— Виктор?
Не глядя на него, Кост указал в сторону двери, и Ронан удалился, волоча ноги, как мальчишка, которого отправили спать, когда фильм еще не закончился.
— Да, я вас слушаю.
— Две новости. Сначала та, что коммутатор института буквально лопается от звонков: журналисты хотят больше знать о вернувшемся к жизни. Представляете, какую кучу неприятностей я огребу со всем этим?
— Мне очень жаль, но уверяю вас: утечка информации исходит не от моей группы. Я никогда не допустил бы, чтобы это задело вас.
— На самом деле вам я верю, а вот насчет своих коллег как раз далеко не уверена. Но прежде всего… меня беспокоят как раз завтрашние газеты. Такая антиреклама для нашей службы…
— А вторая новость?
— Да, извините: ваш субъект просто нашпигован барбитуратами. В некоторых случаях это может привести к глубокой коме, которая характеризуется полной потерей каких-либо признаков неврологической деятельности и даже отсутствием мозговой активности. Пульс крайне слабый, его легко не заметить, чем можно объяснить ошибку первого врача, проводившего осмотр на месте. К тому же холодная погода и, по всей вероятности, недостаточная внимательность, учитывая время суток и обстоятельства. Обнаруженная в крови мощная доза может вызвать гипертоническую кому, что я и приняла за трупное окоченение. Моя первая ошибка. Те же самые лекарства вызывают переохлаждение, что я и приняла за температуру трупа. Это вторая. Кост, ваш труп — чертова ловушка, в которую я попала, как первокурсник.
— Если это может вас утешить, вы будете не единственной, кому придется объясняться. Перестаньте обвинять себя; вам принесли мертвого, и вы действовали как обычно.
— Никогда нельзя проводить вскрытие как обычно! Расскажите, что будет дальше, — мне все-таки хотелось бы понять, что это за дерьмо…
Кост спросил себя, ругается ли она так же во время семейных трапез.
Мысленно он снова повторил предложение попить вместе кофе в спокойном месте, а затем, не в состоянии построить фразу, спрятался за «я вам позвоню».
Как он и ожидал, начальник отдела вызвала его к себе. Вися на телефоне, начальник полиции М.-Ш. Дамиани время от времени повторяла «да, месье», сделав Косту знак присаживаться. «М.-Ш.» Дамиани… она всегда так подписывала свою корреспонденцию. «Без сомнения, — подумал капитан, — что Мари-Шарлотт — не то имя, которое подходит командующему двумя следственными группами уголовной полиции 93-го департамента».
Она остановилась посреди фразы: «Хорошо, ме…» — затем разъединила вызов, как это только что сделали на другом конце провода, не дав ей времени закончить фразу. И, немного смущенная, напряженно выпрямилась.
— Вы в курсе, что пишут в газетах?
— Да.
— Вы знаете, что этот случай по меньшей мере… необычный… Шеф хочет как можно скорее получить информацию, чтобы обеспечить себе защиту перед префектом. Это очень, очень скверная история.
Если б это было в его власти, Кост добавил бы еще одно дополнительное «очень».
— Это пятно на департаменте, — продолжила Дамиани. — У нас здесь ненормальный, который для развлечения мучит жертву. И, кстати, это дополнительный повод посмеяться нам в лицо. Здесь не Голливуд, здесь Сен-Сен-Дени.
— Знаю. Вы говорите мне это так, будто я каким-то образом замешан.
— Я говорю вам это так, чтобы вы как можно скорее разобрались с этим дерьмом и вернулись к нашим текущим делам. Я хочу в этом отделе спокойствия, а не кинематографа.
Коротко постриженные светлые волосы и лицо, выдающее возраст хорошо за пятьдесят. Дамиани только и стремилась к тому, чтобы получить следующее звание, накрутить себе пенсию и устроиться в доме, который уже давно построила для семьи, когда это слово еще имело смысл в ее случае. Все, что ей хотелось, — выложить свой пистолет, жетон и удостоверение, дабы воспользоваться тем, что еще оставалось от давнишних замыслов.
История с негром, который решил не умирать, не особенно забавляла ее.
— А кровь на свитере принадлежит ему или это дополнительная неприятность?
— Мы ожидаем заключения из лаборатории относительно результатов анализа ДНК.
— Ладно, я сама ее потороплю, ответ у вас будет завтра. А перед этим вы отделаетесь от этого типа, пока он не проснулся! Я ожидаю, что эта история навлечет на меня критику и, если хотите, поставит под сомнение мою компетентность.
— Как и нашу, мадам.
— Нет, Кост, уверяю вас, мою — больше всех.
Кост счел, что это подводит итог всего разговора. Едва он поднялся на ноги, как Дамиани уже отвечала на другой телефонный звонок. На мгновение она его задержала.
— Через два дня Обен уходит, а у вас будет новый лейтенант. Женщина. Я достала для вас ее резюме. Она еще слишком молода, чтобы занять пост оператора программы SALVAC, но босс позаботится, чтобы для этого прикрепили еще кого-нибудь.
Словно для того, чтобы устранить все возможные сложности, начальник полиции сочла за лучшее уточнить:
— Виктор, вы не выбирали эту новенькую, но это не причина. Вы очень добры и, конечно, воздержитесь от того, чтобы испортить мне ее за эти три месяца. Она только заканчивает полицейскую академию. Скажем так: я прикрепляю ее к вам на испытательный срок. И будете держать Ронана подальше — никаких поганых историй на службе, будьте любезны.
