Дядя Сид вытер усы салфеткой.
— Что ж, нехорошо заставлять Капитана ждать. Лучше со всем поскорее разобраться. Иди, малый, если уже поел, — добавил он, обращаясь к Билли. — Пусть от тебя будет хоть какая-то польза.
Билли никогда ещё не подходил так близко к кабинету Капитана. Он изрядно нервничал, поднимаясь по широкой лестнице, укрытой толстым ковром, и удерживая в руках поднос с изысканной орхидеей для синклеровской петлицы. На этаже было поразительно тихо. Билли прошёл на цыпочках сквозь комнату, обитую деревом, в которой сидели несколько юношей. Они сосредоточенно записывали что-то в бухгалтерские книги. Потом прошёл через ещё одну, где машинистка мисс Этвуд по-прежнему била по клавишам пишущей машинки.
Наконец он добрался до помещения, откуда можно было попасть в кабинет Капитана и где работала сама мисс Этвуд, только сейчас её там не было. Билли остановился в нерешительности, рассматривая блестящие, обитые кожей кресла, полки с книгами и большие, написанные масляными красками картины. Комната больше походила на роскошную библиотеку, чем на кабинет секретаря.
Но что ему теперь делать? Он замешкался, надеясь, что машинистка заметит его и предложит сама занести цветок Капитану, но потом, вспомнив слова дяди Сида, решительно направился вперёд. Билли подошёл прямо к двери в кабинет и, собираясь постучать, уже даже поднял руку, как за дверью послышался голос мистера Синклера.
— Пока помалкивайте, мисс Этвуд. Я не позволю, чтобы сегодня по универмагу ходили мрачные новости. Понятно?
— Но сэр… Джонс… Я только…
— Он мёртв. Злополучное стечение обстоятельств. Трагичное, я бы даже сказал. Но ничего страшного, если мы сообщим обо всём завтра. Сегодня особенный день, и мы просто не имеем права портить людям праздник.
Билли отскочил назад, и перед ним тут же возникла мисс Этвуд, бледная и мрачная.
— Ну что, принесли цветы? — рявкнула она. — Как раз вовремя — мы их уже заждались. Положите их тут и можете быть свободны.
Билли кивнул и поставил поднос на стол, а потом снова пересёк две проходные комнаты. Он всеми силами старался отогнать неприятный холодок, поселившийся в груди.
* * *
Софи торопливо шла по длинному коридору, ведущему ко входам в ложи, а её балетки тихонько шуршали по толстому ковру. Дождавшись, пока капельдинер отвернётся, она быстро побежала по ступенькам. Столкнувшись с официантом, несущим поднос с напитками, она подняла голову повыше и улыбнулась, делая вид, будто ищет свою ложу. Вероятно, это ей удалось, потому что юноша прошёл мимо, ничего не заподозрив. Софи с облегчением выдохнула и пошла дальше, считая двери… первая, вторая, третья. Кажется, вот она — ложа Барона.
Дверь была приоткрыта, и на мгновение Софи в нерешительности застыла у порога, не зная, что делать. Оставаться в коридоре и ждать, пока господин выйдет, было слишком подозрительно. Она заглянула в дверной проём, готовая отскочить и тут же извиниться, если появится другой капельдинер, но увидела того самого человека, который по-прежнему сидел один и курил сигару. Дым клубился вокруг него призрачным облачком. По обе стороны от двери внутри ложи висели бархатные портьеры. Получится ли спрятаться за одной из них? Услышав приближающиеся шаги, Софи быстро приняла решение. С большой осторожностью она открыла дверь пошире, моля бога о том, чтобы та не скрипнула, и бесшумно скользнула за портьеру.
Сердце заколотилось ещё быстрее. Софи пыталась успокоиться, но стоило ей услышать, как Барон начал говорить, как её моментально сковал ужас.
Глава двадцатая
Сентиментальная чушь, конечно, но Ллойд — смышлёный малый. Заставил всех плясать под свою дудку.
У Софи закружилась голова. На мгновение ей показалось, что Барон почувствовал её присутствие. Но, видимо, он обращался к кому-то, кто успел зайти, пока она поднималась по лестнице. Она получше спряталась в тёмном углу за портьерой и осторожно выглянула.
Справа от Барона сидел джентльмен: волосы с проседью у висков, орден, украшающий пиджак, золотой перстень с печаткой на мизинце, сигара в руке, элегантно скроенный вечерний костюм, шёлковая шляпа на соседнем сиденье. Он ничем не отличался от других джентльменов.
А вдруг Лил ошиблась?
— Вообще-то, мы позвали тебя не о мюзиклах рассуждать, — сказал Барон.
Он повернулся налево, и, к своему удивлению, Софи поняла, что он обращается не ко второму господину, а к человеку, которого ей не видно. Её не на шутку обеспокоило то обстоятельство, что в ложе сидит не один, а целых три человека. Любой из них мог видеть, как она скользнула за портьеру.
Услышав внезапный, резкий стук сиденья, с которого кто-то поднялся, Софи застыла на месте. Но вновь стало тихо. Третий джентльмен что-то тихо сказал — Софи не расслышала, — и Барон искренне рассмеялся.
— О боже, Фредди! Не надо так тревожиться. Пойми, он из тех ребят, которые не видят дальше собственного носа. Уверен, он даже не заметил твоего отсутствия. А что касается маскировки — у тебя хорошо получается. К тому же тебе лучше всех известно, что театр — идеальное место для приватных разговоров. — Он на секунду выглянул из ложи, рассматривая других гостей, которые переговаривались и попивали шампанское, сидя неподалёку. — Только взгляни. Их не интересует никто, кроме них самих.
Повисла тишина. Софи боялась дышать, но тут Барон продолжил.
— После того, что случится сегодня, можно будет планировать твой отъезд. Куда отправишься? Может быть, к овдовевшей сестре из какого-нибудь провинциального городка, которая больше не может жить без своего дорогого преданного братца? Или ты всегда жаждал вернуться в деревню, где прошло твоё детство, выращивать кабачки и побеждать на конкурсах садоводов? Однако все эти занимательные детали мы обговорим позже.
Третий господин что-то ответил тихо и быстро, но Барон его прервал.
— Эта проблема устранена сегодня днём. Джонс мёртв.
Собеседник удивлённо ахнул, а Барон продолжил:
— В его палате постоянно дежурила охрана, и это вызвало определённые трудности, однако Грегсон всё уладил. Теперь Джонс никому не сможет рассказать о том, что знает. Сопливый самодовольный дурак. В будущем поосторожнее выбирай людей, Фредди.
Софи поразили эти известия. Пришлось схватиться за портьеру, чтобы не упасть. Она поняла, что господа в ложе говорят о Берте. Берт мёртв, и к его смерти каким-то образом причастны все эти люди. Но не успела Софи до конца это осознать, как Барон вновь заговорил.
— Но теперь это не имеет значения, — язвительно сказал он. — Нам нужно обсудить сегодняшний вечер.
Огни погасли, и оркестр заиграл весёлую, быструю мелодию: начинался второй акт. Софи внимательно прислушивалась к разговору, ловя каждое слово.
— Я присоединюсь к тебе на праздновании чуть позже. Бумаги будут переданы в двенадцатом часу. Как только всё будет улажено, я подам тебе условный сигнал. Мы покинем здание, и ты примешься за работу. Понял?
