— Нет, я должен сделать это сам, — «Хорошо, что у меня на груди не так много волос». — Теперь лучше?
— Да. — Эми шагнула назад. — Ты никогда не думал сделать пирсинг для соска? Мог бы ходить без рубашки и носить цепь от груди до брови.
«Хорошо, что я уже убрал маркер от кожи».
— Это не совсем в моем стиле.
— У тебя его нет.
Он уже собирался заспорить, когда понял, что Карл перестал плакать.
— Эми, сейчас начнется «повторный показ» в бальном зале. Мы просто сядем тут, никуда не пойдем и будем… — Тони заставил женщину опуститься рядом с собой на ступеньку, сплел свою левую ладонь с ее правой. — Черт!
Зрение парня спорило с его ощущениями. Поэтому Тони закрыл глаза и сосредоточился на руке Эми. Вернее, на боли от ее хватки.
Несмотря на то что бальный зал находился далеко отсюда, танцевальная музыка звучала так же громко, как и в холле. А вот то, что кто-то мурлыкал, подпевая мотиву, было чем-то новеньким. Это делала не Эми, да и не он. Парень был уверен в том, что напарница не собиралась выпускать его руку. Он отважился бросить взгляд вверх, на лестницу.
«Ничего.
Наверно, Люси.
Значит, пути пойманных мертвецов начинают пересекаться.
Значит… Вообще-то я не имею ни малейшего понятия о том, что, к дьяволу, это значит.
Вероятно, ничего хорошего».
Тони выругался, когда внезапный холод заставил Эми стиснуть его руку еще крепче. Боль принудила его распахнуть глаза.
Вступил в действие бальный зал, и Фостер оказался на лестничной площадке один.
— Что бы там ни было, но если ты сломаешь мне пальцы, то это не поможет.
Эми явно с ним не согласилась.
Музыка смолкла и снова зазвучала. Внизу в который раз умирали люди.
— Все почти закончилось. Я вернусь через минуту.
Это смахивало скорее на пять минут.
«Да, если время кажется вам субъективным понятием в одной машине с вампиром, которому нравится громкая музыка, то попробуйте оказаться взаперти в доме с привидениями без работающих часов».
Эми наблюдала за тем, как Фостер пытался прийти в себя, и заговорила почти в тот самый миг, когда он ее увидел:
— Тони, это было так круто! Она висела прямо над нами!
— Кто?
— Думаю, Люси Льюис. Ладно, ее призрак, не она сама, потому что это существо оказалось полупрозрачным. Проклятье! Я чувствую себя Хэйли Джоэлем Осмондом!
— Осментом.
[56]
— Неважно. Главное, я видела привидение!
— Поверь мне, спустя некоторое время это перестанет быть таким захватывающим. — Он спрыгнул со ступеньки, пошевелил затекшими пальцами, встал на одно колено и стащил колпачок с маркера. — Давай приступим к делу.
— Как бы мне хотелось с ней поговорить.
— Увы, ты не можешь.
— Погоди-ка! Ты только что нарисовал на полу круг маркером.
— От тебя мало что укроется, да?
— Чи-Би надерет тебе за это задницу.
— Если он сможет сделать это вне дома, то я ничего не имею против.
Пока Эми корчила гримасы полного отвращения, Тони закрыл маркер, встал и сказал:
— Мне надо, чтобы ты медленно досчитала до ста шестидесяти. Это ровно три минуты.
— Спасибо за урок математики, Эйнштейн. Сто восемьдесят — это три минуты.
— Отлично, считай до ста восьмидесяти. Когда закончишь, ухвати меня сзади за джинсы — только не за кожу — и вытащи из круга.
— Я не волшебница, но это кажется мне слегка опасным.
— Так оно и есть. Именно слегка. — «В заметках Арры не говорилось, насколько именно». — Но только для меня. С тобой все будет в полном порядке. Это процедура экстренного выхода.
— Отлично. Я буду в полном порядке. Какова тогда процедура не экстренного выхода?
— Вторая половина заклинания.
— Тогда почему не…
— Потому что ноутбука со мной не будет. У меня нет времени на то, чтобы заучить эту часть.
— Тони!..
— Погибли три человека, Эми.
— Да. — Она вздохнула и влепила ему легкий подзатыльник. — Давай.
Тони шагнул в круг, наклонился и поставил ноутбук на третью ступеньку так, чтобы был виден монитор. Первой половиной заклинания была строчка из семнадцати многосложных слов, разделенных пробелами, чтобы обозначить ритм, и с пустым местом, куда следовало вставить имя, если оно известно. Арра любезно добавила транскрипцию. Вторая половина заклинания тоже состояла из семнадцати многосложных слов. Они были другими, но это не имело особого значения, поскольку Фостер вряд ли смог бы запомнить первые семнадцать. По существу — если повезет! — ему придется иметь дело всего лишь с более сложным вариантом заклинания призыва, нацеленным на совершенно другой результат.
Стараясь не думать о взрывающихся пивных бутылках, Тони начал читать.
Когда он вставил «Люси Льюис» между дюжиной сливающихся согласных, из которых состояли почти все слова, его губы дрогнули в усмешке. Это напоминало невнятный монолог Джаббы Хатта.
«Ла-ла-ла, Хан Соло. Ла.
[57]
Сосредоточься, идиот!
Урок первый. Заклинание лишь направляет волшебника. Управляет энергией он сам. Если маг располагает временем и опытом, то в направлении уже нет необходимости.
Когда-нибудь я должен буду вернуться к чтению второго урока.
Ла. Ла. Ла.
Господи, как холодно…»
Ледяным было все, кроме узора, нарисованного на груди Тони. Он оказался почти неприятно теплым.
«Контакт.
Наверно, при жизни она была симпатичной. Не очень высокая, с каштановыми волосами и светло-карими глазами за маленькими круглыми очками».
Тони показалось, что он видел россыпь веснушек, но из-за опухшего лица, изменившего цвет, было трудно сказать наверняка. Веревка, на которой висела Люси, издавала скрип.
«Интересно, PBS
[58]
выпускала серии программ о повешениях?»
