Она тоже заметила бледность его лица и круги под темно-зелеными глазами. Может быть, потому, что Уолфингэм, как и она сама, тоже плохо спал две ночи кряду?
Хотя она в этом сомневалась по нескольким причинам.
Вопреки всему – ее антипатии к Уолфингэму и годам несчастливого брака с Мартином – она впервые в жизни чувствовала, что ей понравилось, действительно приятно было оказаться в объятиях этого мужчины.
Но у нее вызывало досаду то, как она реагировала на вспышку страсти, которую Уолфингэм разжег в ней два дня назад.
С самого начала в ее браке с Мартином не было ни любви, ни нежности, ни страсти. На самом деле десять лет брака они практически не жили в одном доме. Мэрайя вместе с дочерью прозябала в деревне, в то время как Мартин предпочитал проводить большую часть года в Лондоне. В лучшем случае они поддерживали вежливые отношения, но, по сути, оставались совершенно чужими людьми и чаще всего откровенно игнорировали друг друга.
Ситуация немного изменилась семь лет назад, когда Мэрайя решила провести сезон в Лондоне и Мартину пришлось сопровождать ее на светские мероприятия. Но и это было сделано лишь для соблюдения внешних приличий, они продолжали спать в разных спальнях и по большей части вести независимую жизнь даже в тех случаях, когда им приходилось сосуществовать в одном доме.
Поэтому у Мэрайи были все основания удивляться, когда на балу у леди Стоктон она не только ответила на объятия и поцелуи Дэриэна Хантера, но и откровенно наслаждалась ими. Неожиданная и очень нежелательная реакция. Мэрайя, как никогда, была решительно настроена на то, чтобы эта ситуация больше не повторилась.
– Вы желали со мной о чем-то поговорить? Или мои опасения оказались верны, и вы лишь хотели добавить еще несколько оскорблений в мой адрес?
На этот выпад Дэриэн ничего не ответил, а лишь досадливо вздохнул. Что ж, по крайней мере, теперь, когда он вновь обрел способность дышать, его голова освободилась от пьянящего воздействия возбуждающего аромата Мэрайи Бичем.
Дэриэн снова почувствовал его, едва ступив в ее гостиную. В самом деле, ему казалось, что он настолько хорошо знает этот аромат, что с его помощью легко найдет Мэрайю, даже находясь в переполненной комнате с завязанными глазами.
Увидев сегодня леди Бичем, проведя с ней наедине лишь несколько минут, Дэриэн снова почувствовал, что теряет голову. Его рассудок мутился от ее невероятной красоты, его тело возбуждалось от опьяняющего аромата, он смутно вспомнил, что еще совсем недавно нес какую-то чушь Ротерхэму и Сатерленду, что он-де не имеет ни малейшего интереса к Мэрайе Бичем.
Он запретил себе испытывать желание обладать этой женщиной – и все же испытывал.
– О, перестаньте хмуриться, Уолфингэм, из-за вашей гримасы у меня снова голова заболела, – раздраженно пожаловалась Мэрайя, не дождавшись ответа. – Уверена, многие женщины без ума от вашего задумчивого напряженного молчания, но я не принадлежу к их числу. – Она поморщилась от досады. – Подобное поведение всегда разжигало во мне сильное желание наговорить колкостей такому джентльмену.
Ситуация, в которой Дэриэн очутился, казалось, не должна была вызвать в нем какие-то признаки легкомыслия. Поэтому он очень старался не выдать себя смехом, который грозился вот-вот прорваться наружу.
К сожалению, безуспешно: он вдруг понял, что хрипло смеется над откровенными и, без сомнения, прочувствованными словами Мэрайи.
– Мадам, вы неисправимы, – прокомментировал он, обретя способность говорить.
– Просто я не подвержена тем страхам, которыми так славятся джентльмены, – пренебрежительно парировала она.
– Особенно если этот джентльмен я, – сухо заметил Уолфингэм.
– Да. – Мэрайя даже не подумала отрицать очевидное. Нетерпеливо покачав головой, она продолжила: – Напоминаю, Уолфингэм, что это вы просили меня назначить вам время для визита. Так что я вновь прошу вас изложить свое дело и покинуть меня. Я нахожу в высшей степени утомительным поддерживать даже этот уровень вежливости между нами.
Дэриэн понимал, что целиком и полностью заслужил нежелание Мэрайи разделять его общество. За время их краткого знакомства он, казалось, совершил слишком много ошибок. И если это так, сможет ли она простить его?
Он сделал глубокий вдох и очертя голову ринулся в омут:
– Я хотел поговорить с вами, потому что должен принести вам свои извинения, Мэрайя.
Ее глаза расширились от удивления.
– В самом деле?
Он кивнул:
– Да.
– Помилуйте, за что же? Вы успели нанести мне так много оскорблений и наговорить столько всего, что, право же, не знаю, как вы выберете что-то одно, за что могли бы извиниться.
Дэриэн разозлился:
– Например?
– Для начала за те отвратительные подозрения, которые вы высказали мне два дня назад насчет характера моих отношений с Обри Мэйстоуном.
Что ж, так и было…
Он усмехнулся:
– Это был вполне естественный вывод, учитывая непринужденность, с которой вы с ним держались.
– Только вам в голову и приходят подобные грязные мысли обо мне! – Ее глаза гневно засверкали.
Дэриэн не мог отрицать, что заведомо думал худшее о Мэрайе, даже не успев встретиться с ней лично, еще со времени своей первоначальной тревоги из-за увлечения ею Энтони. Но ведь и репутация Мэрайи Бичем в свете была такова, что он просто не мог думать о ней по-другому!
Тогда.
Сейчас у Дэриэна, конечно, было другое мнение. Поэтому-то он и хотел серьезно поговорить с Мэрайей, чтобы извиниться и попытаться обсудить с ней этот вопрос еще раз.
– Это было вдвойне оскорбительно, после того как вы уже обвинили меня в любовной связи с вашим младшим братом, – холодно произнесла она.
Вот сейчас, вяло отметил про себя Уолфингэм, самое время извиниться и сообщить графине об ошибке.
Он поморщился.
– У меня была возможность поговорить с Энтони, после того как мы так плохо расстались на балу у Стоктонов. – Дэриэн стойко проигнорировал недовольную гримаску, как и он сам, Мэрайя прекрасно знала, что именно прощальное замечание Энтони – точнее, обещание – привело к тому, что два брата встретились для разговора позже вечером.
Дэриэн не привык ни перед кем извиняться за свои действия, и все же в этом случае он знал, что у него нет выбора: он серьезно обидел Мэрайю и теперь должен попросить за это прощения.
Он снова тяжело вздохнул:
– Мой брат предельно ясно объяснил мне, что его чувства к вам иного рода, чем у вас к нему.
– Вот оно что! – Бирюзовые глаза торжествующе сверкнули. – А разве я не говорила вам, что вы ошибаетесь?
– Женщине неприлично говорить «Я же вам говорила» таким ликующим тоном, Мэрайя. – Дэриэн нахмурился, все еще раздраженный из-за того, что изначально поспешил с выводами в таком деликатном вопросе, как любовные привязанности его младшего брата. И еще сильнее из-за своих действий, которые привели к оскорблению женщины, перед которой ему теперь приходится извиняться.
