Она вздернула подбородок:
– Вам он не нравится?
– Он довольно необычный, – уклончиво произнес Дэриэн.
Мэрайя мягко засмеялась:
– Это не ответ на мой вопрос, Уолфингэм.
– Дэриэн.
Она моргнула:
– Прошу прощения?
– Я подумал, что теперь самое время начать обращаться ко мне по имени. Дэриэн.
– Вы так думаете? – спросила она обманчиво спокойным тоном, который был ее единственным оружием против бури эмоций, разгоравшейся в глубине этих холодных зеленых глаз.
Сердце Мэрайи вдруг бешено забилось. Уолфингэм снова расправил широкие плечи, отчего натянулась ткань превосходно скроенного сюртука черного цвета. Плоский живот прятался под серым сюртуком и безукоризненно белоснежной рубашкой. Черные брюки выгодно подчеркивали длинные мускулистые ноги, которые Дэриэн вытянул вперед, откинувшись на спинку сиденья.
– Полагаю, подавляющее большинство парочек, одну из которых, смею вам напомнить, представляем собой и мы, обращаются друг к другу по имени, не называя титула.
– Вы полагаете? – Мэрайя едко улыбнулась. – То есть вы не знаете наверняка?
Рот Дэриэна сжался в суровую нить.
– Леди, с которыми мне приходилось иметь дело в прошлом, не всегда обладали титулом, – пренебрежительно бросил он, с удовольствием заметив румянец, проступивший на алебастровых щеках. – Но я вовсе не возражаю называть вас графиней, если это игра, которую вы для нас придумали.
Краткое мгновение удовольствия тут же исчезло, когда он заметил, что улыбка ее дрогнула и растаяла, а взгляд вдруг стал неуверенным. Он резко встал:
– Мэрайя…
– Оставайтесь там, где были, Уолфингэм! – Она выставила перед собой руку, чтобы удержать Дэриэна от его очевидного желания пересесть на ее половину сиденья.
Дэриэн замер на месте. Он внимательно изучал ее лицо, заметив тени, залегшие под ее прекрасными глазами, и бледность ее щек, что сделало ее такой хрупкой и беззащитной. Странная реакция на его желание оказаться рядом с ней.
– Вы уверены, что готовы к этому фарсу, Мэрайя? – мягким голосом спросил Дэриэн.
Она напряженно улыбнулась:
– Кто еще это сделает, если не мы?
У него не было ответа на этот вопрос, он прекрасно осознавал, как и Мэрайя, что время работает против них. Наполеон, к которому присоединился перебежчик, маршал Ней, и его армия все увеличивается, подступая к Парижу. Уже повсюду во Франции начались бунты в поддержку их императора, и король Луи готовится к побегу. Если что-то случится с принцем-регентом Англии, это ввергнет союзников в полный хаос, и возвращение Наполеона станет триумфальным вдвойне.
Дэриэн послушно опустился на свое сиденье, но придвинулся поближе. Потянувшись, он взял в свои руки хрупкие ладошки Мэрайи. Герцог слегка нахмурился, почувствовав, как дрогнули ее пальчики.
– Вам нечего бояться, Мэрайя, – отрывисто заверил ее мужчина. – Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы обеспечить вам безопасность на ближайшие три дня.
Мэрайя едва сдержала истеричный смех, который грозил прорваться наружу. Ведь единственный человек, которого она опасалась теперь больше всего на свете, – это Дэриэн.
О, не сам Дэриэн, а ее отклик на его слова, его близость… Ее реакция, этот нестерпимый жар и пылкое желание не исчезли и нисколько не ослабли за те три дня, когда она его не видела.
Те самые чувства, которые, как она искренне верила, не способна испытывать к любому мужчине.
Но это было до появления в ее жизни несносного герцога Уолфингэма.
Она провела с ним наедине лишь несколько минут, но вдруг поняла, что остро чувствует его близость, его красоту. Такие темные густые волосы, прекрасные изумрудные глаза, совершенные черты его лица, мужественная сила, которую излучало его мускулистое тело…
Нежность длинных чувственных рук, так легко, но надежно сжимавших ее тонкие пальчики.
Мэрайя легко представила себе, как эти руки скользят по ее телу, изучая ее, зажигая огонь всюду, где касаются, даря своими ласками неслыханное удовольствие. А что она знала о наслаждении быть в руках мужчины?
Ничего, пришел ей на ум прямой и единственно правильный ответ.
А если бы Мэрайя была обычной вдовой, женщиной с опытом, как ее представлял себе Уолфин-гэм, она бы знала. Она бы воспользовалась любой свободной минутой в этот уик-энд, чтобы проанализировать то влечение, которое она к нему испытывает.
Только Мэрайя не была обычной вдовой.
Кристину зачали в одну-единственную ночь, когда Мартин… Нет, Мэрайя помыслить не могла о том, что он с ней сделал! Это были сплошная грубая сила и боль, страшное унижение, о котором она помнила всю свою жизнь.
Их брак был притворством с самого начала. Мартин проводил все ночи в постели своей любовницы, экономки в их лондонском доме, и поступал так на протяжении двадцати лет. До самой свадьбы.
Многие жены возмутились бы, узнав, что любовница мужа живет с ними в одном доме, но Мэрайя была ей благодарна. Пока Мартин спал со своей миссис Смит, он и не думал о том, чтобы вернуться в постель своей супруги. После смерти Мартина Мэрайя ее конечно же уволила, ради блага Кристины и ее самой. Но благодарность Мэрайи была так велика, что она выделила этой женщине пенсию, вполне достаточную, чтобы остаток жизни та прожила с комфортом.
Уолфингэм был уверен, что она, а не ее муж, нарушила супружеский долг и что у нее было множество любовников за время ее вдовства. Что бы он сказал, если бы узнал, что Мэрайя за всю жизнь была близка с мужчиной лишь однажды, и этот опыт был самым ужасным, самым болезненным и унизительным в ее жизни.
– Где вы витаете, Мэрайя?
Дэриэну не понравилось то, каким отстраненным сделалось ее лицо, прекрасные глаза стали печальными. Еще больше его огорчило и смутило то, что она содрогнулась, как ему показалось, от отвращения…
Возможно, ее пугают предстоящие события в доме Николсов?
Или Мэрайя почувствовала отвращение при мысли о том, что будет вынуждена создавать видимость близких отношений с ним?
К сожалению, Дэриэн не знал ответа на эти вопросы.
Сделав над собой усилие, Мэрайя очнулась, отняла свои руки из его ладоней и выпрямилась. Теперь на ее алых губах застыла лучезарная, но ничего не выражающая улыбка. Ее глаза были по-прежнему печальны.
– О чем вы, Уолфингэм? Я сижу именно здесь, в вашей карете, – запоздало ответила она и с заметным облегчением добавила: – Кажется, мы уже подъезжаем к Итон-Парку.
Дэриэн резко откинулся на подушки, понимая, что мгновение их нежности миновало. Если оно действительно было таковым со стороны Мэрайи.
Мрачная решимость застыла на его лице, когда он выглянул в окно и рассмотрел вдали залитый огнями внушительный дом. Герцог витиевато выругался про себя. Последние три дня он провел в бесплотных размышлениях о Мэрайе, мучаясь от страсти к этой женщине, предвкушая, как они снова встретятся. Она же опять продемонстрировала ему, что не разделяет его чувств.
