– И вы спрашиваете меня об этом здесь, посреди этой разнузданной оргии, в которую превратилась Англия? – усмехнулся презрительно Эджвуд. – С регентом, более распутным, чем его подданные?
И Мартин когда-то ответил ей то же самое.
– Но вы же сами участвовали в общем разгуле.
– В силу необходимости, – кивнул Эджвуд, – чтобы никто не заподозрил о моем истинном отношении к происходящему. Как вы знаете, моя мать была француженкой, я наполовину француз, и моя лояльность скорее принадлежит… А, вот и вы, Уолфингэм, а то я все жду, когда вы наконец придете за своей любовницей, – произнес он, с усмешкой глядя через плечо Мэрайи. – Вижу, вы даже привели с собой парочку друзей.
Мэрайя круто обернулась, чтобы посмотреть на Дэриэна, который появился на террасе в компании каких-то мужчин весьма угрожающего вида.
Внезапно лорд Эджвуд резко притянул ее к себе, одной рукой он обхватил ее горло, а другой приставил к ее виску пистолет.
Сквозь прорези в маске Мэрайя увидела, каким дьявольским огнем полыхнули глаза Дэриэна в лунном свете. И гнев их в первую очередь был направлен на Мэрайю из-за того уязвимого положения, в котором она оказалась.
Она перевела взгляд на троих мужчин, тоже в масках, стоявших рядом с ним, и вроде бы разглядела седые волосы Обри Мэйстоуна, но узнать других мужчин было невозможно.
– Кажется, вас превосходят числом, лорд Эджвуд, – хрипло выговорила она, потому что его рука так сильно сдавила ей шею, что было трудно дышать.
– Зато у меня пистолет, – напомнил он, охотно поддерживая диалог.
– У нас у всех есть пистолеты, Эджвуд, – сухо заверил его Обри Мэйстоун, и эти пистолеты немедленно появились в руках других джентльменов, включая Дэриэна.
Мэрайя неуместно задумалась, в каком месте он до сих пор прятал его на себе. Может быть, у нее просто начинается истерика, раз она задается таким несущественным вопросом, когда пистолет лорда Эджвуда так больно впивается в ее висок?
– Но у меня еще есть графиня Карлайл, – ответил Эджвуд доверительно. – Что скажешь, Уол-фингэм? – спросил он с вызовом.
Дэриэн думал сейчас только о пистолете, приставленном к виску Мэрайи. Он очень отчетливо видел, как холодный металл врезается в ее нежную кожу и причиняет ей боль.
– Этим вы только усугубляете ситуацию, Эджвуд, – сказал Обри Мэйстоун, отвлекая на себя внимание лорда.
– Разве можно еще что-то усугубить, когда я разоблачен как предатель и заговорщик против короны? – холодно взглянул тот на Мэйстоуна.
Дэриэн воспользовался тем, что Эджвуд несколько отвлекся, и немного отступил в сторону, а затем незаметно продвинулся вперед, в то время как Сатерленд и Ротерхэм, чтобы скрыть его маневры, встали по обе стороны Обри Мэйстоуна. Если бы Дэриэну удалось переместиться вперед еще чуть-чуть…
– Оставайтесь там, где стоите, Уолфингэм! – предостерегающе воскликнул Эджвуд и наставил пистолет на Дэриэна.
Понадобился только один миг, когда Эджвуд переключил свое внимание с Мэрайи на непонятные движения Дэриэна, чтобы Сатерленд кинулся Эджвуду под ноги, а Ротерхэм прыгнул вперед, намереваясь выбить пистолет из руки Эджвуда.
Дэриэну ничего не оставалось, кроме как беспомощно стоять и смотреть на разыгрывающуюся перед ним сцену.
Пистолет лорда Эджвуда внезапно выстрелил прямо над ухом Мэрайи, оглушив ее. За этим последовал еще один выстрел, а в следующий миг она, потеряв равновесие, опрокинулась навзничь, потому что лорд Эджвуд упал и увлек ее за собой. Последнее, что она увидела, был ужас на лице Дэриэна, но тут, с размаху ударившись головой об пол террасы, Мэрайя потеряла сознание.
Глава 14
– Я все еще очень сержусь из-за того, как неосторожно вы себя вели, мадам!
Спустя несколько часов они возвращались в Лондон в его герцогской карете, и Мэрайя чувствовала себя очень уютно в объятиях Дэриэна. Несмотря на поздний час, ни один из них после всего пережитого не захотел оставаться в Итон-Парке ни минутой дольше.
Клара Николс, конечно, впала в истерику – впрочем, как и остальные женщины на балу, – от шокирующей новости, что ее милый друг Уэджи лежит на террасе Итон-Парка с пулей в сердце.
Джентльмены откликнулись на ситуацию не так драматично и с готовностью приняли объяснения Обри Мэйстоуна. Тот рассказал, что лорд Эджвуд был застигнут герцогом Уолфингэмом в тот момент, когда силой навязывал свое общество графине Карлайл, а позже, во время потасовки, случайно выстрелил сам в себя из своего пистолета. Свидетелями выступили герцоги Сатерленд и Ротерхэм, которые подтвердили правдивость заявления Мэйстоуна.
Разумеется, эта версия была далека от правды – смертоносную пулю выпустил сам Обри Мэйстоун. Однако никто из гостей не пожелал оспорить слова таких влиятельных людей, как лорд Мэйстоун и герцоги Уолфингэм, Ротерхэм и Сатерленд. А Клара Николс, пребывая в состоянии истерики, даже не удивилась, почему вдруг лорд Мэйстоун и герцоги оказались на ее костюмированном балу, ведь она не отправляла им приглашений.
Несомненно, другая женщина на ее месте, успокоившись, вспомнила бы об этом факте, но леди Николс слишком упивалась тем, что оказалась в центре скандала, а также успехом самого бала. Дэ-риэн с Мэрайей тем временем незаметно покинули ее дом.
Но сначала они поднялись в свои комнаты, чтобы Мэрайя могла снять окровавленную одежду и переодеться перед отъездом. Горничная Мэрайи и камердинер Дэриэна остались до завтрашнего утра, чтобы уложить вещи.
– Мэрайя, только не засыпай, пока я не скажу то, что должен! – Дэриэн слегка толкнул ее в плечо. – Ты хоть понимаешь, что я испытал, когда увидел тебя на полу без чувств и в крови? – хрипло спросил он, еле сдерживая возмущение. – Ты понимаешь, что в этот миг у меня остановилось сердце? Я ведь решил, что Мэйстоун промахнулся и вместо Эджвуда застрелил тебя!
Мэрайя слишком устала, и ей было так хорошо в объятиях Дэриэна, чтобы думать сейчас о чем-то постороннем.
– Раз я здесь, значит, он попал правильно.
– Мэрайя!
– Дэриэн… – Она слегка сменила позу, чтобы разглядеть его лицо при свете фонаря, и заметила темные тени под его изумительными зелеными глазами, землистый оттенок напряженного лица и стиснутые зубы. Она мягко коснулась его подбородка. – Я цела. Мы оба целы и невредимы. – Главное, что Дэриэн цел! Это было единственное, ради чего она поспешила через весь зал, чтобы первой подойти к Уильяму Эджвуду.
Ее главной целью было не дать Дэриэну уличить предателя в открытую и тем самым помешать Эджвуду ранить Дэриэна или даже убить.
А все потому, что Мэрайя поняла, как сильно любит его.
Она любила!
Она влюбилась в Дэриэна Хантера, герцога Уолфингэма!
Странно, но Мэрайю это больше не пугало. Она перестала бояться этого чувства. Оно не унижало ее, а, напротив, возвышало.
