— Простите. Вы сказали, что первый раз Женя не знала, где рванёт.
— Не во все свои планы доктор её посвящал. Повторю ещё раз — здесь ему помогают ещё несколько человек, причём, даже не догадываясь, в чём и кому содействуют. Очень многое нам дала флэшка, вынутая из кармана одной из жертв взрыва в кафе. Твой бывший коллега хотел заказчику продать компромат на него самого. Жадность, как говорится, фраера сгубила! Данные на этом носителе сейчас расшифрованы. Это серьёзная улика против члена парламента. Но их двое — второй пока не запятнан. Киношный американский грим для профессора испытывала из любви к искусству бывшая балерина, большая поклонница Геликон оперы, пожилая дама. Она уже даёт показания, перепугана насмерть. Однако её вычислить было очень просто. Во время второго теракта Женя была с вами на полевых работах, но оставила маячок в своём компьютере. Теперь мы уже из двух независимых источников точно знаем, кто дружит со всемирным халифатом на Охотном ряду, прикрываясь благой целью «мобилизовать общество ввиду разлагающих тенденций». Преступники, одно слово. Подполье террористов уже под колпаком. Но остаётся слишком большая опасность спугнуть их через… твоего знакомого на одной из фотографий. А что касается щита от комет и прекращения дождика. Пусть это будет для нас всех вишенкой на торте. С другой стороны, почему нет? Красивые легенды, исторические сенсации и горы драгоценностей. Как ты любишь говорить, не догоню, так согреюсь.
— Вы сказали, что тактические задачи противник решает с помощью обычного террора. Но как же объяснить тот факт, что доктор погиб в метро?
— Леночка, это инсценировка. Хотя, благодаря ей, удалось заметить хвост тех, кто сотрудничает с нашим врагом здесь, внутри страны. То есть, фактически, внутреннего врага. Самого опасного. И доктор жив, здоров.
— Как инсценировка? Да мы же с Мишей собственными глазами!
— Вы с Мишей видели только то, что профессор Фролов истекал свиной кровью на платформе станции. Грим, повторяю, ему состряпали в Голливуде. Не будь в метро столько гари и запаха настоящей крови, военный человек в мгновенно бы всё понял. Ему необходимо было познакомить единственную ученицу, знающую алгоритм Via dolorosa, с источником новой информации. Цели он достиг. Ну а сразу после благополучного подъёма на поверхность grievement blesse был доставлен не в институт Склифосовского или в Бурденко. Нет. Появившаяся возле станции метро «Китай-город» очень вовремя скорая помощь по ДМС отвезла его на Лосиноостровскую улицу в отделение неврологии больницы администрации президента. Туда, где лежат за деньги и восстанавливаются после инсультов родственники больших чиновников. Улавливаешь? На теле профессора не было ни царапины. Зато в палате установили телевизор, куда транслировались все совещания рабочей группы. Жертва теракта, она же его автор, отслеживала действия тех, кто должен был таскать каштаны из огня. Пробыв в больнице двое суток, профессор отправился в морг. Наглость тамошнего заведующего отделением дошла до того, что он даже выписал свидетельство о смерти, которое выдал на руки Жене. И последнее: предъяви мы профессору раньше времени 276-ю статью «шпионаж», а депутату — 275-ю статью «государственная измена», их третий коллега успел бы спрятать концы в воду. Метастазы тоже требуется вытравить калёным железом. Этот третий очень силён, он в обойме Кремля.
Уставившись на стенку мягкого вагона, на сеточку для газет, Лена две секунды молчала, громко выдохнув, потом задумчиво проговорила:
— А кто же это всё исполнил? От чьего имени был приказ провести в палату доктору трансляцию? А ещё от летающих видео регистраторов мы прятались. Значит, кто-то от администрации, не прячась, курирует все происходящее. Неужели таких людей много? Ведь наверняка же известно, чей чёрный внедорожник приехал первым на место теракта в метро. А Фролов сейчас где? А мне что завтра в Санкт-Петербурге делать? Извините, товарищ генерал… В голове не укладывается, что в кому-то в наших коридорах власти арабские экстремисты прислуживают.
— Спокойной ночи, Леночка. Тебе надо набраться сил. Утро вечера мудренее, тем более, мы подъезжаем к станции Тверь. На все твои пять вопросов попробуем найти ответы завтра утром — Генерал вышел из купе, без дополнительных комментариев положив перед агентом новый сотовый.
Пинками выгоняемый арктическим антициклоном на юг, караван туч уполз на Москву. В волжской воде, выливая в неё серебро, купалась луна.
— Мне выйти, ты переодеваться будешь? — спросил Михаил, заходя вовнутрь. Но не получил ответа. Положив ладони под щёку, Лена лежала с закрытыми глазами, её дыхание было глубоким и ровным.
«Хорошенькая какая… И ведь лет уже немало. Та самая редкая порода женщин, которые с возрастом становятся только краше, как дорогое вино. А завтра уже начнётся работа и для меня. Только бы не напугать её, воля-то у неё стальная, а нервы как старая проводка, искрят. Жаль, красавица, что мне не тебя придётся завтра брать с поличным!..»
Неужели он произнёс это вслух? Из-под приоткрытых век вылетела молния. Голубые глаза сейчас казались почти чёрными.
— Лен, прости, я пошутил! — на всякий случай он сделал шаг назад. Получить ногой в нос совершенно не хотелось. — Спокойной ночи хотел…
— Слыхала я эти шутки там, где волки срать боятся! — тихо процедила напарница и исполнила фрагменты того монолога, каким в одесском дворике роскошная тётя Клара, подкрепляя аргументацию мокрой тряпкой, регулярно встречала свою усталую подлодку. Того самого либретто, которое, по данным генерала, ребята из группы мониторинга конспектировала, рыдая и расстилая коврики для намаза. Чихнув, солистка повернулась к нему спиной и уснула тёмным недвижимым сном без сновидений, как только может спать, разве что, филин среди бела дня или выжитый до дна лимон.
Михаилу дополнительных приглашений не требовалось. Он лёг на своё место, закрыл голову одеялом и провалился туда, где было тепло и покойно.
А тем временем в маленьком уличном кафе на Piazza San Cosimato за Тибром пожилой мужчина в костюме из вельвета мягкого брусничного оттенка заказал наваристый суп из сельдерея на бычьем хвосте. Только здесь в районе Трастевере эту простонародную еду готовили так изысканно. Бокал Cianti урожая 2013 года дополнит поздний ужин. И фрукты, конечно же. В самый неподходящий момент, когда гурман отведывал первую ложку, в его смартфоне появилась и противно заверещала фотография русского депутата.
— Зачем вы пошли в центр антитеррора? — с неожиданной злобой сказал ему человек с супом. — Ваша глупость может нам дорого обойтись. Да знаю! Как член комитета парламента вы много ещё чего можете испортить, не зная брода. Самое главное мы не смогли узнать, летающие камеры не видели того, что происходило за кремлёвской стеной. А на электронных носителях информации не оказалось… Есть ещё одна неприятная новость. Завтра нам придётся подчистить концы ещё раз. Из числа моих дипломников. Слишком много знает. В первую очередь — о вас. Нанимайте кого хотите. Днём приедет в Питер. На моих людей не рассчитывайте. Достаточно того, что ксерокопии компрометирующих вас материалов сгорели вчера в кафе вместе с тем, кто их раздобыл. Какой-то уволенный журналист с телевидения. Восстановиться на канале захотел. Мы с вами завтра встретимся в это же самое время здесь, в Риме. Закажу столик в рыбном ресторане на площади Corsetti, называется “Il Galeone”…Спросите таксиста, дадите ему бумажку с адресом. Bona noce.
