Брошь, амулет или хитроумная медаль, сработанная в седой древности, когда диковинные звери ещё ходили по земле, отлита из серого с едва заметным золотым отливом металла. Необычайно прочного, тёплого в холод и прохладного в жару. Нажмёшь на камень самоцветный, и, подобно лепесткам цветка, раковина распустится и сплетётся вновь в хитроумной работы ключ с множеством борозд и выемок… Точно тех, что были гривой и копытами, хвостом и рогом сказочного создания. Ключ от ковчега завета, благословение небес, что держал в руках сам Спаситель, со дня въезда в град Москву до конца дней своих великая княгиня будет везде возить с собой. Ну а в духовной грамоте, обращаясь к супругу, заповедует ему. «Как закроются навеки очи мои, прости и благослови меня, государь и муж мой. Таинство, во искупление грехов нам завещанное, соверши в точности. Путь Страстной в Китай-городе пусть пройдёт тот, кого Господь сподобит. Но главная веха его, что уже в чертах стен, тобой построенных, как и в храме Гроба Господня в Иерусалиме, иконами числом пять богородичным. Девять, как пальцев руки. Камень могильный с крестом Петровым. Ключ помести в храм древний, что мы избрали местом долгой молитвы нашей. И лунный свет пусть хранит путь туда. Похоронив меня по обычаю православной веры, дождись первого спаса и, благословясь, моли Господа о душе моей там на спас второй». Содержание грамоты, продиктованной Софией Палеолог вечером в крещенский сочельник 1503 года, за два с половиной месяца до её кончины, станет известно лишь адресату — великому князю Иоанну III и тому из её детей, кто записывал последнюю волю византийской наследницы, и через века передаст далёким потомкам великую тайну места.
Красиво, красиво. Русь святая, она же вся в серебре. Снега, льда, выбеленной солнцем и дождями осины узорчатых крыш. А чуть обольёт её своими лучами солнце, становится позолоченной, как кресты на куполах её церквей. Хрусталём сверкают зеркала озёр, смотрят в них святые с голубых прозрачных небес, кутаясь в лебяжий пух облаков. И что бы ни носили мы на груди, маленькие ладанки с ликами небесных покровителей или обычные православные крестики из золота или алюминия, древней тайной будет веять от увиденных в музейных витринах равносторонних «мощеников». Ровных, как две перевязанные веточки, корсунских крестов. Какие выносят на Пасху во время крестного хода, какие хранятся под музейными витринами. Какие к нам на Русь пришли из греческого города в западной части полуострова в северной части Чёрного моря. Из земли, о которой мы говорим: наш Крым.
— Миш, ты не устал? — справа от трассы появился указатель съезда на город Вышний Волочок, вороной мустанг нёсся вперёд уже два часа.
— Заправиться надо, поворачиваю… — Михаил не стал её пока пугать, но интуиция вопила во всю мощь, чуя рядом засаду. Взгляд в зеркало заднего вида — так и есть, два автомобиля с тонированными стеклами тоже взяли курс в соседнюю полосу, не включая сигнал поворота. — Оружие достань.
— Что? Да ты чего… — она на всякий случай подняла забрало шлема.
Рассуждать было некогда. Можно ещё понять, что с полупустой трассы одновременно свернут две одинаковые машины в стиле рэкета 90-х, однако в безопасную картину не вписывалось желание сразу всех пассажиров пойти в кафетерий, куда отправились двое с мотоцикла. Семеро мужчин недоброго вида перемещались, словно атакующее звено хоккея. Слаженно, быстро, в заранее оговоренных направлениях, отсекая им пути к отступлению.
— Села! — разведчик сделал ей знак опуститься за холодильник с пиццей и мороженым. — С предохранителя сними. Сейчас они нам что-то расскажут. Когда скажу — прикрой — бей слева направо во всё, что движется. Старайся попадать в головы или ниже пояса. Бронежилеты. Поняла?
Чужое оружие. Хотя рукоятка легла в ладонь как нужно. Но это не тир. Лена почувствовала прилив дикой паники, но тут же утрамбовала её вглубь. И тут же в пустом помещении кафетерия, куда только обслуга растворилась, зазвучал до боли знакомый голос руководителя её диплома.
— Елена свет Николаевна! — запись в смартфоне на громкоговорителе, или это на самом деле воскресший Фролов вышел по Skype? — ты выиграла этот тур, моя девочка. Пора воспользоваться плодами блестящей работы. У тебя есть знание, обменяй его на жизнь в достатке и комфорте с любимым человеком. Сейчас ты скажешь нам, где находится ключ. А мои помощники оставят на стойке у кассы твой английский паспорт на имя Heleny Rusinski. Не волнуйся, он настоящий. В конверте ещё банковская карточка на твоё имя и pin-code. Миллиона евро и отеля в собственность в Сан-Ремо ведь хватит тебе на первое время, правда? А потом, если ты согласишься сотрудничать, для тебя приготовлено место в руководстве Euronews. Леночка, на размышление у тебя две минуты. Ты ведь уже всё решила, правда? И мы знаем, что за эти полгода у тебя украли полжизни. Долги надо возвращать.
— Не вздумай отвечать, — шепнул Михаил одними губами, — они тебя пока не успели увидеть. Будут стрелять на звук.
— Но я же им живая нужна — прошелестела она, слыша, как сердце пропустило пару ударов. Доктор Onde назвал фамилию её Марка. — Вроде.
— Да, но торг пойдёт в другой валюте. Пули вынимать не станут.
— Лена, твоё решение имеет срок годности. В случае отказа мы и без твоей помощи справимся. Только чуть дольше. Главное будет у нас в руках.
И в этот момент произошло то, что называют моментом истины. Боец, что держал в руках гаджет с голосом беглого профессора, повернулся к ней лицом. Сразу стало всё понятно. Никто, никакая организация не успела бы за считанные три часа изготовить британский паспорт с той фамилией, о какой она намекала однокурснику в кафе. Это блеф. А в это кафе приехал пресс-секретарь того самого чиновника, чья фотография была в её альбоме. Ах, если бы сюда видео-регистратор! Хотя, конечно, господин может запросто от слуги и отречься. Тем более, что пресс-слуга ему полагался в прежней его должности во главе одного из ведомств, до перехода на Старую площадь.
Думала ли в этот момент об этом перепуганная беглянка? Конечно же, нет, но человеческое сознание — штука невероятно сложная и занятная. Мы думаем словами только тогда, когда есть время рассуждать. Цейтнот диктует своё — думая образами, психика освобождает место рефлексам самозащиты. Итак, торг закончен. Её «заказ» вернуть всё и всех выполнять никто и не собирался. Паспорт на стойке, видите ли… Ложь. Значит, как сказала Багира в «Книге джунглей» Редьярда Киплинга, «нам остаётся только драться». По периметру торгового зала, отрезав им путь к отступлению, расположились семеро мужчин. В две крупногабаритные машины, при желании, впихнуть можно десяток. Один остался охранять транспорт, следовательно…
Этими подсчётами занимался уже Михаил. Автоматически. Движение у стеклянных дверей привлекло внимание продавца, он вышел из подсобки. От неожиданности выронил на пол что-то вроде обливного ведра. Залп! Бедный парень осел за кассой, даже не успев ничего понять, из шеи забила кровь. Вдребезги разлетелась кофе-машина, заискрив проводкой.
— Прикрой! — напарник чуть ли не кубарем выкатился из-под низкого холодильника, стреляя в кувырке через плечо. И снова оказался на ногах, как кошка. Следить за его кульбитами для Лены означало бы погибель. Стоя на коленях, она высунулась из-за своего укрытия. Пресс-секретарь, говоришь? Уже нет. С пяти метров не попасть стыдно.
