«В чем он сомневается?» От ярости у Мелани вздулась вена на шее.
– А опасность побега? – напомнила она.
– Поэтому я назначил залог.
– Это же смешно! Вы видели виллу, в которой живет Лазло? Как звездный адвокат он зарабатывает в три раза больше, чем мы с вами вместе.
– По этой причине я определил залог в размере пяти годовых окладов.
– Я… – Мелани замолчала. – Пять годовых окладов? – медленно повторила она.
– Думаю, эта сумма достаточно велика, чтобы не совершать побег. Деньги только что были переведены и лежат в депозитарии Высшего земельного суда.
Мелани знала, что это означает. Если Лазло сбежит, деньги перейдут Австрийской республике. Но почему Лазло согласился на такое? Почему ему было так чертовски важно выйти на свободу?
– А если он все равно скроется? – спросила она.
– Успокойтесь. Мы забрали у доктора Лазло паспорт, к тому же он ежедневно должен являться в полицию. Вам этого достаточно?
– Как насчет электронного браслета? – предложила она.
– Не смешите меня. Я уверен, что этих мер достаточно, чтобы подозреваемый не скрылся.
– По крайней мере, запретите ему приближаться к Кларе, – настаивала Мелани.
Хиршман задумался.
– Не возражаю. Завтра утром я обсужу это с адвокатами Лазло.
– Спасибо. Спокойной ночи. – Она положила трубку. Хотя бы этого удалось достичь. Правда, лишь с завтрашнего дня.
А что насчет сегодняшней ночи?
Она вошла в лабораторию и сразу направилась к Хаузеру, который стоял за спиной у коллеги и смотрел в монитор его компьютера.
– Необходимо организовать личную охрану для Клары, – сказала она без обиняков.
Видимо, Хаузер услышал отчаяние в ее голосе, потому что мягко отвел ее в сторону.
– Вы сами знаете, как редко одобряют государственную личную охрану для частных лиц. Нам необходима конкретная угроза.
– Конечно, у меня нет ничего конкретного на руках, но я знаю, что Лазло что-то задумал. Иначе почему он согласился выплатить пять годовых окладов за свою свободу?
У Хаузера отвисла челюсть.
– Пять? – Он сглотнул. – Хорошо, завтра утром я поговорю с нашей службой безопасности и попытаюсь организовать личную охрану.
– А сегодня ночью?
– Господи, да ничего за одну ночь не случится.
– Вы в этом абсолютно уверены? – спросила Мелани, но Хаузер молчал.
Идя к машине, Мелани подняла воротник пальто. Ночь была прохладной, небо безоблачным. В голове у нее крутились десятки вопросов. Прежде всего этот проклятый Лазло не давал ей покоя.
Она села в машину, выехала с парковки на улицу и уже повернула в сторону озера. Но вдруг резко затормозила и задумалась. Клара была главным свидетелем обвинения, и очная ставка между ней и Лазло еще не проводилась. Со своими связями Лазло мог без проблем выяснить, что приемный отец Клары арестован, а сама Клара находится в детском кризисном центре города Вены. Если он это уже не сделал.
Пять годовых окладов!
Мелани смотрела на огни проезжавших мимо машин. Сможет ли она простить себе, если с Кларой в эту ночь что-нибудь случится? В детском приюте, куда любой мог свободно зайти?
Она повернула в сторону детского приюта.
62
Еще пробираясь между рядами, Сабина набрала номер Снейдера. Но его телефон был выключен. Она добралась до центрального прохода и огляделась. Теперь на нее было обращено больше взглядов, чем на Хесса, который продолжал вещать на сцене.
У одного из запасных выходов она наконец заметила Ломана, который посмотрел на нее, как на сумасшедшую, и подозвал к себе коротким жестом.
– Черт возьми, что происходит? – шепотом спросил он.
– Где Снейдер? Мне нужно срочно с ним поговорить.
Ломан взглянул в четвертый ряд на пустое место Снейдера.
– Перед перерывом он еще говорил по телефону. Потом я видел его в туалете.
– Где?
– В фойе, у входа в зал номер три.
– Спасибо. – Сабина направилась к выходу. Дверь закрылась. Сабина пошла по пустому коридору и услышала, как в зале раздались аплодисменты.
За большим стеклянным фасадом в фойе лежала освещенная фонарями улица. Мимо проезжали машины. Но Снейдера и след простыл.
– Вы видели Мартена Снейдера? – спросила она сотрудников службы безопасности у входа.
Все мотали головой. Разочарованная, она прошла мимо гардероба к лестнице, ведущей к залу номер три. Здесь находились мужские и женские туалеты. Не раздумывая, она толкнула дверь в мужской туалет. Автоматически зажегся свет, и она направилась мимо рукомойника и писсуаров. В следующей комнате были кабины.
Она надеялась унюхать запах марихуаны и найти Снейдера, курящего косяк в кабине. Но пахло только туалетными дисками и чистящими средствами.
– Снейдер? – уныло крикнула она.
Никакого ответа. Вот дерьмо!
Сабина увидела свое отражение в зеркале: черная блузка, черная узкая юбка, чулки и туфли на каблуках. Она выглядела как жуткий ангел мести из современной сказки. Существовало две возможности. Или поехать на машине к зданию БКА и искать Снейдера в его бюро, или вернуться в зал. Но с каждым ничего не значащим словом изо рта Дитриха Хесса она будет закипать все сильнее, пока не взорвется.
Проклятье, у нее была разгадка, но в первый раз в своей жизни она не имела плана действий. Сабина развернулась и собиралась покинуть туалет.
– Ну что еще? – донесся приглушенный голос из одной из кабин.
Снейдер!
Она обернулась.
– Где вы?
– Откуда я знаю? В какой-то кабине.
Его голос доносился из-за последней двери. Сабина встала напротив.
– Чем вы там занимаетесь?
– Почему вы не на праздновании? – ответил он.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Я что, даже не могу спокойно…
– Послушайте! Дело в том…
Она запнулась, когда услышала, как Снейдера вырвало и он, давясь, закашлялся.
– Что с вами? – в панике закричала она.
– А что может быть? – ответил он, тяжело дыша, и сплюнул. – Вы же знаете, что я ненавижу толпы людей. К тому же у меня невыносимые головные боли.
Сабина услышала, как он опустил стульчак унитаза и со стоном сел на него.
– Послушайте, мне жаль, что Ауэрсберг покончила с собой, – сказала она.
– Она велела передать мне лишь одно предложение, прежде чем отравиться. «Через несколько минут я воссоединюсь со своим ребенком».
