– Он действительно особенный, – делая вид, что не замечает Матвеева, сказал Влад, обращаясь ко мне. Даня хмыкнул, но ничего не сказал. Он умело открыл игристое и разлил его по бокалам под моим пристальным взглядом.
– Давайте выпьем за то, чтобы каждый из нас нашел свой путь, – провозгласил Даня. – А ты, чувак, нашел путь из этой квартиры куда-нибудь подальше.
– Я тебе прямо сейчас направление подсказать могу, – живо отреагировал Влад. – Только намекни.
– Начинается, – свела я брови и сделала маленький глоток вина – оно оказалось прохладным и приятным на вкус.
– Лучше, чем водка? – насмешливо спросил Даня.
Я вспыхнула.
– Вообще-то я не пью.
– Да-да, я помню.
Влад к игристому едва притронулся – сделал глоток и поставил бокал на столик. Даня, впрочем, тоже не пил. Мне вообще показалось, что вино было лишь поводом зайти ко мне домой. И теперь Матвеев с легкой душой что-то рассказывал, то и дело задевая Влада. А потом и вовсе уселся рядом со мной – так близко, что наши предплечья соприкоснулись. Савицкому это не нравилось. И я, чтобы не вызывать конфликта, отодвинулась от Дани, хотя, надо сказать, его близость будила во мне волнение.
Когда в домофон неожиданно позвонили, я вздрогнула. И Влад, не отрывающий от меня взгляда, тоже.
– А вот и пицца! – обрадовался Даня и вскочил с места. – Сиди, Дашка, сам открою.
– Пытается показать, что он здесь хозяин. – Узкие губы Влада тронула улыбка. – Забавно.
– У Дани просто своеобразное чувство юмора, – отмахнулась я, порядком устав от этой ситуации.
– Я бы сказал, своеобразное чувство ревности, – усмехнулся Савицкий. – Он очень тебя ревнует, Дарья. И надеюсь, что не зря.
Минута – и Даня появился в гостиной с двумя коробками, в которых лежала горячая пицца. Проходя мимо Влада, он сделал вид, что плюнул ему на волосы, и я украдкой постучала пальцем по лбу, говоря ему: «Ты что делаешь?» Матвеев лишь обаятельно улыбнулся.
Это был самый странный ужин в моей жизни. Я и два полуобнаженных парня, каждый из которых по-своему нравился мне, сидели в гостиной, ели пиццу, пили колу и… молчали. Стоило мне завести разговор, как они начинали в буквальном смысле нарываться на драку друг с другом. А стоило обратиться с вопросом к кому-то одному из них, как второй начинал демонстративно молчать. Еще мне нравилось словно невзначай касаться Влада, мило улыбаться ему и всячески показывать свое расположение. Возможно, это было неправильно, но Матвеев начинал реагировать на это. Он злился. А я – радовалась.
Когда-то давно мне было больно видеть его полуобнаженного рядом с Каролиной. И теперь я могла только тонко улыбаться, понимая, что он сам находится на моем месте. Зато была довольна моя внутренняя бабушка. Она, как когда-то давно, с умилением наблюдала за тем, как Данечка кушает, и неодобрительно косилась на Влада, который ограничился одним куском – куда больше ему нравилась кола.
После ужина я выдала Владу его одежду, чистую и сухую. Он оделся и понял, что все-таки наше свидание пора заканчивать, а потому стал прощаться. Даня уходить не хотел, но я и его заставила пойти домой.
– Это был чудесный вечер, девочка моя, – сказал Влад, обнимая меня на прощание.
– Да, спасибо за него, – улыбнулась я.
– Сейчас стошнит, – пробурчал Матвеев, и мне вдруг показалось, что я снова вижу того самого мальчишку, который меня донимал весь сад и почти всю школу.
Они ушли. И я, закрыв дверь, прислонилась к стене. Что это вообще было? Девчонки упадут, когда я расскажу им. Я улыбнулась, чувствуя себя вдруг нужной и почему-то красивой. Внимание двух таких парней неплохо поднимало самооценку.
– Ты все-таки классная, – сказала я своему отражению в зеркале, что висело в прихожей.
Отражение лишь улыбнулось в ответ.
Глава 15
Невесомость
Я НАКОНЕЦ-ТО РАСПУСТИЛА ВОЛОСЫ, включила музыку, разделась и закружилась в танце, думая то о Владе, то о Дане. Поглощенная движениями и ритмом, я не сразу услышала, как в дверь снова звонят. Пришлось отключать музыку и бежать в прихожую. Как я и думала, за порогом стоял Матвеев. Он не мигая смотрел на меня. Ни тени веселья в его глазах больше не было. В них было тепло. Надежда. Солнце. И это солнце тотчас осветило и мое сердце. Почему так много может быть в одном взгляде? И почему так хочется улыбаться?
Сейчас он был в футболке, которая плотно облегала его плечи, хотя я бы не отказалась снова увидеть его без нее.
– Что такое? – спросила я, не разрешая себе улыбаться. Нужно ведь держать марку.
– Ты ведь специально? – спросил Даня, положив руку на косяк.
– Что – специально? – невинно похлопала я ресницами.
– Дразнила меня, – уточнил он.
– Может быть, – лукаво улыбнулась я. – А что?
– Мне понравилось, – ухмыльнулся он. – Это заводит.
– Ты что, будильник? – хихикнула я.
– Опять эти невероятные шутки, – возвел он глаза к потолку. – Кстати, Дашка, почему у тебя сбито дыхание? – пригляделся он ко мне, не зная, что я танцевала.
– Может быть, мы с Владом заняты, – не могла остановиться я и перестать его дразнить.
Но Даня не поверил мне.
– Я проследил, чтобы мажорик уехал, – заявил он.
Я не выдержала и рассмеялась, звонко и весело.
– Ладно, пусть это будет твоим маленьким секретом, – подмигнул мне Матвеев. – Понимаю, что ты была в восторге от моего тела.
– Я танцевала, глупый, – в шутку стукнула я его по плечу, прекрасно понимая, куда он клонит.
– Так и быть, поверю. Так, запоминай, Дашка: наше свидание будет в субботу.
Даня вдруг протянул руку и поправил лямочку домашнего топика. Еще одно простое движение, но прикосновение его пальцев к ключице вызвали теплую волну, окатившую меня снизу вверх и растаявшую в моем дыхании.
– Не смей занимать этот день. Он мой.
– Ты все-таки хочешь позвать меня на свидание? – удивилась я, пытаясь справиться с волнением, которое пришло следом за теплой волной.
– Конечно. Чтобы ты сравнила и поняла, кто лучше. И с кем лучше. – Голос Дани был серьезным.
– Ты в себе так уверен? – едва справилась я с желанием взять его за руку.
Он покачал головой.
– Связавшись с тобой, я уже ни в чем не уверен. Ты и логика – несовместимые понятия.
Даня склонился ко мне и потерся носом о мой нос – это было неожиданно, но как-то по-детски нежно и безумно приятно. В какой-то момент мне даже вдруг показалось, что Даня поцелует меня, и на лице появилась пудра легкого смущения. Но нет, этого не произошло. И, кажется, мое тело это разочаровало.
