Побег
Бесполезно пытаться назвать это как-то по-другому. Это был побег.
Я чувствовала, как за спиной с каждым шагом все больше натягивалось струной пространство. Позвоночник прожигал озноб, первые метры казалось, Бункер выстрелит мне в спину. Хотелось провалиться сквозь землю, ноги как будто свело, одеревеневшее тело преступно преодолевало еще один невыносимо бесконечный метр. А за спиной все не раздавался ни окрик, ни хлопок. Я видела только снег под ногами, мысли метались. Неужели… ушла?..
На утреннем проспекте не было людей, машины неслись, с шумом отрезая звенящую тишину моего только что совершенного преступленья. Проспект рассек последнюю невидимую нить, и я другими глазами вдруг взглянула на город. Я и не замечала, сколько здесь пространства. Небо заполняло его все. Я взглянула вверх. Вдохнула воздух. Перевела дух. Я не верила себе. Я была свободна…
Черта с два.
Глава 6
Слеза революционера
Слеза революционера… Я почти чувствую себя Достоевским. Я ввожу новый образ, который тому, предыдущему, ничуть не уступит.
«Создание разрушения» — как вы можете жить с этим?
Дети кукурузы
«Ты молод. Тебе противно жить в России попов, денежных мешков и гэбэшников. Ты испытываешь чувство протеста, твои герои Че, или Муссолини, или Ленин — ты уже нацбол. Может быть, моей главной заслугой я считаю, что я нашел нацболов русской реальности, указал им на самих себя. В партию пришли серьезные, молчаливые, странные дети из неблагополучных семей, ищущие в партии воплощение своих лучших порывов».
Эдуард Лимонов. Моя политическая биография
Бункер… Совершенно перевернутый мир. Подвал, провозгласивший себя вершиной мира… Единственное, что облагораживает человека, — стремление к идеалу. Здесь же — территория, свободная от такой ерунды. Здесь, наоборот, пытаются нивелировать весь остальной мир до своего уровня. Который очень невысок… Жертвенность здесь катастрофическая. Противоестественная… От тебя давно уже никто не слышит философских рассуждений о революции. Ты просто встаешь — и идешь. На мороз, в темень, в ежесекундную удушающую опасность. На запрограммированный провал… Вообще ничего не требуя взамен. Ах да. Бомжпакет. Ты съедаешь его молча. Те, кто философствуют, не встают в пять утра. Ты же — просто кирпич в стене…
Это — не моя фраза. «Старого» нацбола Романа Коноплева, именно за такие слова выдворенного из партии. Говорит тот, кто знает…
Классик современной литературы создавал свою, неведомую доселе, партию молодых, а в результате воплотил в жизнь кровавый бред Стивена Кинга про детей кукурузы…
В книгах Эдуарда Лимонова про «другую Россию» — торжество юношеского максимализма с полным отрицанием уклада жизни предыдущих поколений. Точнее, это он, сидя в тюрьме, придумал, что понятный юношам юношеский максимализм должен выглядеть как-то так… И то сказать, «Подросток Савенко» на брюхе прополз через самые мрачные задворки жизни, сумел дожить до возраста зрелости — и на досуге развил на бумаге свою давнюю мечту об уничтожении этих самых задворок. Это должно было быть глубинное разрушение Системы, выкорчевывание корней старого косного мира: это и чиновничий беспредел, и протухшая религия, и удушающая семья…
Разрушение — дело одного нажатия на кнопку. Я все надеялась услышать главное: а что взамен? В своих книгах Эдуард Лимонов рисовал фантастично-абстрактную формацию, где вся власть отдана молодым. Такая же заведомая пропагандистская ложь, как «квартира каждой советской семье». Здесь — «квартира каждому подростку»…
«ДЕТИ КУКУРУЗЫ», вот на что это похоже!
У Стивена Кинга обособившаяся «популяция» детей придумала изничтожать отвратительных взрослых и даже убивать тех своих членов, кто достигает совершеннолетия…
Правда, в произведениях классика, созданных в тюрьме, можно попытаться рассмотреть хорошо законспирированную фантастику, по градусу ужаса не уступающую Кингу. Лучшая фантастика — та, которую преподносят как самую реальную реальность. Вон и суд в Саратове сначала повелся, но потом не смог найти состава преступления в абстрактных рассуждениях писателя о том, что неплохо было бы создать альтернативное государство «Вторая Россия» на какой-нибудь сопредельной территории. Суду пришлось прийти к выводу: проект «Второй России» не содержит призывов к насильственному захвату власти и насильственному изменению конституционного строя РФ. Это — просто литературное произведение…
Вот только я видела детей кукурузы живьем.
Вместо кукурузы был подвал.
И от этого уже не отмахнешься…
Я оказалась свидетелем потрясающего явления, я увидела ужастик писателя-фантаста, воплощенный писателем-реалистом. Самый крутой писатель-гиперреалист — тот, кто смог создать реальность, увидев ее в полуфантастических мечтах…
Очаг на холсте оказался шедевром сюрреализма. Интересно, что за дверь скрывает этот холст?
— Назвав меня «политическим растлителем малолетних», они уравняли меня с Сократом. Обратитесь к «Диалогам» Платона, и вы увидите, что это так… — спустя полтора года будет усмехаться Эдуард Лимонов…
Превозносился тип антисистемного героя. Разрушение. Вот его он и будет созидать. Революция должна была стать перманентной, как в глупом анекдоте про «вечный кайф». «Террор — не средство. Цель — сам террор!» — цитируем здесь Соловья. (И вовремя вспоминаем, что литературное произведение со всякими громкими словами в суде не канает!) Короче, бред, как-то слишком глубокомысленно рассчитанный на привлечение в партию буйных подростков, для которых мир возник из небытия пятнадцать лет назад.
Правда, за пятнадцать лет можно успеть стать детьми кукурузы и возненавидеть мир взрослых до такой степени, чтобы пойти его изничтожать — даже ценой собственной жизни. Для верности уничтожая самого себя, как только ты становишься частью ненавистного мира взрослых. Великий Кинг писал именно об этом…
Но я не понимаю, когда в людях сознательно обрубают даже зачатки «корней», уводят прочь от традиции. Еще я однажды читала книжку про манкуртов — рабов, которых лишали памяти…
Но предназначение детей кукурузы из «Другой России» виделось в одном — непрестанно расшатывать систему…
Партия вовсю претендовала на последнее прибежище людей, разуверившихся во всем. Вокруг все было отвратно — и никакого просвета впереди. В партию приходили, чтобы от отчаяния дорушить руины. И где-то под ними похоронить заодно и себя. Если человек бродит по жизни потерянный и видит, что ему нечего в этом мире делать, — ему действительно нечего здесь делать. Свалка — там…
А на самом деле люди просто растерянно упираются в стену, что-то неидентифицированное внутри шепчет, что существование может быть качественно иным, более осмысленным. Более высокий, более сознательный возможен уровень, для того мы и отличаемся от животных.
