На лице Саакяна проступило понимание, как невидимые чернила над свечой.
– Ты собралась с ним мутить? – ошалело произнес он.
– Вроде того.
Смерив ее долгим изучающим взглядом, Эрик запрокинул голову назад и расхохотался.
– Не вижу ничего смешного, – начала было Кира, но он ее уже не слышал.
Он икал от приступов дикого, нечеловеческого хохота. Его трясло, как смертника на электрическом стуле.
– Ты?! – выдавил он, утирая слезы. – И Ара?…
И снова зашелся смехом.
Зрелище это Кире порядком надоело, не говоря уж о том, что в ней с каждой секундой крепло желание применить свой коронный дворовый апперкот. И Эрику страшно повезло, что он сидел и бить его было не с руки. Поэтому она глубоко вздохнула и подождала, пока он вновь обретет способность говорить.
– Тебе всерьез понравился Ара? – спросил наконец Саакян.
– Даже если и так, не понимаю, что тебя так развеселило, – она мрачно скрестила руки на груди.
– Как тебе объяснить… Ну, чтобы не так обидно… – он мучительно подбирал слова. – В институте Ара встречался с мисс Ереван девяносто седьмого. Потом его видели с какой-то певицей… Или танцовщицей… Не суть. Список побед Арарата Григоряна такой внушительный и… безупречный, что тебе туда не попасть. Даже на один день.
– Хочешь сказать, я его недостойна?
– Нет. Просто не в его вкусе.
– Тогда почему он вчера наговорил мне столько всякого… Ну, комплименты и прочая лапша? Ухаживал?
– Мать, тебе тридцатник, а ты как дитя малое. Он – армянин. Он генетически неспособен сказать женщине, что она некрасивая. Даже если у нее три подбородка и бородавок больше, чем зубов.
– То есть я – некрасивая?
– Не собираюсь я играть в эти игры! Тем более с тобой. И не забывай, моя семья тоже родом из солнечной Армении. Поэтому ты, конечно, красавица необыкновенная, но… Скорее «Фиат», чем «Порше».
– «Фиат», значит…
– Только без обид! – Он предупредительно поднял руки.
– Да уж какие обиды! Приласкал по полной!
– Слушай, ну ты же не из тех, кто тратит время на уход за собой или салоны красоты. Зато у тебя шикарное чувство юмора! Поздно меняться. Да ты не расстраивайся, все равно Арарат живет в другом городе.
– И это мне в нем больше всего нравится, – задумчиво протянула она.
– Что?! – напрягся Эрик.
– Нет-нет, ничего. Значит, говоришь, мне его не подцепить?
– Пошлая формулировка… – он поморщился. – Обычно цепляют девушек, а не Арарата Григоряна… Но в целом – да. Именно так.
– И на что ты готов поспорить?
– Спорить? – Он поднял брови. – А у тебя деньги лишние?
– Нет-нет, деньги – это слишком скучно. Давай так… – Она закусила губу и склонила голову набок. – Если до своего отъезда из Латвии… Ну, до двадцать третьего… Если до этого времени я соблазню Арарата Григоряна и он позовет меня на свидание… Цветы, свечи…
– Смеешься, что ли?!
– Нет, серьезно! Вот если у меня получится, ты сбреешь бороду.
– Так… – медленно кивнул Эрик. – А если нет?
– Придумывай сам, – она пожала плечами.
– А если нет, ты будешь месяц ходить на вот такущих каблуках! – Он максимально развел большой и указательный пальцы.
– Эй, о членовредительстве речи не было!
– Ну как хочешь!
– Стой-стой… Каблуки – и все?
– Нет. Каблуки и юбка. Только длину юбки я выберу сам, – он зловеще ухмыльнулся.
– Окей. Только чтобы трусы не было видно.
– А это уж смотря как широко ты будешь шагать!
– По рукам, – она стиснула его большую ладонь.
А потом подумала и доверительно шепнула:
– Пойду выберу тебе бритву, – и, подмигнув, ретировалась.
Разумеется, без помощи Липкиной она бы не обошлась. Идея со спором возникла внезапно, и Кира поняла, что нельзя упускать возможность хорошенько начистить рыло Эрику Саакяну. В прямом и переносном смысле. Ставку она делала на две вещи: ценные указания Ольги и любвеобильность Арарата Григоряна. Кто бы ей сказал месяц назад, что придется крутить хвостом перед лощеным шоуменом из Армении! Но жизнь – удивительная штука, как припрет, так начинаешь каждый день открывать в себе что-то новое.
Липкина поставленной задачей вдохновилась. Вероятно, ей льстило чувство собственной незаменимости и тот факт, что Кира делает ее чуть ли не вершителем судеб. Натянув личину любовного гуру, как костюм из латекса, Ольга поставленным голосом принялась надиктовывать советы.
– Салон красоты, – неумолимо изрекла она. – Без этого никак. Маникюр, педикюр, эпиляция. Три вещи, без которых современную женщину просто нельзя пускать на охоту. Теперь одежда. Тут важно не переборщить. Оденешься как джазовая дива, у опытного мужчины сработает инстинкт самосохранения. Примет тебя за клофелинщицу или решит, что твои услуги платны. А поскольку они все страшные скупердяи, эффект один и тот же. Поэтому запомни: просто, небрежно, с перчинкой. Никто не мешает тебе взять любимую рубашку. Только закатай рукава, расстегни пуговиц побольше. Можешь завязать узлом на животе. Между прочим, сейчас страшно модно брать мужские рубашки. В них ты будешь казаться хрупкой и уязвимой. Альфа-самцы это любят. Кстати, о хрупкости. Не лезь вперед паровоза с гаечным ключом. Представь, что тебя шарахнуло молнией и ты разучилась делать все. Чинить машину, компьютер. Открывать двери. Наливать себе кофе. Абсолютно все. Распахнула глаза, закусила нижнюю губу – и пусть все делают за тебя.
– А леденец на палке при этом облизывать не надо? – скривилась Кира.
– Ерничай, давай! – Ольга разозлилась. – Пусти все насмарку!
– Ну, прости…
– Дальше, – как ни в чем не бывало продолжала Липкина. – Чтобы привлечь мужское внимание к какой-то части тела, необязательно ее обнажать. Задумчиво вертеть в руках пуговицу, погладить колено… Незаметные движения очень хорошо действуют на подсознание. И, конечно, голос.
– Что голос?
– Как что?! – удивилась Ольга. – Это едва ли не главный твой инструмент. Говори тихо. Это – плюс один к робости и уязвимости и плюс сто к привлечению внимания.
Кира молча кивнула. Геймерская терминология была ей близка и понятна.
– Это старый фокус, – Липкина замолчала на мгновение. – Ну… Если хочешь, чтобы тебя слышали, говори тихо. Человек неосознанно навострит уши, а это нам и надо. Надо говорить мягко, мелодично, как будто ты успокаиваешь собеседника.
– Как по телефону с психами? – Кира всегда включала подобные интонации, когда кто-то из клиентов начинал буянить и впадать в истерику.
– Точно! Именно так. Представь, что перед тобой – самый отчаянный идиот за всю историю твоей работы. Который даже не знает, как выключать компьютер. И разговаривай с ним так, чтобы он за твою помощь поставил десять баллов и после консультации остался в слепой уверенности, будто все понял и починил сам.
