Но самые значительные изменения в мире банкротств произошли в США в 1978 году, когда конгресс принял новый закон о несостоятельности. Он существенно упрощал процедуру банкротства для корпораций, которые теперь могли отделаться от большей части своих долгов ценой реструктуризации. Поскольку в ходе реструктуризации фирма может закрыть нерентабельные производства, сократить штаты без серьезного сопротивления профсоюзов, получить не только отсрочку по долгам, но даже новые кредиты, такое банкротство многими стало рассматриваться как хорошая возможность поправить дела. По словам одного из американских специалистов, «акт 1978 года изменил все»: «Раньше корпоративное банкротство было чем-то вроде гетто, которое приличные фирмы обходили десятой дорогой. Банкротство было уделом всякой мелочи… Крупные корпорации не банкротились, в 1970–е годы, например, было только два крупных корпоративных банкротства… Но акт 1978 года сделал банкротства приемлемой практикой. До 1978 года в большинстве крупных фирм не было отдела по банкротствам, а после почти в каждой компании появились группы по банкротствам и реструктуризации».
Процедура личного банкротства тоже упростилась. Более того, закон от 1978 года запрещал дискриминацию при найме на работу лиц, когда-либо объявлявших о своей финансовой несостоятельности. Подобные акты были впоследствии приняты и в других развитых странах, и эра массовых банкротств началась. Количество банкротств стало расти год от года. Если в 1994 году в США имело место 837 797 банкротств, то в 2002 году их было уже 1 547 669, а в 2003 году – на 100 тыс. больше.
Крупные бизнесмены теперь банкротились с завидной регулярностью. Знаменитый американский миллиардер Дональд Трамп, которому принадлежат несколько казино, банкротился дважды – в 1992 и 2004 годах. Столько же раз банкротилась известная сеть ресторанов Planet Hollywood, имевшая свои заведения во многих городах мира, включая Москву. Сеть была создана в 1991 году Арнольдом Шварценеггером, Брюсом Уиллисом и Сильвестром Сталлоне. Но в 1999 году компания обанкротилась и в соответствии с законом от 1978 года приступила к реструктуризации, то есть закрыла половину своих ресторанов и отказалась от части долгов. Но в 2001 году она вновь обанкротилась, свалив вину на нью-йоркские теракты. И все же Planet Hollywood существует до сих пор и исчезать не собирается. Словом, банкротство теперь влечет за собой тяжелые последствия лишь для откровенных мошенников, каковыми были, например, менеджеры Enron. Сейчас в связи с кризисом платежей, охватившим США, все громче звучат призывы вернуться к прежним временам и даже восстановить долговые тюрьмы. Но вряд ли такое возвращение состоится в обозримом будущем. Уж слишком удобной штукой стали эти банкротства.
Должники и кредиторы
Как получить долг с человека, который не собирается его возвращать, люди задумались, как только начали давать друг другу взаймы. Даже в самых древних обществах считалось, что имущество нерасплатившегося подлежит изъятию в пользу заимодавца. При этом сами нерадивые должники далеко не всегда горели желанием расставаться со своим добром, а потому кредиторам порой приходилось применять к ним весьма суровые меры воздействия. Однако уже в XIX веке западная цивилизация отказалась от практики силового давления на должников, а 90 лет назад Верховный суд США постановил, что банкрот имеет право начать жизнь с чистого листа. Между тем жестокие разборки из-за долгов неофициально практикуются до сих пор.
Холодные подвалы, розги, колодки, дыба – вот далеко не полный перечень инструментов, которыми в разные века работали с должниками, не желавшими расплачиваться по своим обязательствам. Поскольку люди обычно не склонны отдавать свое имущество по доброй воле, взыскание долгов нередко превращалось в кровавую драму. Причем в те времена, когда государство не лезло в частную жизнь населения, насилие друг над другом творили сами граждане. Когда же государство начинало вмешиваться во взаимоотношения должника и кредитора, общество начинало обвинять его в излишней жестокости, после чего выколачивание долгов вновь становилось уделом частных лиц.
В древности сил у государства обычно хватало на то, чтобы сочинять устрашающие законы против неплательщиков, но вот проследить за их исполнением власть могла далеко не всегда. Еще в древней Ассирии (современный Ирак) существовал обычай, согласно которому должник должен был в качестве залога отдавать во власть кредитору кого-нибудь из своих домочадцев. Ассирийский закон гласил: «Если ассириец или ассирийка, живущие в доме человека в качестве залога, были взяты за полную цену, то заимодавец может их бить, таскать за волосы, калечить или прокалывать их уши». Впрочем, по ассирийским меркам закон был не так уж и жесток, поскольку за простое недоносительство на «блудницу», которая посмела покрыть себе голову платком, как замужняя женщина, полагалась следующая кара: «Этому человеку (недоносителю. – Ред.) должно дать 50 палочных ударов, донесший на него может забрать его одежду, ему должно проткнуть уши, пропустить через них веревку и завязать ее на его затылке, и в течение месяца он должен исполнять царскую работу».
Римляне, чья правовая система лежит в основе законодательства многих современных стран, недалеко ушли от кровожадных ассирийцев. Законы Двенадцати Таблиц, по которым граждане Вечного города жили в V веке до нашей эры, давали судьям недвусмысленные инструкции: «Если должник не выполнил судебного решения и никто не освободил его от ответственности при судоговорении, пусть истец ведет его к себе и наложит на него колодки или оковы». Должник должен был сидеть в колодках 60 дней, в течение которых ему трижды делалось публичное предложение вернуть долг. Если же этого не происходило, колодника ждала незавидная судьба: «В третий базарный день пусть разрубят должника на части. Если отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено им в вину».
Между тем исполнять эти законы было практически некому – кредитор должен был чуть ли не собственноручно протыкать уши заложникам и кромсать тела должников. Естественно, более выгодным было положение тех заимодавцев, которые могли позволить себе нанять штат специалистов по силовому воздействию.
В некоторых случаях власть и вовсе самоустранялась от дела выколачивания долгов, предоставляя подданным улаживать конфликты частным порядком. Так, однажды на заре Средневековья викинг по имени Гуннлауг оказался втянутым в весьма неприятную историю. Как-то к Гуннлаугу подошли трое, и самый крупный из них, который «был высок ростом и силен» попросил у викинга «взаймы». Гуннлауг не посмел отказать – дал денег, после чего пошел жаловаться на хулиганов к своему конунгу (королю). Тот, если верить древней саге, сказал просителю следующее: «Тебе не повезло. Это очень плохой человек – известный разбойник… Не связывайся с ним». Тем не менее конунг Гуннлаугу помог – вручил меч для схватки с бандитом. Викинг вызвал должника на бой и убил его.
Поскольку далеко не все средневековые кредиторы владели мечом так же хорошо, как Гуннлауг, им приходилось искать другие способы воздействия на недобросовестных должников. Иногда, чтобы добиться своего, заимодавцу было достаточно вывести заемщика из душевного равновесия настойчивыми просьбами вернуть деньги. Английский монах, трудившийся в XII веке над историей аббатства Эдмундсбери, сообщает, что настоятель неразумными тратами довел этот монастырь до финансовой зависимости. Как пишет монах, привычка жить в кредит «распространилась сверху донизу, от старших к подчиненным. И было так, что любой в монастыре, кто обладал собственной печатью, тоже залезал в долги». В долг брали все, от аббата до келаря, причем залогом служила драгоценная церковная утварь. В роли же кредиторов выступали Бенедикт по прозвищу Еврей из Норвича, Исаак – сын рабби Йоси и другие ростовщики. У кредиторов не было реальных рычагов давления на монастырь, к тому же связываться с христианским церковным инвентарем в качестве залога евреям было просто опасно. Поэтому ростовщики принялись донимать аббата бесконечными напоминаниями о том, что надо платить. «С тех пор, куда бы аббат ни шел, всюду за ним следовали как евреи, так и христиане, требуя расплаты по долгам. И так они беспокоили аббата и в такое замешательство они привели его, что потерял он сон, побледнел и исхудал. И тогда он сказал: „Не будет покоя моей душе, пока я не увижу, что долги мои выплачены“», – сообщает летописец.
