* * *
Фермер Вашингтон Дюк воевал на стороне южан без особой охоты. У него были веские основания торопить конец баталий. Перед началом войны Дюк получил большую партию табака в качестве платы за аренду земли, но склад, пока он сражался, оставался беспризорным. «Не случилось бы чего», – беспокоился Дюк. Увы, его мрачные ожидания оправдались: победившие северяне по пути с Юга домой разграбили среди прочих и его запасы. Отшагав 135 миль до дому (денег на проезд у солдата не было), Дюк с печалью увидел разоренный склад. Табачка на нем было – кот наплакал. Нашинковав остатки, фермер запряг в телегу двух дряхлых мулов и двинулся на север.
Резаный табак ушел с удивительной легкостью и быстротой. На вырученные деньги Дюк купил детишкам целую корзину сахара. «Выгодное дельце», – решил он. Развитие бизнеса его ближайшего соседа мистера Блэквилла свидетельствовало о том же. Блэквилл первым в Америке открыл сигаретный цех и с 1864 года выпускал марку Bull Durham.
В 1874 году Вашингтон Дюк с сыновьями пошел по его стопам и построил свою сигаретную фабрику. Случилось это историческое событие в городке Дьюрхэм, Северная Каролина. Нынче в здании фабрики музей Дюка – законная гордость всего штата. А тогда будущему сигаретному магнату, младшему сыну Вашингтона Джеймсу, исполнилось всего 17 лет.
Первая марка фабрики называлась незатейливо – Duke of Durham. Производство было кустарным: опытный рабочий мог скрутить лишь четыре сигареты в минуту, и цена продукта определялась ценой рабочей силы. Молодой Джеймс Дюк на кабальных условиях нанял 125 евреев-эмигрантов из России. Уже через семь лет он производил 9,8 млн сигарет в год.
Однако было очевидно, что дешевые евреи-эмигранты не обеспечат процветания. Процветание могла обеспечить дорогая машина. И когда в 1875 году фирма Allen & Ginter предложила за сигаретную машину $75 тыс., Джеймс Дюк с интересом стал ждать, чем эта затея обернется. Ждать пришлось целых пять лет, пока 18–летний самоучка Джеймс Бонсак такую машину не изобрел. Но $75 тыс. не получил. Его изделие плохо работало: засорялось табаком и рвало бумагу. Allen & Ginter потеряла к машине интерес. Тут-то на сцену и вышел Джеймс Дюк. Под строжайшим секретом он купил у Бонсака два его негодных агрегата. Затем нанял отличного механика и за несколько месяцев довел машины до ума.
Одна машина заменяла 48 рабочих, и цена производства снизилась вдвое. Бонсак, кусая локти, выставлял покупателей: условия его соглашения с Дюком запрещали продавать машины на сторону. В 1884 году Джеймс принял от отца бразды правления фирмой и выпустил 744 млн сигарет – больше, чем все американские фирмы за весь 1883 год.
Теперь он мог бы насытить любой массовый рынок – но массового рынка просто не существовало, американцы едва выкуривали по несколько сигарет в год на одного человека. И Дюк очертя голову бросился рынок создавать.
* * *
Большинство производителей по-прежнему делали ставку на трубочный табак, и это, казалось, была верная ставка. Действительно, в мирной жизни бывшие солдаты быстро вернулись к прежним привычкам. Но новичок Дюк нашел безошибочный ход. Сигареты не так солидны, как сигары и трубка? О'кей! Значит, и курильщики должны быть менее солидными. Пусть это будут женщины и дети. И на рекламных щитах появляются одетые во взрослую одежду мальчишки, важно дымящие Duke of Durham, покупающие курево на собственные деньги, угощающие друг друга сигареткой – совсем как взрослые. «Вырастая, мальчишки обязательно сохранят любовь к сигаретам», – рассуждал Джеймс Дюк. Так и вышло. Он в буквальном смысле вырастил новое поколение курильщиков сигарет, но уже в мирное время.
Кто-то мог считать его действия аморальными, особенно члены многочисленных обществ трезвости, однако в США не было законов, запрещающих продажу табачных изделий несовершеннолетним. Все подобные законопроекты аккуратно проваливали конгрессмены, как подрывающие основу американской мечты – свободу предпринимательства.
В 1880 году Дюка осенило нанять продавщицей табачного магазина женщину. Хрупкая эмансипе, миссис Леонард, стала популярным персонажем в борьбе женщин за равные с мужчинами права – на труд и на нездоровый образ жизни. Сделав ее символом равноправия, журналисты принесли Дюку бесплатной рекламы на многие тысячи долларов. Женщины закурили, демонстрируя свою независимость. Однако леди кашляли от мужского курева, и в 1886 году заботливый Дюк изготовил для них первые в мире женские сигареты – Camel. У сигарет был красный мундштук, скрывающий следы помады на окурке.
* * *
К 1889 году Дюк контролировал уже половину американского рынка. Он открыл отделение своей фирмы в Нью-Йорке, где совсем недавно Дж. Д. Рокфеллер создал первый в США трест. Джеймс Дюк решил последовать его примеру. Он предлагает своим четырем крупнейшим конкурентам (Allen & Ginter, F.S., Kinney, Goodwin & Chimball) объединиться с ним или погибнуть: выбора у них не было.
Так 4 апреля 1889 года началась American Tobacco Company. Очень скоро компания поглотила и Liggett-Meyers, и отчаянно сопротивлявшуюся R. J. Reinolds. Более мелкие производители вымирали один за другим сами собой, и освободившееся место заполнялось продукцией империи Дж. Дюка. Единственное, чего она не контролировала, – это производство престижных сигар: демократичный Дюк их просто просмотрел. Зато сосед из Дьюрхема – Blackwell – был совершенно посрамлен (а впоследствии съеден). Короче, Дюк всех своих соперников отправил, фигурально выражаясь, на перекур.
Дюку становилось тесно в Америке. В 1901 году он форсирует Атлантику и, высадившись на Альбионе, покупает British Ogden. Среди английских производителей началась паника, и они в срочном порядке объединились в Imperial Tobacco Group с генеральным штабом в Бристоле. Через год упорного взаимного выпихивания друг друга с рынка соперники заключили перемирие и поделили рынок третьих стран. Делили, прямо скажем, нешуточный бизнес – более 4,4 млрд сигарет в год. В 1904 году Дюк купил наконец Lucky Strike. Спустя 30 лет после начала своей коммерческой деятельности 47–летний бизнесмен контролировал крупнейшую в мире табачную монополию American Tobacco – 92 % мирового выпуска сигарет.
* * *
В 1907 году Дюком заинтересовался Департамент юстиции правительства Теодора Рузвельта: American Tobacco идеально попадала под действие антитрестовского законодательства. 29 мая 1911 года Верховный суд США вынес вердикт о расчленении треста-монополиста.
Охотники за монополиями вспороли брюхо ненасытного волка, и оттуда, как в сказке, вышли все ранее проглоченные жертвы, целые и невредимые: и Liggett-Meyers, и Reinolds, и Lorillard.
Liggett-Meyers отошло 28 % сигаретного рынка, фабрика и склады, построенные еще отцом Дюка, а также более 50 брендов, в том числе знаменитый «Честерфильд», один из самых долгоиграющих бестселлеров американского рынка. Lorillard досталось 15 %, Reinolds не досталось сигаретных фабрик, но зато отошло 20 % национального рынка жевательного табака. Уцелела и изрядно ощипанная, но не побежденная сама American Tobacco – за ней сохранилось 35 % рынка и некоторое количество брендов, самые известные из которых – Sweet Caporal и Pall Mall (дорогие сигареты, названные именем шикарной лондонской улицы, где в XVIII веке играли в пэлл-мэлл – ранний вариант крокета).
