Hals is min hwit — heafod fealo
Sidan swa some — swift ic eom on feþe.
Beadowæpen bere — me on bæce standað.
[У меня шея бела — а голова бура
И бока таковы же — и скор мой шаг…
Я вооружен для битвы — на спине моей шерсть…]
[634]
Бурый — это блекловатый карамельно-рыжий цвет; оттенок пожухшей листвы и травы, один из первых цветов, получивших собственное имя в английском языке
[635]. С начала XIV века этим цветом описывают отдыхающую под паром пашню, набирающуюся сил для новой посевной: до сих пор в английском языке «бурое поле» означает «поле под паром». Кроме того, этим словом описывали масть животных, позволяющую им сливаться с окружающим ландшафтом. В «Беовульфе» упоминаются бурые лошади (это был литературный дебют этого оттенка), Шекспир в «Виндзорских насмешницах» говорил о «бурой борзой». Но лучший пример его описательного употребления — европейская лань
[636] с ее кокетливыми белыми пятнышками. Предки этого оленя тысячелетиями бродили по Европе и Ближнему Востоку.
Охота на них была излюбленным развлечением норманнской аристократии после покорения Англии в 1066 году. Для этого были созданы специальные парки, оберегающие оленей от волков — и от британцев. Охотники настолько серьезно относились к этому спорту, что при Вильгельме Завоевателе за убийство такого оленя полагалось то же наказание, что и за убийство человека. Даже несколько веков спустя человек, пойманный на браконьерстве оленей, рисковал высылкой из страны
[637].
Олень, однако, — неверный ответ на загадку № 15 — это было бы слишком просто. Это животное, как гласит загадка далее, ступает лапками по траве, но и роет «и руками, и ногами… склон высокого холма», чтобы скрыться от «ненавистного врага», стремящегося убить его и его детей
[638]. Среди кандидатов на роль этого таинственного существа фигурируют барсук, дикобраз, еж, лисица и ласка, но ни один не подходит под описание целиком
[639]. Ответ, похоже, останется скрытым навечно — по крайней мере, пока охотники продолжают охотиться.
Руссет (дерюга)
Руссет служит напоминанием о том, что имя цвета скорее живет в головах современников, чем является объективной реальностью. Сегодня это слово напоминает о покрасневших осенних листьях или цвете волос музы прерафаэлитов, но еще в 1930 году. все было не так. Авторитетный «Словарь цветов» А. Майерса и М. Р. Пола считает руссет скорее оранжевым, чем красно-коричневым, да еще и с выраженными пепельно-серыми тонами
[640].
Причина этого отчасти в том, что, подобно алому (см. здесь), слово «руссет» (деревенский) изначально использовалось для обозначения типа ткани, а не цвета. И если «алые одежды»
[641] были роскошными на ощупь и чрезвычайно популярными среди богачей, руссет
[642] предназначался для бедняков. В 1363 году — на 37-й год правления короля Англии Эдуарда III — парламент ввел новый статут, регулирующий питание и внешний вид подданных монарха. Разобравшись с предписаниями для лордов, рыцарей, священнослужителей и торговцев, парламентарии обратили взор долу, на тех, кто находился на самых низких ступенях общественной иерархии:
Возчики, пахари, землепашцы, овчары, скотники, пастухи… и все прочие животноводы, сеятели зерна и все люди иных сословий, а также все другие люди, не имеющие добра на сорок шиллингов… да не владеют и не надевают никаких иных одежд кроме полотняных и руссета ценой в двенадцать пенсов
[643].
Согласно средневековым представлениям, чем ближе цвет ткани к природному (цвету сырья), тем хуже и дешевле, тем презреннее эта ткань. Руссет, грубое шерстяное полотно, обычно просто обмакивали сначала в слабый раствор синей вайды (см. здесь), потом — в красный раствор марены (см. здесь), оставшийся от окраски тканей, предназначенных для более состоятельных и высокородных
[644]. Поскольку конечный результат зависел от качества использованных красителей и от цвета неокрашенной шерсти, одежды из руссета могли иметь самые разные оттенки — от мышиного до коричневого или серого
[645].
Мастерство и честность красильщика также играли важную роль. Дошедшие до нас записи с рынка Блэквелл в лондонском Сити, где товары проверялись на соответствие стандартам качества, показывают, что на рынок попадала масса подпорченного товара. Хуже руссетов из Кента, например (25 записей в кондуите), было только беленое полотно из Глостера (50 записей) и Уилтшира (41 запись). 13 апреля 1562 года Уильям Даутман из Тонбриджа и Уильям Уаттс и Элизабет Стейти — оба из Бенендена — были оштрафованы за недоброкачественные руссеты. Уаттс, кстати, был, похоже, рецидивистом — или не желал учиться на ошибках, — он был оштрафован за то же самое нарушение 17 ноября предыдущего года
[646].
