— Неправда. Он очень приличный человек. Ведет себя достойно. И не только по отношению ко мне — ни разу не говорил о своей жене гадости. Дома у него не была. Что мне там делать?
— Думайте как хотите. Но я нашел про него пару не очень приятных историй. Странная история с женитьбой. Вернее, не странная, а некрасивая. Вроде он женился не по любви, а по расчету. И детей у них нет. По-моему, он расчетливый, но слабый человек. Если на вас вышли через него, он быстро сдаст вас. Кстати, я сегодня устрою проверку ему.
— Как это? Для чего?
— Обстоятельства изменились. Речь не идет о ревнивом бывшем приятеле. Здесь пахнет убийством. А он заплатил только за то, чтобы оградить вас от неприятной слежки.
— Вот вы о чем? Не вмешивайте его. Я сама доплачу, вы только скажите.
— Это не только деньги. Это проверка на вшивость. Проверка, насколько вы не безразличны ему.
— Но я не хочу никаких проверок.
— Это уже не зависит от вас. Я рядом с вами, так что речь идет и моей безопасности.
— Струсили? Так прямо и скажите.
— Вы, Эмма, кажется, до сих пор не поняли ситуацию. Вы вторглись в интересы могущественного концерна. Думаете, там отнесутся к этому равнодушно и не примут никаких мер? Нет. И я очень опасаюсь и за вас, и за себя. Посидите и не мешайте мне.
Набирает на клавиатуре адрес. Через минуту говорит: — Передайте заказчику, что обстоятельства изменились.
Речь теперь идет об охране от крайних мер. Данные проверены. Уже была одна попытка. Считаю, что цена за неделю должна быть поднята минимум в два раза. Все.
Эмме:
— Подождем ответа. А пока давайте посмотрим, что мы можем найти на обед.
— Если Джованни откажется, я доплачу. Сколько это?
— Так не положено. Платит заказчик. Он пока заплатил двадцать тысяч.
— У меня нет столько в банке, но я возьму у моего дяди. Я заплачу. А вот для обеда здесь у меня ничего не найдем. Может быть, пообедаем где-нибудь в кафе? Это не будет опасно?
— Думаю, что о вашем домике пока не узнали. До вечера мы в безопасности. А куда вы думаете поехать? Я предпочел бы поесть солидно. Неизвестно, когда мы еще будем иметь такую возможность.
— Тут менее чем в двух километрах есть греческий ресторанчик — «Таверна Элия». Там неплохо готовят мясо.
— Поехали. Только по-быстрому. Нам нужно скорее вернуться.
12:00. «Таверна Элия».
За отдельным столиком у окна сидят Генри и Эмма. Стены отделаны плиточным камнем. Или это имитация под камень? Вроде нет. В камине пылает настоящий огонь. С каминной доски свесил ноги гномик. Рядом с камином большая корзина с поленьями. Настоящая германская идиллия.
Генри осматривается, недоумевая спрашивает подошедшего хозяина:
— Почему так названа таверна?
— Раньше она называлась «Bienenstoecklein». Но мы купили это заведение и решили изменить название — в честь моей жены.
— У вас очень уютно.
Хозяин улыбается, кивает на Эмму:
— Вашей подруге всегда у нас нравилось.
— Да, здесь в Швайге, на мой взгляд, это самое приятное заведение.
Генри, удивленно:
— В Швайге?
— Это название района. Весь этот район Нюрнберга так называется.
Официант принес заказ. Генри и Эмма замолчали, приступили к обеду. Хозяин удалился внутрь таверны.
14:00. Гостиная в доме Эммы.
Эмма очень напряжена, ходит по гостиной:
— Генри, почему мы ничего не предпринимаем?
Генри сидит у окна, поглядывая время от времени на асфальтированную дорогу, ведущую к дому:
— Эмма, займитесь вашей статьей. Никакие размышления сейчас нам не помогут. Бандиты появятся только ближе к вечеру.
Эмма разворачивает свой ноутбук, но не может сосредоточиться. В это время звонит телефон Генри, знакомый ему голос говорит:
— Генри, заказчик отказывается менять условия. Утверждает, что объекту ничего серьезного не угрожает. Твое мнение?
— Понятно. Буду действовать по обстановке. Спасибо. Пока.
Эмма, удивленно и насторожено: — Что значит — «по обстановке»?
— Пока ничего не меняется. Посмотрим. Если ситуация разовьется в худшую сторону, я поговорю с Джованни на своем языке.
Эмма хотела что-то сказать, но промолчала. Снова пытается сосредоточиться над своими материалами. Генри прошелся по второму этажу, закрыл все ставни.
20:00. Там же.
Неожиданно Генри говорит:
— Эмма, идите на второй этаж. Ни в коем случае не спускайтесь.
Выключает свет в гостиной. Эмма, встревожено:
— Вы что-то видите?
— Сейчас не до разговоров. Идите. И не включайте на втором этаже свет.
Генри чуть приоткрыл окно и ставню. Ему видно, что две фигуры медленно приближаются к дому со стороны улицы Ам Айхенранген.
Берет из шкафа книгу. На ствол пистолета, добытого прошлой ночью, навинтил глушитель. Стоит, прислонившись к стенке, наблюдая за приближением нападающих.
Фигуры разделились. Один тип идет прямо к дому, другой перемещается вправо, за ближайшие ели.
Генри выдвигает левой рукой из окна книгу. У первого парня не выдерживают нервы — вскидывает пистолет и стреляет в сторону книги. Генри выпускает книгу из рук, она падает на землю. Одновременно стреляет парню в правое плечо. Он вскрикивает, роняет свой пистолет с глушителем. Хватается за плечо и отбегает назад, оставляя потерянный пистолет.
Генри стреляет в сторону второго типа, не успевшего спрятаться за ель. Старается не попасть в него. Тот инстинктивно отпрыгивает в сторону. Обернулся, увидел убегающего первого парня и перебежками тоже уходит за деревья.
Тишина. Генри вглядывается в сгущающуюся ночь. Видно, что первый бандит уже добежал до улицы Ам Айхенранген и скрылся за углом. Вдали из-за деревьев выскочил еще один и также исчез за углом улицы.
Эмма выглядывает, стоя на самом верху лестницы:
— Генри, что происходит. Вы стреляли?
— Что я вам сказал? Не высовывайтесь. Мне еще не хватало, чтобы вас подстрелили.
— Я не буду. То есть, я не высовываюсь, но мне страшно.
— А искать компромат на концерн не было страшно? Впрочем, кажется, на сегодня все закончилось. Я выйду. Если у меня будут проблемы — заприте дверь.
— Может быть, подождать до утра?
— До утра мы не можем ждать. Стрельба была с глушителями, но здесь так тихо, что кто-то из соседей мог услышать. Или увидеть в окно. Наверняка позвонят в полицию. Не хочется утром с ней встречаться.
