Обращается к портье:
— Да, мы берем номер на третьем этаже.
Портье начинает оформлять заказ.
Генри спрашивает:
— Скажите, что интересного сейчас в городе? Ваши знаменитые гонки не состоятся в ближайшие дни?
Портье отрывается от своего гроссбуха, широко улыбается:
— Наш знаменитый международный чемпионат по голому спуску на санях еще не скоро. И это будет последний чемпионат. На следующий год он уже не состоится — к сожалению, запретили окончательно. Если бы вы приехали во время чемпионата, свободных номеров нигде бы не было. Все наши двадцать девять отелей в эти дни забиты под завязку. Ведь приезжает до двадцати пяти тысяч зрителей.
— О каком чемпионате вы говорите?
— Будут гонки на девяностометровом спуске. Участвуют как мужчины, так и женщины. Но участников не много — порядка тридцати, и все опытные спортсмены. На них будут сапоги и шлемы. Ну, а если кто хочет, может надеть трусы или короткие шорты. Больше ничего надевать нельзя.
У Эммы расширились зрачки:
— Какой ужас! И женщины?
— Конечно. Это многих и привлекает. А победителю достается приз — тысяча евро. И все это в двухстах метрах от нас! Но вы, к сожалению, это не увидите.
Номер в отеле «Аскания».
Эмма глядит на стоящие у стенки две узенькие кровати, не очень длинный диван. Прошла в маленький совмещенный санузел:
— Боже, какая убогость. Почему мы остановились здесь? Портье упомянул про двадцать девять отелей в городе.
— Отель удобно расположен, и номера дешевые в это время года. Приехали бы через несколько недель — ничего бы не нашли здесь. Попытайтесь смотреть на все с другой точки зрения. На мой взгляд, весь отель — с двухэтажной мансардой, которая как раз над нами, с красивыми воротами и обрамлением из деревьев, выглядит игрушечным, даже сказочным. И убранство в номере соответствует общему стилю — как будто все игрушечное. Я был здесь один раз, года три назад, мне очень понравилось.
Эмма еще раз оглядывает комнату. Выбрала кровать, стоящую подальше от входа, положила на нее сумку:
— Располагайтесь на второй кровати. Диван слишком маленький.
— Сейчас ресторан закрыт, пойдемте в кафе — там на завтрак шведский стол.
— Это имеет какое-то значение? Бесплатный завтрак.
Скривилась. Генри, повышая тон:
— Послушайте, вы что ли так привыкли к обеспеченной жизни? При ваших нерегулярных заработках фрилансера?
— Слава богу, меня не очень волнует моя зарплата. Финансово меня поддерживает мой дядя по матери, и это позволяет мне чувствовать себя независимо.
— Прекратим этот обмен любезностями. Спускаемся.
9:20. Там же.
Генри и Эмма возвращаются в номер. Эмма, с кислым выражением лица:
— Паршивый завтрак. Пресно и не вкусно.
— Почему вы во всем находите только отрицательные стороны? Да, завтрак простенький. Но питательный, это такой стиль. Можно назвать его деревенским.
Ладно, у нас сейчас много свободного времени. Весь день я не жду никаких козней от людей концерна. Пока они разберутся со своим пропавшим человеком, пока смогут выяснить, где мы находимся, пройдет не меньше суток. А мы за это время уедем дальше. Предлагаю походить по городку, посмотреть Ледовый дворец. Вы катаетесь на коньках?
— Каталась в колледже, но сейчас у меня нет такого желания. Я посижу до обеда в номере — поработаю, подумаю.
— Хорошо, посидите здесь. Я пройдусь, разомну ноги. Повторяю, сегодня не ожидаю никаких приключений, а утром мы уедем. Но, пожалуйста, не выходите из номера до моего приезда. Здесь вполне можно встретить на улице не очень вежливых баварцев или крикливых итальянцев.
— Обещаю. У меня нет ни малейшего желания шататься по улицам, глазеть на «прелести» этого зимнего уголка. Кстати, почему здесь снег? Ведь в Нюрнберге еще ни разу не было снега.
— Мы сейчас на высоте шестьсот метров. На улице плюс два градуса. Но уже несколько дней как выпал снег и пока, слава богу, не тает. Так что я пока похожу на лыжах. Запритесь.
Уходит. Эмма несколько минут глядит на свои записи. Внезапно хватает телефон и звонит:
— Джованни? Да, это я. Ты не поверишь, мне так надоели эти переезды с места на место. Да еще этот мужлан. Грубый, неотесанный. Ты не представляешь, в какой паршивый номер он меня засунул. И все, мол, для моего блага… По-моему, это не охранник, а просто убийца. Вчера снова расправился с кем-то… Нет, он мне не говорил, с кем встречался. Что ты молчишь?.. Соскучился? Я сейчас просто мечтаю попасть снова в свой уютный домик. И чтобы ты был рядом со мной. Целую неделю… Здесь уже снег… Где? Я в Браунлаге, это в Гарце. Говорят, что здесь красивая природа… Было бы красиво, если бы ты был рядом. Жаль, что ты не можешь сейчас сюда приехать… Да, отель «Аскания». Я тебя целую. Пока.
Закрывает мобильник, оставила на столе. Уставилась в одну точку.
10:00. Кабинет Хартманна.
Хартманн работает с бумагами. В кабинет без стука устремляется сотрудник. Хартманн молча очень недовольно смотрит на него. Тот, взволнованно:
— Опять отзвонился наш Макаронник. Журналистка вместе с охранником находятся в Браунлаге. Это между Нордхаузеном и Госларом. Отель «Аскания». Передает со слов своей крали, что нашего человека этот тип ликвидировал. Предлагаю отправить усиленную группу. Нужно уже закрывать это дело.
— У тебя есть подходящие люди под рукой?
— За пару часов я найду пяток специалистов. Но нужны средства. Выделите?
— Да, в расходах не стесняйся. Я уже докладывал руководству, что угрозу мы ликвидировали. Так что отступать нам некуда.
13:30. Номер в отеле.
Эмма принялась, наконец, за работу. Услышала стук в дверь:
— Кто там?
— Откройте. Это я.
Генри входит в комнату. Видит рабочий беспорядок на столике у Эммы:
— Поработать удалось? Прекрасно.
Увидел телефон на столе:
— Кому звонили? Я же говорил, что звонить нельзя.
— Никому я не звонила.
— Не нужно обманывать. Вы, по-моему, не понимаете, как это опасно. Вчера вы тоже никому не звонили?
— Нет, не звонила.
— Но я же слышал, когда вчера подходил к двери, как вы разговаривали с кем-то. Уверен, что с Марчиано. Вы разве не понимаете, что нас нашли в отеле «Вильдер Манн» именно через несколько часов после вашего разговора.
— Что же, я должна сидеть без всякой связи с друзьями? Мой разговор с Джованни никак не мог повлиять на появлении вчерашних бандитов. Или вы думаете, что он после каждого нашего разговора бежит все докладывать агентам концерна?
