Не поместившаяся на экран Железная Звезда была представлена пологой дугой, делившей экран на две трети, забрав себе большую его часть и практически поперёк её, окаймляя звезду подобно астероидному поясу, вился ряд точек, вернее сказать — уже не точек, полосочек, палочек, причём двигались они упорядоченно — несколькими эшелонами или слоями, аккуратно меняясь местами. Верхний и нижний слои постоянно отпускались в средний — словно их засасывало туда. Что там происходило — в среднем, с данного ракурса было невидно.
— Дай-ка сюда, — поколдовав над планшетом, Док вернул его мне — теперь картинка представляла с собой как бы вид сбоку — увеличив ту часть рисунка сенсоров, которая показывала происходящее над краем светила, он сделал срез, сечение происходящего, вот только понятнее от этого нам не стало.
На получившемся изображении было видно, что палочки, теперь они превратились для нас в точки, формировали нечто вроде буквы «Т», повёрнутой ножкой к поверхности звезды.
— Видишь, — показал Жвалг пальцем на снующие жёлто-нейтральные огоньки: — Они опускаются к поверхности, висят там несколько секунд и поднимаются назад.
— Ага, пока бока не прожарят. — кивнул я: — Такое впечатление, что они живые — паразитов выжигают. Ну как птицы в лужах или песке купаются.
— М-да… — Док задумчиво почесал подбородок: — Мы так исподнее над костром прожаривали- когда в траншеях как-то полгода сидели. Вши — заедали просто, никакая химия не брала. Потом, правда выяснилось, что это мутанты были — мятежники те сильно продвинутые в биологии были — вот и вывели.
— И что? Много народу погибло?
— От вшей-то? Не, — поморщившись — эти воспоминания ему были не приятны, он всё же пояснил: — Продвинуты — да, но армейские антидоты пробить не смогли. Гражданских полегло много — от вшей и прочей гадости, а нас так, только погладили, можно сказать.
Пока он предавался воспоминаниям, наш Вжух успел подобраться к Железной Звезде ещё ближе — окончательно вытеснив черноту пространства она прочно оккупировала всё поле зрения.
— Погоди… — проделав очередные манипуляции с экраном своего планшета Док повернул его ко мне: — Смотри.
Судя по всему, сейчас, экран демонстрировал нам картинку, построенную на основании данных термального — инфракрасного и ниже, сканирования. Диск звезды, до того просто чёрный, с жёлтой каёмкой, сейчас заполнился темно бордовым цветом и только у самого его края вспыхивали оранжевые пятна, фиксируя собой сильные, но очень кратковременные термальные всплески. Немного выше поверхности — по моей, сильно приблизительной оценке, глубоко внутри гравитационного колодца, плыли над поверхностью звезды, уже знакомые нам палочки. Время от времени, то из одной, то из другой, били, в раскалённую поверхность светила, заставляя её наливаться тем самым оранжевым светом, короткие красные лучи.
— Они что? — не понял я увиденного: — Железную эту — что? Обстреливают?! Зачем?
Выполнив несколько залпов, одна из палочек, начав светиться таким же цветом, что и поверхность под ней, неспешно поползла вверх, наплевав на все законы гравитации, а её место тут же заняла другая, пребывающая в относительно холодном состоянии.
— Давай ближе, — пожал плечами Док: — Может вблизи поймём — что тут творится.
Ближе ясности не стало.
Я остановил Вжуха всего в нескольких световых секундах от поверхности звезды — подойти ближе мне было просто страшно — взметавшиеся с поверхности протуберанцы, а, надо заметить, здесь они были чрезмерно живыми и быстрыми в отличии от всех виденных мною раньше и мне реально приходилось уворачиваться от этих раскалённых щупалец.
— Ниже сможешь?
— Не, Док, — вытерев пот со лба — несмотря на всю шустрость нашей скорлупки, пара этих языков прошли слишком близко от нас, стоило мне спуститься ниже — рисковать настроения не было: — И так хорошо, опасно ниже, глянь, — я постучал пальцем по датчику температуры корпуса: — Почти в жёлтом секторе.
— Жаль, — с сожалением покачав головой он уткнулся в планшет: — Попробую увеличить картинку, но сам понимаешь… Практически на максимуме стоим — оптика-то у нас тут стандартная… — его пальцы забегали по экрану: — Эх… Знать бы заранее — оптику мощнее бы поставил…
— Что — совсем не видно?
— Хреново.
На экране, ярко очерченными светом, исходившим с поверхности, чернели смазанные, размытые конусообразные предметы. Камера постоянно теряла фокус и разобрать что либо, кроме самых общих черт этих объектов было решительно невозможно.
— Может поднырнёшь к ним, а? Нам чуть-чуть не хватает — пару тысяч ещё уберём и всё, картинка первый класс будет!
— Жвалг? Мы же сгорим, вон, видишь, что там творится?! — я ткнул пальцем на очередное щупальце, вспоровшее пустоту почти вплотную с нами — всего в каких-то сотнях километрах от нас: — Да и корпус — как себя Живой металл при нагреве ведёт? А? Ты знаешь — как?
— Понятия не имею, — честно признался он: — Но — разве тебе не интересно, Сэм?
— Мне интересно живым домой вернуться, — проворчал я, выбирая более спокойный участок под нами: — Десять секунд, Док. Опущусь на полторы тысячи и назад, пока хвост нам не поджарили.
— Хватит, держи курс на сорок градусов правее, — усевшись на пол, он прислонился спиной к выходному люку и замер, выбирая подходящий момент для начала записи.
Крутанув Вжуха вокруг оси так, чтобы светило оказалось над головой — верхняя часть кабины, традиционно давала лучший обзор, я начал спуск, выглядевший для меня как подъём, к его поверхности, во всю рассматривая сверкавшую поверхность звезды.
Вспышка — левее нас, там сверху — для меня сверху, сверкнул зарождавшийся протуберанец и я, поспешно, качнул джоем вправо, не желая и близко пересекаться с ним.
— Сэм! На такой скорости — через пять секунд, в горизонт и бери правее ещё градусов на десять — выйдем точно на их скопление! Даю отсчёт! Четыре!
Сказать ему, что полёт в горизонте — худшее из того, что он мог предложить, я не успел.
— Три! Два! Один! В горизонт ложись!
Ручку от себя — пламенеющий, растопыривший огненные пальцы, нацеленные на нас, диск звезды медленно сполз в верхнюю часть остекления, а спереди, подсвеченные огнём, исходившим с поверхности Железной Звезды, матовым и одновременно жирным, блеском, таким неожиданно контрастным на фоне черноты космоса, вспыхнули конусы объектов.
До них было меньше десятка километров — и с этого, для моих глаз, вполне приличного расстояния, я, к своему удивлению, сумел их рассмотреть так, словно находился всего в нескольких сотнях метров.
— Ого… Под сотню километров, — присвистнул Док: — Пишу! Ещё секунд двадцать и уходим!
Впереди, и снова — левее, вспыхнул ослепляющим блеском очередной выброс и помчался прямо на нас, рассыпая в сторону красивые искры из которых, казалось, состояло всё его тело.
