Местечко было — Шнек, всё более и более зарывавшийся в вопросы управления нашим новым флотом, уже не раз говорил мне о необходимости замены его персоны, не предлагая никого взамен. Жбан, единственная готовая кандидатура — отказывался, ссылаясь на занятость производством, а более никого, из ветеранов, я имею в виду, готовых взвалить на себя собачью должность старпома не было.
— Допустим найдётся, — в тон её ответил я, во всю пялясь на её бюст, как назло оказавшийся прямо перед моими глазами.
— Тогда пошли, — она пружинисто встала, отчего я, против своей воли, задрал голову вверх, провожая взглядом эти, столь восхитительные полусферы.
— Куда? — торопливо вставая и спускаясь с трапа на бетон лётного поля поинтересовался я.
— Для начала — угости девушку ужином. Ты в такой дыре засел — трое суток сухим пайком питалась. У вас здесь приличные места, куда девушек водят есть?
— Вроде есть… — неуверенно пробормотал я, осознавая, что за всё время, проведённое на планете, так и не удосужился поинтересоваться культурной жизнью нашего мирка. Да и некогда было: — Должно быть что-то!
— А ты точно не женоненавистник? — поинтересовалась Софрина, чуть отставляя локоток, что бы я мог взять её под руку: — Хотя… Это неважно — исправим!
— И… Какой у тебя план… — я хотел было сказать на ночь, но, посчитав это пошлым, смолк.
— План? Как у любой бедной девушки, оставшейся без своего корабля и защиты, — звонко рассмеялась она: — Ужин. Танцы, вино и последующий завтрак. Совместный завтрак.
— Капитан Софрина. — выдернув руку я отступил на шаг и заложив обе руки за спину, продолжил казённым тоном: — Предлагаю вам должность старшего помощника на эсминце Весельчак. Завтра познакомитесь с командой.
— Сэм, ты чего?
— В вашей жертве, госпожа Софрина, нет необходимости — место ваше. Уверен, вы…
— А я уверена, что ты, Сэм, дурак! Стала бы я ради должности к тебе в постель прыгать!
— Не стала бы?
Подойдя ко мне, она чмокнула меня в щёку: — У тебя была масса возможностей сделать со мной всё, что ты хочешь — но ты не стал. Другие бы — не колебались. И сюда я пришла — не ради этой должности…
— Тссс. — положив ей палец на рот, я вынудил её замолчать: — Давай не будем спешить.
— Не будем, — мотнув головой и освободив губы, она вновь подставила руку: — Пойдём ужинать, уже? Я — чертовски голодна!
Легкое жужжание комма, разбудило меня, когда солнце, судя по его весёлым лучам, заливавшим комнатку небольшой гостиницы, уже почти добралось до полудня.
— Ого! — выкопавшись из груды белья, Катя озадачено покачала головой: — Уже почти полдень! Здорово мы с тобой продрыхли. Отвечать будешь?
— Да ну их всех, — попытался я опрокинуть её на спину, но она ловко вывернулась: — Ответь, может важное что, а я пока в порядок себя приведу. — и, не давая мне второго шанса, скрылась в ванной.
— Слушаю. — не испытывая никакого энтузиазма я поднес комм ко рту.
— Сэм, ты меня извини, — тревожные нотки, кои просто переполняли голос Шнека, заставили меня напрячься.
— Что случилось?
— Да… Да ничего, Сэм. Чего ты переполошился? Вставай…те, завтракайте и на Совет. Ничего срочного. Так, рутина.
— Точно ничего не случилось? — несмотря на то, что старпом полностью вернул себе контроль над своими эмоциями — сейчас, в его интонациях царствовало спокойствие, верить ему я не мог, буквально кожей ощущая какую-то фальшь. Да и шум голосов, на заднем фоне — собравшиеся там люди галдели, обсуждая какую-то, сильно взволновавшую их новость — их выкрики были совсем уж далеки от спокойствия.
— Ничего-ничего, Сэм. Завтракайте спокойно и приходите, — посмотрев на комм, чей экран высветил сигнал отбоя, я потёр лицо, приводя мысли в порядок.
— Что-то не так? — обмотанная полотенцем Катя, уселась рядом: — Чего звонили?
— Да, ерунда, — изловчившись, я поймал край её импровизированного платья: — На Совет зовут. Но — не срочно, так что…
— А, может срочно? — улыбнулась она, придерживая, впрочем, не сильно край полотенца, которое начало медленно скользить меж её пальцев.
— Подождут, чего в этой дыре может случиться, — резко дёрнув материю я опрокинул её, не ожидавшую такого рывка, прямо в свои объятья: — Подождут, — пробормотал я, преодолевая её наигранное сопротивление: — Ещё как подождут.
— Знаешь, — намазывая на тост джем, каким-то рассеянным тоном, произнесла Екатерина: — У тебя здесь так мирно… Будто мы в другой галактике. В Империи, ну — в бывшей Империи, всё кипит, бурлит, а тут…
— Погоди, — не поняв её слова я вопросительно посмотрел на девушку: — Как это — в бывшей?
— Ты что — не в курсе? Новости не смотришь?
— У нас спутник связи того — сдох две недели назад, — покачал я головой: — Два месяца, гад, отработал — и сгорел. Представляешь? Ну — гарантийка к нам ехать отказалась, далеко мол, хорошо, что хоть ЗИП отправили — с твоим транспортом прибыть, кстати, должен был. Так — что с Империей?
— Расформировали, десять дней назад, — с хрустом откусив кусочек тоста, пояснила она: — В связи с отсутствием Императора.
— Оба-на… А это разве законно?
— Нет, но, кто их осудит? — сделав глоток кофе, она принялась пояснять: — Собрался совет Аристократов и раз — закон принят! Императора нет, да здравствует Федерация! Быстро попилили территории, поделили остатки казны, она, правда сказать, и так дно показывало. Всё! Готово!
— Погоди, погоди, — будничность, с которой была упразднена Империя меня просто шокировала: — А как же флот? Армия? Народ, в конце концов? Что — никто не возмутился?!
— Ну, флота и армии уже нет, странно, что спрашиваешь.
— Но не всех же уволили? Хоть какое-то части, эскадры — остались?
— Остались, — кивнула она, принимаясь за второй тост: — Остались, как не остаться. Вот только все, кто остался — под Аристократов легли — милостью Двадцать Восьмого все уже по горло сыты. А народ… А что народ? По всем каналам о великой победе демократии трубят! О возвращении к истокам — к истинно народной власти.
— Бред! — помешав кофе ложечкой, несмотря на то, что сахар был давно размешан, я сделал небольшой глоток и потянулся за сигаретами: — Бред какой-то!
— Не бред, а — народовластие, соборность и возрождение исторических традиций.
— Это соборность-то традиция? Попы же в унисон с Императором пели?!
— Ты что? — Екатерина, в притворном возмущении, округлила глаза: — Святая Церковь, просто подчинялась тирану — и Двадцать Восьмому и всем предыдущим, а на деле — стенала и молилась о нисхождении демократии, страдая под Его пятой!
— Ты хочешь сказать — сейчас они его хают?!
— И ещё как! Ты бы послушал их проповеди… Хотя нет, — тебе не стоит. Но, в двух словах — да, льют грязь на ушедшего и благословляют новых.
