— Допустим, — в горле снова запершило, и я смолк, заново массируя его. Увидев это, штурман встал, и, вынув из шкафа пачку сока, протянул его мне:
— Держи, Сэм. Освежись.
— Отложив карандаш подальше, чем вызвал недовольную гримасу Жбана, я промочил горло.
— Так вот, Мрак. Продолжим. Прибудут они. Получат статус беженца, беженцев, то есть, а дальше что? Жить впроголодь на пособие? В общаге?
— Можно на рудники, — начал было он и осёкся, понимая неудачность этого варианта — жизнь на шахтах была вообще не айс. Ни разу.
— Фермерские планеты тоже отпадают, — продолжил перебирать варианты я: — Жратвой и так всё забито — кому конкуренты нужны?!
— Знаешь, Сэм, — приподнявшийся со своего места штурман, протянул руку к пачке сока, и я пододвинул её к нему.
— Спасибо. Я вот что сказать хочу. — сделав глоток, он облизал губы и продолжил: — Мне Весельчак как-то одну систему показывал, давно ещё, до тебя, Сэм. Ты уж не обессудь, — он развёл руками словно извиняясь: — Он, Весельчак, то есть, базу там хотел замутить, но не срослось тогда. А планета хорошая — атмосфера пригодна, климат умеренный, хорошая планета в общем.
— И что? Империя её не пригребла? — я скептически посмотрел на него, играя карандашом.
— Бесперспективная она, — вздохнул штурман, не отрывая глаз от деревяшки в моих пальцах: — Полезных ископаемых кот наплакал, да и в стороне она от трасс. А фермерствовать — ты и сам всё сказал уже.
— Угу.
— Империя, картограф Имперский то, её обследовал, да и сдал в архив. Было дело там колонию развернуть хотели, даже поле плитами выложили, но, — он махнул рукой: — Отказались. Не выгодно — до соседних систем лет полста, с хвостиком. Световых конечно, — зачем-то пояснил он, будто мы могли по-другому понять его слова.
— А от Акзара сколько? — подался вперёд Банкир.
— Лет под восемьдесят будет, — подумав и пожевав губами, ответил Жбан: — Транспорт, с полным трюмом, часов девять, может немного больше ползти будет. Поэтому и отказались — сейчас же всем всё свежее, вот-вот с грядки, подавай.
— Часов девять? — уточнил я, рисуя очередную цифру на скатерти.
— Ага, может десять. Как пойдёт.
— Кто знает, сколько человек в транспорт влезет?
— Тысячи две — две с половиной, — тотчас ответил штурман: — Это если контейнерами грузить. Мы как-то, было дело, тоже беженцев возили, с Весельчаком. По десятку в конт и поехали.
— Беженцев? — я вопросительно посмотрел на него: — Или рабов?
— Ну рабов, — ничуть не смутившись кивнул он: — А что такого, Сэм? Деньги хорошие делали, а они, деньги-то не пахнут, особенно если по безналу на счёт капают.
С этим утверждением моё земноводное было абсолютно согласно, она, жабушка моя, и так каждую монету в чужих руках, расценивала как личное оскорбление.
— Нет, Жбан, — помотал головой я: — Контами мы их не повезём. Они же свободные люди.
— Да какие свободные?! О чём вы, — перебил меня Док: — Они граждане Империи, какая свобода?
— Империя их бросила, Док, когда их администрация, Имперские чиновники, заметь, — я, прищурившись посмотрел на него: — Так что, по-моему, они сейчас свободны.
— С такой точки зрения — да, ты только Императору об этом сказать не забудь — он то не в курсе.
— При встрече — обязательно, — кивнул я и вернулся к скатерти.
— Итак, — нарисовав под стрелочками квадратик, обозначив так транспорт в разрезе, я вопросительно посмотрел на Жбана.
— Конты мы в четыре яруса грузили, Сэм. Но, ты же их не хочешь так везти.
— Не хочу. Скажи, Жбан, — немного поколебавшись я повернулся к Шнеку: — И ты тоже, Шнек. Внутри трюма пандусы сделать можно?
— В принципе — да. Сколотить недолго. Опоры поставить по чаще, но это пусть у плотников голова болит. Яруса в четыре сделать можно будет.
— Сколотить? У плотников? — озадачено переспросил я: — Ты что — из дерева его строить собрался?!
— Ага, не варить же. Тяжело и дорого будет.
— А из дерева что? Дешевле?! Это же древесина?
— Ну так не от конников же. Я про простую говорю.
— И что? — продолжал не понимать его я: — Разве дерево дешевле?!
— Конечно! — старпом удивлённо покосился на меня: — Забыл, что ли? Лет шестьдесят очередную эко компанию мутили. По озеленению. Ты что, Сэм? Не, я понимаю, что это до нашего ещё рождения проводили, но учебники же одинаковые у всех нас были. Я вот, как сейчас, помню, во весь разворот картинка — Двадцать Восьмой на закладке эко аллеи в Столице. Забыл, что ли, Сэм? — повторил он: — Он там еще с лопатой?
— Смутно, — покачал головой я, понимая, что чуть-чуть снова не влип: — Да и учился я так, средне.
— Ааа… Тогда да. Кстати — Эта картинка и в нынешних учебниках есть — мне доча показывала.
— Ну, дерево есть, и оно не дорогое. Верно? — решил я сменить опасную тему.
— Да вообще копейки. Программа та, экологическая, лет пятнадцать шла, пока не закончилась.
— А что закончили? — не удержался от вопроса я.
— А вот про это, — улыбнулся в ответ он: — В учебниках не пишут. Там говорят — типа завершилась, оправдала расчёты и всё подобное.
— А по факту?
— На деле выяснилось, что толку от деревьев нет.
— Как это нет? Они же это… Как это… А, вот — Зелёные Лёгкие Планеты?!
— Да какие они лёгкие, — фыркнул старпом: — Не, я не спорю — в городе это здорово, когда зелени много. И тень есть и пыль фильтруют, да и просто красиво.
— А лёгкие?
— Планктон. Не тот что офисный, я про океанский. Вот он да — кислород по круче любой фабрике штампует. Какой-то академик шум поднял — мол бред это и ересь — леса сажать.
— А чего бред-то? Лес — это здорово. И погулять можно и, опять же грибы-ягоды всякие.
— Это так, когда тебя не обязывают из своего кармана саженцы и сертифицированные лопаты покупать.
— Чё?!
— А то! Саженцы одна корпа продавала — и стоили оно ой-ой-ой, как недёшево. Зато, типа особые, ко-всему-устойчивые-и-быстро-растущие. Ну и стоили они тож конкретно. Правда в цене процентов семьдесят налоги были, но разве ты против экологии? — усмехнулся он: — Наш Император таким образом неслабо бюджет пополнил — саженцы-то в обязаловку шли. Мол каждый мужик обязан посадить дерево. Минимум два, но лучше три-четыре. Ты же мужик? — он ткнул пальцем в меня: — Мужик обязан посадить дерево. Второе — за свою жену. Третье — за сына.
— А четвёртое? — удивлённо пискнул со своего места Мрак.
— А четвёртое, дружище, — старпом снова усмехнулся: — За того парня.
