Дождавшись начала церемонии — когда крепкие парни из числа Лучших и так далее, выстроились на земле, образовав нечто вроде коридора, в который вошёл самый дряхлый из прибывших сюда стариков, я, расталкивая стоявших впереди людей двинулся вперёд.
— Сэм, ты чего? — попробовал остановить меня Шнек, но я только дёрнул плечом, стряхивая его руку.
— За мной! — бросил я назад, не обращая внимание на недовольное ворчание переселенцев. Впрочем, ворчание быстро смолкло — взамен него по толпе прокатился восторженный шепоток — «Несут!», «Священную Первую лопату, несут!».
От транспорта, в котором прибыли Старейшины, отделилась новая процессия — пара девушек, одетых в светло зеленые, длинные платья, несла продолговатый ящик, богато украшенный серебряными накладками. Девушек окружала четвёрка парней, вооружённых карабинами. Дойдя до главного старикашки, они опустили ящик на землю и, с поклоном откинули крышку, вытащив на Божий свет самую простую лопату. Старую, немного ржавую, с потемневшей от времени деревянной рукоятью.
— Шнек, — потряс головой я: — Ты тоже видишь это? Лопату?
— Да. Давай отойдём, а, Сэм? Неудобно как-то. — он снова потянул меня за плечо назад: — Люди на нас смотрят.
— Пусть смотрят. — сбросив его руку я двинулся к Тому, Кто Видел Первых, раздвигая плечом ошалевших от такой наглости парней из оцепления — иначе назвать этот коридор я не мог.
— Сим орудием наши предки возделывали землю на нашей благословенной Родине, — проскрипел дед, поднимая, при помощи парней, конвоировавших ящик, лопату над головой: — Ей же Благословенные Предки вскопали почву Акзара, и сейчас, мы вскопаем почву её же здесь — в нашем новом доме!
Воткнув, при помощи всё тех же парней, лезвие лопаты в землю, он откинул пласт земли, и, опустившись на колени принялся внимательно изучать вывороченный кусок почвы.
Изучал его дед долго — минуты три, мне, грешным делом, даже показалось, что он заснул, склонившись над грунтом. Закончив этот, несомненно исторический процесс, Старейшина кивнул и парни, повинуясь этому сигналу, подняли его, одновременно разворачивая лицом к застывшим в ожидании решения, людям.
— Смотрите! — дедок протянул в сторону людей сомкнутые чашей ладони, полные земли: — Земля приняла нас! — отступив в сторону он высыпал её обратно — в только что выкопанную дыру:
— Истосковалась, землица-то, без хозяина, но сейчас, мы…
— Простите, уважаемый, — перебивая его я опустил его простёртую к переселенцам руку: — Как это, без хозяина? Хозяин здесь есть — я!
— Вы?! — опустив грязные ладони он подался назад, шокированный моим заявлением: — Да как ты смеешь! Грязный инопланетник! Сам Бог привёл нас сюда, уведя от кары, постигшей нечестивцев!
— Грязный? На себя посмотри, — кивнув на его ладони, я покачал головой — у старика, походу начала съезжать крыша — нечестивцев? О ком он? Мы же всех вывозим?!
— Тогда уж я, ваш Бог — я вас сюда доставил! — громко, так, чтобы слышали все заявил я, заложив руки за спину: — И эта планета — моя! Всем ясно?! Я вас спрашиваю?!
— По какому праву? — старик подался было вперёд, но я оттёр его корпусом на задний план: — Самсонов, сюда иди! Разговор будет!
— Я тут, сэр., — Михаил подошёл ко мне, настороженно косясь на напрягшихся конвоиров священного груза: — Чего кричать, слышу я.
— Чёрт, извини, я твоего однофамильца хотел. Линг! Ли — к тебе обращаюсь — сюда иди!
Долго ждать себя он не заставил.
— Капитан Люциус! — подошедший ко мне Линг был очень недоволен, да что там — он был просто в бешенстве: — По какому праву вы осквернили церемонию?!
— По праву сильного, Ли. Это, — я обвёл рукой всё вокруг, зацепив при этом Священную лопату — та едва не упала и мне пришлось подхватить её — со подобными символами шутить было опасно — народ и так уже начал выкрикивать в мой адрес различные угрозы, к счастью, пока, не решаясь перейти к их воплощению в реальность.
— Не круто ли берёшь, капитан? Мы сюда пришли и это теперь наш мир! — подтверждая его слова, сказанные так же громко, как и мои, толпа пришла в движение и двинулась на нас.
— Круто? Ни разу. Этот мир — мой! Всем ясно?! — перехватив лопату я замахнулся ей над головой, готовясь размозжить череп любому, кто посмеет приблизиться: — Это — мой мир и я никому здесь не позволю устанавливать тут свои правила!
Неожиданно толпа замерла — люди переговаривались, тыча пальцами на меня.
— Простите, господин, — неожиданно покорным голосом произнёс Ли, опускаясь на колени: — Мы били не правы.
— Дух! Дух Святого Отца Основателя Пью, снизошёл на него! — стоявший за моей спиной дед вдруг заверещат так пронзительно, что я вздрогнул от неожиданности.
— Нам было сказано, — продолжать кричать Старейшина тонким старческим голоском, обходя меня и выбираясь на первый план: — Что он вернётся и поведёт свой народ вперёд, к Великой Нирване! Оно сбывается! Сбывается! — взвизгнув в последний раз он замер, простерев руки вверх.
— Ли, ты чего? — продолжая держать лопату над головой покосился я на склонённую фигуру лидера: — Ты брось это, вставай! Ну! — воткнув её в землю я наклонился, поднимая его и, встряхнул, приводя в чувство: — Ты чего? Ли?
— Отец Пью! Наконец-то вы вернулись! — поднял он на меня влажные глаза: — Мы вас так долго ждали!
Увидев движение за его спиной, я перевёл взгляд на толпу и обомлел — люди, только что готовые разорвать нас на куски стояли на коленях, протянув руки ко мне. Их голоса стали громче, и я смог разобрать отдельные слова.
— Он вернулся! Наш защитник с нами! Красный причётник здесь!
— А ну! Тихо! — поднял я руку вверх, и они моментально смолкли, глядя на меня влюблёнными глазами.
— Ли, ты объяснить можешь? Что это за цирк вы тут устроили?
— Ответьте нам, — оттерев Линга, обратился ко мне Старейшина, ловко передислоцировавшийся в первый ряд: — Вы служитель Божий?
— Да Поп он, — хмыкнул Шнек, убирая в кобуру пистолет и подмигивая мне: — Поп. И молитвы знает, верно, ваше преподобие?
Мысленно я показал ему кулак, сделав очередную пометку в свой «Книге Мести», чёрт! Она распухала просто на глазах!
— Ad maiorem Dei gloriam! — пробормотал я на латыни и тут же поправился, вспомнив слова Дока: — К вящей славе Божией. Пиз… Эээ… Аминь! То есть.
— Воистину, счастливый день настал! — тотчас оживился дедок: — Ибо путь наш окончен и здесь, под Его Красной Десницей! — при этих словах он схватил мою руку, закованную в броню и задрал её вверх: — Обретём мы мир, процветание и душевное спокойствие! Радуйтесь, жители Нового Акзара! Радуйтесь и спешите поделиться сей вестью с нашими братьями и сёстрами, ожидающими нас на орбите!
От толпы жаждущих прикоснуться к новообретённой святыне, меня прикрыли мои друзья и те самые парни, что до того охраняли сундук с лопатой. Последнюю я вручил дедку и, не слушая его благодарностей рванул к эсминцу, ощущая на себе всю тяжесть бытия святого. Расслабиться я смог только когда уселся на его опорную лапу.
