Решив не мешать ему, да и, по правде говоря, ощущая себя лишним, я попятился к выходу, намереваясь быстро добежать до траншей и лично принять участие в только-только зарождающемся веселье. Но, моим планам, сбыться было не суждено — едва выбравшись из блиндажа, я тут же упёрся в бронированные спины пулемётного расчёта, уже разместившего свое оружие в ячейке и сейчас наводившего последние штрихи своей боеготовности — первый номер что-то подкручивал на станине, а второй, судя по всему, маялся от безделья, бесцельно перебирая пальцами толстые цилиндрики патронов, упакованных в серую матерчатую ленту.
— Здорово бойцы! — хлопнув бездельника по плечу, я попытался отодвинуть его с дороги, но тот только покачал головой: — Вам туда нельзя, сэр!
— Чего? А ну, в сторону, боец!
— Вам нельзя, сэр, — теперь, ко второму присоединился и первый, так же как и его напарник, покачав головой: — В блиндаж идите, сэр. Ваше место там!
— Вы чего, мужики? — поняв, что силой мне не пробиться, я сделал короткий шажок назад: — Мне туда надо, а ну! Отставить! Кто вам такой приказ дал, а? Отменяю его! В сторону!
— Извините, сэр, — растопырив руки, первый номер окончательно перекрыл мне проход дальше: — На время боя, мы подчиняемся только Самсонову.
— Да и нечего вам там делать, — мотнул головой второй: — Народу там много, да и эти, — встав на цыпочки он вытянул шею, вглядываясь вниз по склону: — Ещё и к первой линии не подошли.
— К первой чего? Да пропустите же! Мне Банкир нужен, телохранитель мой! Накажу!
— Я сбегаю, сэр, — и, прежде чем я успел что-либо предпринять, второй, проскочив под рукой своего напарника, пригнувшись рванул по траншее вниз, туда, откуда начали раздаваться первые, ещё редкие, выстрелы.
— Вернитесь в блиндаж, сэр. Так будет лучше. — упрямо качнул шлемом первый, давая ясно понять, что он, своё намерение, менять не собирается.
Мысленно выругавшись — ругаться на бойца, твёрдо исполняющего приказ, никакого резону не было, я вернулся назад, по пути прикидывая те добрые и ласковые слова, коими я собирался попотчевать Михаила, запершего меня в этой берлоге.
— Освежились, сэр? — отметив моё возвращение коротким кивком, он снова принялся водить стволом, выбирая подходящую мишень.
— Ты что себе позволяешь, капитан?! — готовясь выплеснуть на него праведный начальственный гнев, я подошёл ближе.
— Обойму подайте, сэр, — не отрываясь от прицела он махнул рукой в сторону кофра: — Там, в коробке, лежат.
— Держи, — буркнул я, протягивая ему металлическую пластину, в которой, зацепившись выступами донца гильз за пазы, расположился десяток длинных и грозных даже на вид, патронов.
— Спасибо, — действуя вслепую, он оттянул затвор и, засунув один из концов полоски металла куда-то внутрь с силой нажал на верхний патрон.
Тррррыыыык! — подчиняясь его силе, окрашенные в темно зелёный цвет цилиндрики, строем — один за другим, как солдаты на плацу, устремились вниз, блеснув на последок медью своих пуль в попавшемся на их пути солнечном луче.
— Хороший звук, да, сэр? — отпустив затвор и выкинув пустую обойму, Михаил снова зашевелил стволом, отчего я прищурился в ожидании звонкого смешка его ствола, радующегося смерти очередного неудачника, но, к моему удивлению — стрелять он не стал. Сдвинувшись в сторону, он приглашающее взмахнул рукой:
— Прошу, босс, посмотрите. Это стоит того.
Однородная, тёмная масса выкатывавшихся из леса людей, разделилась на отдельные фигуры, стоило мне прильнуть к тёплому пластику наглазника прицела. Безликая и враждебная толпа тотчас приобрела индивидуальность, наделяя каждый силуэт персональными чертами — в поле моего зрения мелькнул рослый мужик, чью шею украшал ярко желтый, модно повязанный платок, его сменил сильно потеющий пухлик, чьё брюхо подпрыгивало в такт его бегу, а ещё через секунду прямо на меня уже смотрела сильно небритая личность, чей оскал сверкал желтыми, несомненно золотыми, зубами.
«Хорошо, что я не снайпер», — проскочила в голове мысль: — «Всё же люди, пусть поганые, сволочные — но личности — каждый что-то любит, имеет привычки…и тут — хлоп!» — против моей воли, палец, живя своей собственной жизнью, медленно вполз на спусковую скобу и замер там, поглаживая её изгиб подушечкой средней фаланги. Чуть шевельнув стволом, я подогнал галочку прицела к верхней части груди очередного нашего гостя — блестя бритым черепом на меня трусил, сжимая в зубах колбаску сигары, крепко сбитый мужик, примерно моего возраста. Карабина или винтовки у него в руках не было — вместо этого он держал в правой руке, стволом вверх, пистолет, а во второй — левой, нож, которым он на бегу отмахивался, помогая сохранять темп.
«Из офицеров?» — успел удивиться я, плавно и ровно выбирая свободный ход, но, спустя миг, бывший офицер дёрнулся, словно ему шарахнули палкой по ногам, и полетел на землю смешно раскорячив в полёте ноги, обутые в ботинки с высокой шнуровкой.
— Ага! Есть первая линия, сэр! — довольно крякнул Самсонов: — Влетели, эти козлы, на всём своем козлином ходу, сэр!
Поведя стволом из стороны в сторону, я присмотрелся — усиленные оптикой, мне стали видны множество тел, в несколько слоёв копошащихся на земле.
— Как мы их, а сэр?! — и, не дожидаясь моего одобрения, продолжил: — Мы там скамеечки сделали.
— Скамеечки? — не понимая, о чём это он, переспросил я, продолжая водить стволом.
— Ну, типа того. Пара кольев в грунт и брус поперёк, сантиметрах в пятнадцати над землёй. Это же наёмники, сэр, отребье тупое! Прут стадом, дебилы! — в его голосе чувствовалась профессиональная ненависть кадровика к своим собратьям по ремеслу, занимающихся тем же, но на вольных хлебах. Впрочем — наёмники так же не оставались в долгу, платя регулярным частям абсолютно такой же монетой.
В мой прицел снова попал, уже виденный ранее, любитель пистолетов — разевая рот в неслышном отсюда крике, он наклонился над травой, напрягся, а, в следующий момент, продолжая что-то орать, поднял над головой, держа обоими руками, действительно — скамейку. Пара толстых колов была соединена перекладиной из узкого, но даже на вид крепкого, бруса. Отшвырнув эту конструкцию в сторону, он повернулся, и, указывая себе под ноги, принялся что-то говорить, попеременно показывая то на линию траншей, вновь то себе под ноги.
Баанг-ззз!
Приклад винтовки неприятно ударил меня в плечо, он дернулся, и, прижимая руки к солнечному сплетению, и начал заваливаться вбок.
— Хороший выстрел, сэр! Прямо в центр фанеры зарядили! И правильно — ишь, раскомандовался, сука! Офицером был, гад…
Про то, что и сам Самсонов, да, впрочем, как и большинство в нашей команде, тоже раньше были офицерами, я напоминать не стал — хочет он себя считать праведником? Да ради Бога! Мы же — хорошие, это они, те, что сейчас встают и возобновляют движение, оставив на траве полсотни тел — плохие.
— Сэр? — ткнул меня в плечо монокуляром Михаил: — Вот возьмите, тут обзор будет лучше. Ну, если вы настрелялись, сэр.
